Контрольный выстрел - Фридрих Незнанский

«Ах, Славка! Святая душа… Есть, говорят, один-единственный день в году, когда в церквах приносят молитвы Богу во спасение грешных душ самоубийц, вынужденных терпеть вечные муки. И день этот выпадает на Троицу. Это когда русалки — утопленные души — особенно охотно печальные свои хороводы водят и хохочут при этом. В туманных лесах. Но самоубийце расстаться с телесной жизнью проще простого: однажды — в азарте — голову в петлю, табуретку — долой из-под ног, да еще успеть эрекцию в последний миг испытать. А что же, скажем, нам со Славкой о себе подумать? О коллегах своих? Тела нам, правда, другие дырявят, а вот души свои мы убиваем собственноручно. Тот же убийца, бандит, насильник, для него чужая жизнь — плевок, ничто. Он — на меня, я — на него. Я — быстрей, потому что внимательней. Профессионал я. Но ведь всякий раз применяя насилие, мы скоро перестаем утруждать свои души сомнениями и тем самым медленно, но верно убиваем их. И кто-то постоянно требует от меня, к примеру, милосердия.

«К кому? К убийце? К закоренелому бандиту? И, значит, я не имею права отнять у него бандитскую жизнь? А он — он может. Что сказать? Я так думаю, что если Господь всучил нам наши «самоубийственные» профессии, пусть сам же и указывает своим прислужникам отмаливать наши грехи. И не однажды в год, а постоянно, ежечасно… Или не стоит себя жалеть и торговлю с Ним устраивать? Ладно, пусть все остается как есть, но вот Вячеславу Ивановичу — наше глубокое спасибо. Я думаю, все равно ему зачтется когда-нибудь…»

Ничего этого Саша, разумеется, Грязнову не сказал, да тот и не ждал слов благодарности, рассыпанных по кухонной клеенке. Турецкий просто кивнул и хлопнул ладонью по его руке: какие слова еще требовались?..

Три задачи наметил себе Турецкий на сегодняшний день. Найти Рослова или его следы в Благовещенском переулке, в доме, которого уже не существовало; вразумить Меркулова по поводу Кирилла и Шурочкиных истерик в связи с этим и, наконец, изыскать возможность навестить Maркушу, то есть Феликса Евгеньевича Марковского, у которого, по Сашиным соображениям, можно было разжиться действительно толковой информацией насчет нашей отечественной криминогенно-финансовой элиты. Все-таки Олеговы изыски в этом плане казались ему более чем субъективными, хотя и заманчивыми для выводов. Но Олег, как он подозревал, в данной ситуации — практик, теоретические же выкладки по части перехода России к правовому государству со всеми сопутствующими ей в этом переходе моральными, физическими и прочими, мягко говоря, издержками — в руках, точнее голове, Сашиного бывшего университетского преподавателя уголовного права Маркуши. Свои координаты он дал несколько дней назад, когда они встретились с ним в ДЖ, только вот найти их… Хотя нет ничего проще: он же преподает в Новом гуманитарном, значит, не вопрос.

Щедростью Вячеслава Ивановича следовало пользоваться немедленно, поэтому Саша крикнул Денису, чтобы тот был готов к выходу в течение ближайших десяти минут. Но… воспользовавшись предоставленным «хозяином» отпуском, юный раб беспечно почивал. Не дождавшись ответа, Саша вопросительно взглянул на Славку, после чего тот, махнув ладонью: мол, сейчас все будет в норме, — удалился с кухни.

Не через десять, конечно, но через пятнадцать минут Саша с Денисом уже сидели в «жигуленке», и Турецкий выруливал со двора на привычную трассу, ведущую в центр.

Пока ехали, распределили обязанности. Это было тем более важно, что по Сашиным прикидкам, беготни на сегодняшний день хватало, а он все же был не так молод, да и прошедшая ночь поубавила прыти, так что пусть уж молодежь покажет, сколь быстра на ногу.

Время приближалось к одиннадцати, когда они подъехали к Благовещенскому переулку. Раньше, во времена далекой юности, Турецкий отлично знал этот кусочек Москвы. Вот, прямо, Театр юного зрителя. Дальше, за углом, проживала Лидочка… одноклассница и первая его любовь.

Вообще-то вопреки воспоминаниям, легко коснувшимся его седеющего виска, — а что, неплохо сказано, подумал он — никаких ностальгических чувств, про которые можно было бы сказать: не ходи дорогами первой любви, у Саши не возникало уже давно. Во-первых, улицы детства — Трехпрудный, Горького, да и сам Благовещенский — давно потеряли свой прежний облик. Застроенные новыми домами, предназначенными для офисов, отелей, в редких случаях для жилья очень богатеньких, они лишились своей милой притягательности. Денис же, как заметил Турецкий, не разделял его точки зрения. Ему нравился «кусочек» Европы. Что ж, у каждого свой вкус.

Естественно, дома под номером 7 А уже не существовало. И даже предположить сейчас место, где он прежде находился, было невозможно, не имея на руках соответствующего генплана района. Впрочем, даже держа перед глазами развалины бывшего дома, они бы все равно не сумели отыскать хоть какие-нибудь следы Владимира Захаровича Рослова, который, если судить по его паспортным данным, зафиксированным во Франкфуртском аэропорту, должен был проживать здесь. Но вот проживал ли? Ничего вопрос? Так спросил себя Турецкий вскоре после того, как прижал машину к тротуару и, опустив стекло, закурил, изображая для Дениса процесс раздумья.

Впрочем, можно было вообще ничего и не изображать, потому что после первой же затяжки Сашу пронзила простая до безобразия мысль: каким образом в паспорте Рослова могла стоять данная прописка, если самому «новому» дому в Благовещенском на вид никак не менее двух лет? Но почему же это не пришло в голову ни одному из федоровских сыщиков? Ведь кто-то же из них был тут и видел то же самое! Значит, какие еще могут быть варианты? Этот Рослов уехал еще до того, как дом снесли, и пробыл за границей как минимум два года. И другой вариант: все это липа, и адрес вымышленный. Другими словами, он проставлен в паспорте Рослова или кого-то иного, носящего эту фамилию, с той целью, чтобы кто-то, в данном случае — следователь Турецкий, не нашел никаких концов. Первое надо сейчас проверить. А вот второе означает, что «крышу» мистического Рослова следует искать совершенно в другом месте. Словом, или — или.

Денис понял с полуслова и отправился по уже известному адресу в ближайшее жилуправление, чтобы еще раз, более внимательно, просмотреть записи в домовой книге несуществующего строения. Великолепная ксива из алого сафьяна с неутвержденным до сих пор золотым орлом табака на обложке и несколькими синими печатями внутри, придающими цветному изображению физиономии Дениса мужественность и решительность, несомненно открывала ему двери в самые высшие сферы. Во всяком случае, с этой стороны за судьбу ответственного сотрудника частного сыскного бюро Турецкий мог не беспокоиться. К тому же день сегодня вполне рабочий и время подходящее.

Саша вышел из машины, запер дверцу, хотя мог бы этого и не делать: такое старье вряд ли вызовет интерес у похитителя, но вспомнил вчерашний разговор с Олегом и решил, что Россия, несмотря на разгул отечественной мафии, все же не успела еще превратиться в Италию, где автомобили, по его словам, не запирают. У богатеньких свои причуды, а Турецкому на любой другой автомобиль денег не хватит. Он шел по переулку, оглядываясь на своего «жигуленка», и думал, как быстро довел его до ручки. Какой-то год всего с небольшим — и почти рухлядь. Это потому, что хозяин свое авто не за друга держал, говоря по-одесски, а ценил лишь за колеса. К тому же Сашу ни на миг не покидало ощущение опасности — шайбочка-то была по-прежнему прижата к днищу. Поэтому и его задания Денису выглядели для непосвященного скорее шарадой. Парень же схватывал все действительно с полуслова. Саша видел, что с ним можно работать, и Славка не зря, не от великих щедрот отдал его на время Турецкому: наверняка хотел показать племяннику, что даже работа «важняка» состоит прежде всего из абсолютной в процентном отношении массы тяжелой, неблагодарной рутины. Кстати, про шайбочку им тоже было уже известно, и про Семена Червоненко, и про Сашино решение оставить ее до поры до времени. Хотя Славка оказался единственным, кто этот шаг не одобрил. И тем не менее дал указание Денису слушаться дядю Сашу как его самого и ни в чем не перечить.

Турецкий дошел почти до конца переулка и неожиданно оказался перед высоким забором, составленным из бетонных плит. Это обстоятельство и обрадовало, и несколько озадачило его. Значит, тут еще строят? А казалось, что все здесь давно завершилось и никаких концов не отыщется. Чистота на тротуарах и проезжей части противоречила всем правилам проведения строительных работ, но Саша понял почему. Двое мужиков по полчаса обмывали из пожарных шлангов каждый грузовик, выезжающий со стройки через решетчатые ворота. Это чтоб колеса грязь по городу не разносили. Молодцы. Кажется, и россияне наконец научились. Но, приглядевшись к мужикам — горбоносым, с дублеными, почти черными лицами, увидев их совсем не безобразную форму, Саша понял, что перед ним были наверняка турки. Да вот и текст на транспаранте сообщал, что строительство банка осуществляет турецкая фирма.