Корабль судьбы (Том II) - Робин Хобб

– Бояться вам нечего, – произнес вдруг корабль. – Она непременно придет. – И он отвернулся, словно не желая, чтобы они увидели выражение его лица. Потом пояснил: – Она любит Кеннита так же сильно, как любил его я.

Эти слова, ни дать ни взять, произвели магическое действие. Брэшен увидел, как на тенистой тропке наметилось какое-то движение. Мгновением позже на открытый берег вышла мать Кеннита. Она взглянула вперед, увидела Совершенного. И ее ладони взлетели к безъязыкому рту. Она смотрела и смотрела на него.

За ее спиной возник Деджи. Он нес на плече мешок с вещами, а в свободной руке… В свободной руке он держал конец цепи. На другом конце этой цепи, спотыкаясь, брело некое отдаленное подобие человека. Бледнокожее, сплошь заросшее волосами – и тощее, точно сделанное из хворостин. Закованный отворачивался от света, как будто тот причинял ему боль.

– Эт-то еще что такое? – в ужасе прошептала Янтарь.

– Должно быть, скоро выяснится, – столь же тихо ответствовал Брэшен.

Позади всех двигалась Сейлах. Она катила тачку, полную картошки и репы. Наверху кучи кудахтали, били крыльями несколько связанных кур. Янтарь первая сообразила, что к чему, и вскочила на ноги:

– Пойду гляну, что мы можем предложить им взамен! Да, и как будем торговаться: щедро или прижимисто?

Брэшен снова пожал плечами.

– На твое усмотрение, – сказал он. – Мы, конечно, совсем не богачи. Но, думаю, их порадует любой предмет обихода, который они сами для себя сделать не могут!

Все опять совершилось с удивительной легкостью и быстротой. Мать Кеннита проследовала на палубу и немедля устремилась на бак. Она тащила с собой объемистый пакет, завернутый в парусину. Человека в цепях оказалось гораздо трудней поднять на борт. Он оказался не в состоянии одолеть трап, и в конце концов его подняли как груз – на лебедке. Оказавшись на палубе, он свалился мешком и только тихо стонал. Покрытые шрамами руки прикрывали голову, как если бы он в любой миг ждал удара. Брэшен понял: у бедолаги ушли все силы на то, чтобы дойти сюда по тропе. Янтарь тем временем усердно торговала, вернее придумывала, чем бы еще таким снабдить островитян. Из рук в руки перешли запасные иголки и разные инструменты из корабельного сундука для дельных вещей [10], а также ткань и предметы одежды из пожитков погибших членов команды. Брэшену глубоко претила мысль о том, чтобы покупать еду за вещи убитых, но матросы явно не возражали, ну а Сейлах, та была просто в полном восторге. Щедрость Янтарь окончательно растопила в ее душе все остатки враждебности и подозрений.

– Обещайте только, что вправду позаботитесь о Маме! – потребовала она на прощание.

– Всенепременно позаботимся, – искренне пообещал Брэшен.

Сейлах и Деджи смотрели с берега, как отплывал Совершенный. Брэшен стоял на баке и вместе с матерью Кеннита смотрел, как поднимается из воды якорь. При этом он без конца спрашивал себя, как-то Кеннит поступит с оставшимися на острове, когда выяснит, до чего легко они выдали постороннему его мать. Потом он покосился на пожилую женщину. Та выглядела очень спокойной, и совесть у нее была определенно чиста. Брэшен повернулся к Янтарь.

– Пусть вещи Альтии перенесут из каюты старпома в мою. Теперь там будет жить Мама. Да, и проследи, чтобы кто-нибудь разбил цепи этого бедолаги и дал ему поесть. Во имя Са, чтоб я понимал, на что ей понадобилось брать его с собой! – но, думаю, всему есть причина.

– Наверняка, – ответила Янтарь, причем до того странным тоном, что Брэшен даже обрадовался, когда резчица ушла исполнять его распоряжение.

Мать Кеннита никуда не уходила с бака, пока выбирали якорь и Брэшен распоряжался отплытием. Она пристально следила за действиями матросов и время от времени одобрительно кивала. Чувствовалось, что она была близко знакома с работой на парусном корабле. Когда же Совершеный начал набирать ход, она вскинула голову, а руки со старчески выступающими венами принялись гладить поручни: так мать, гордясь, гладит по плечу любимого сына. Вот ветер наполнил паруса, и корабль заскользил по волнам прочь от берега маленькой бухты. Тогда женщина развернула свой парусиновый сверток. Брэшен подошел к ней и увидел, что в пожелтевшей материи хранились три большие, пухлые старинные книги.

– Бортжурналы! – вырвалось у него. – Бортовые журналы живого корабля «Совершенный» из Удачного, что на Проклятых берегах!

– Знаю, – в высшей степени серьезно подтвердил Совершенный. – Знаю.

Тут за спиной Брэшена прозвучал хриплый, каркающий голос.

– Трелл, – позвал он. – Брэшен Трелл!

Молодой капитан недоуменно обернулся. Янтарь поддерживала под руку изможденного узника Ключ-острова.

– Сказал, что ему непременно нужно с тобой поговорить, – тихо пояснила она.

Узник не дал ей договорить. У него были синие глаза, из которых неудержимо точились слезы, руки тряслись, как у столетнего старика, а голова, кажется, не сидела прямо на шее – все время покачивалась и моталась. Вид был, чего уж там, жуткий.

– Я – Кайл Хэвен, – прохрипел он. – И я хочу вернуться домой. Я просто хочу вернуться домой.

ГЛАВА 28

ДРАКОНЬИ СНЫ

ТИНТАЛЬЯ ожесточенно работала крыльями. Рэйн, стиснув зубы, смотрел на стремительно приближавшийся берег. Ветер между тем немилосердно шквалил; приземление грозило стать весьма непростым. И вот когтистые задние лапы драконицы коснулись песка, Тинталья неловко побежала, гася скорость, и ее тело – хочешь не хочешь – наклонилось вперед. На сей раз она умудрилась не выронить Рэйна, лишь непроизвольно сжавшиеся когти добавили ему синяков на груди. Когда Тинталья выпустила его, он довольно удачно поднялся на ноги и сразу отскочил прочь, а драконица встала на четвереньки. Впрочем, сказать про Рэйна, что он встал на ноги, было бы изрядным преувеличением. Они его не особенно-то держали. И, отойдя на несколько шагов, он блаженно осел на мокрый песок, до ужаса довольный, что снова оказался на твердой земле.

– Драконы не созданы для того, чтобы вот так приземляться! – пожаловалась Тинталья.

– А люди – не для того, чтобы их бросали как кукол, – устало парировал Рэйн. Ему было больно даже дышать.

– Об этом-то я и предупреждала тебя, когда ты втравил меня в свою безумную затею.

– Лети, охоться, – отмахнулся Рэйн. С ней все равно бесполезно было спорить, пока она не насытится. Что бы они ни обсуждали, он неизменно оказывался во всем виноват.

– Поди найти что-нибудь съестное при таком освещении! – фыркнула она. Но потом, уже изготавливаясь для взлета, пообещала: – Постараюсь и тебе кусочек свежего мясца захватить.

Так она всегда теперь говорила. Причем, что самое интересное, иногда даже не забывала исполнить обещанное.