Корабль судьбы (Том II) - Робин Хобб

Мужчина помедлил. Оглянулся на женщину. Та вздернула подбородок:

– Здесь никого нет, кроме нас! Уходи – и лучше вообще забудь, что однажды здесь побывал!

Итак, она понимала, что сила была не на их стороне. И что люди Брэшена запросто могут окружить их в доме. Брэшен решил воспользоваться преимуществом.

– Я спускаюсь, – повторил он. – Я всего лишь хочу убедиться, что вы мне правду сказали. Если ее в самом деле здесь нет, мы уйдем. Нам ничья кровь не нужна. Мне только с госпожой Ладлак поговорить надо!

Мужчина опять оглянулся на женщину. Брэшен видел: теперь и у нее поубавилось уверенности. Оставалось надеяться, что он не ошибся. Брэшен двинулся дальше, по-прежнему держа руки на весу – и как можно дальше от сабли.

Чем ближе он подходил к тем двоим, тем больше сомневался, что они были единственными обитателями острова. По крайней мере еще к одному домику вела натоптанная тропинка, а над трубой подрагивал прозрачный дымок.

Брэшен успел заметить легкое движение женщины, и оно послужило ему предупреждением. В следующий миг с дерева спрыгнула гибкая босоногая девушка. Она была безоружна, зато ярости у нее хватило бы на десятерых.

– Работорговцы! Охотники за рабами! Грязные ублюдки! – верещала она, лупя кулачками и царапаясь.

Брэшен вскинул руки, прикрывая лицо.

– Хромоножка! Не надо, беги, спасайся! – отчаянно закричала жена татуированного здоровяка. И неуклюже побежала к месту сражения, размахивая ножом. Мужчина пустился за ней, на шаг приотстав.

– Да никакие мы не работорговцы! – крикнул Брэшен, но названная Хромоножкой ничего не слушала и не слышала.

Брэшен шарахнулся от нее, пригибаясь, потом крутанулся назад и сгреб девушку поперек тела, одновременно перехватив одну ее руку. Однако и свободной рукой она царапала его и хватала за волосы, пока он не поймал и второе ее запястье. Держать ее было все равно что разъяренную кошку. Она что было мочи лягала его по ногам, а потом запустила зубы в плечо. Куртка у Брэшена была толстая, но синяк был ему обеспечен.

– Да прекрати ты наконец! – рявкнул молодой капитан. – Говорю же, мы не работорговцы! Я просто хочу видеть мать Кеннита Ладлака, и все!

Имя Кеннита произвело поистине чудотворное действие. Девушка у него в руках мгновенно обмякла. Брэшен без промедления толкнул ее в руки женщине с мясницким ножом. Та подхватила Хромоножку и немедленно утянула себе за спину. А потом вскинула руку, останавливая подлетевшего «лесоруба».

– Кеннит? – переспросила она. – Так вас сюда что, Кеннит прислал?

Брэшену показалось неудобным ее разочаровывать. Он ответил так:

– У меня известие для его матери.

– Лжец! Лжец! Лжец! – выкрикивала хромоножка, подпрыгивая на месте и скаля острые зубы, – Убей его, Сейлах! Убей его скорее!

И только тут до Брэшена начало доходить, что у бедняжки было не все в порядке с головкой. Мужик с топором взял Хромоножку за плечо, чтобы успокоить. Движение было совершенно отцовским. Девка замолчала, зато принялась корчить Брэшену рожи. Молодая мать не переглядывалась с мужчиной. Она напряженно думала. И уже было понятно, кто главный в этом семействе.

– Идемте, – наконец сказала Сейлах, указывая на домик. – А ты, Хромуша, беги разыщи Маму. Только смотри не напугай ее. Просто скажи, прибыл, мол, человек с весточкой от Кеннита. Поняла? Ну, ступай! – И повернулась к Брэшену: – Мой муж останется тут, чтобы приглядывать за твоими парнями. Если кто из них шелохнется – ты у нас мигом с жизнью простишься! Дошло?

– Дошло, – смиренно кивнул Брэшен и обратился к матросам: – Ждите меня здесь. Ничего не предпринимайте. Я скоро вернусь!

Несколько человек кивнули головами. Чувствовалось, насколько не по сердцу им эта затея.

Хромоножка между тем умчалась бегом – только комья земли взвились из-под босых пяток, когда она напрямик пронеслась через перекопанный огород. Деджи скрестил могучие руки на груди и враждебно уставился на матросов. А Брэшен двинулся следом за женщиной.

Он чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда среди серости и сырости вдруг прокукарекал петух. Брэшен запоздало спросил себя: а что, если он таки просчитался? Возделанная земля, куры, козы, свиньи, овечки… Остров мог прокормить довольно солидное поселение.

– Шевелись! – резко бросила Сейлах.

У двери домика она опередила его, первой вошла внутрь и сразу взяла на руки истошно орущего младенца. И одной рукой прижала ребенка к себе, не выпуская, впрочем, ножа из другой.

– Сядь, – велела она.

Брэшен сел и стал с любопытством оглядываться. Вся обстановка свидетельствовала, что у здешних обитателей, может, и отсутствовало умение, зато времени имелось в избытке. Стол, стулья при нем, кровать в углу – все явно было сработано собственными руками. Не слишком изящно, но очень надежно. То есть комнатка получилась в своем роде очень даже уютная. В очаге еще горел огонь, и Брэшен обрадовался его теплу, такому желанному в промозглый день. Между тем ребенок на руках у матери вскоре притих: она, сама того не замечая, покачивалась, баюкая дитя.

– Славный у тебя дом, – сказал Брэшен.

Она настолько не ожидала ничего подобного, что даже глаза округлились.

– Ну… нам нравится, – нехотя выговорила она затем.

– Уж всяко не сравнить с теми клопиными дырами, где и мне и тебе доводилось бывать.

– Точно, – согласилась она.

Тут Брэшен сообразил наконец пустить в ход весь, какой мог, удачнинский лоск. Пустая болтовня в ожидании хозяйки – это, знаете ли, тоже искусство. Он даже подвинулся на стуле, приняв позу, явственно говорившую – он полностью уверен в гостеприимстве этого дома.

– И ребенка растить тут, наверное, хорошо будет, – проговорил он доброжелательно. – Сколько простора, чтобы носиться на свободе, сколько всяких мест, чтобы исследовать! Он, смотрю, у тебя здоровенький: оглянуться не успеешь, а он уже по всему острову шастает.

– Поживем – увидим, – отозвалась Сейлах. И на мгновение даже отвела от него взгляд, чтобы посмотреть на ребенка.

– Ему ведь, если я что-нибудь понимаю, около года? – высказал он предельно невежественную догадку.

Сейлах впервые улыбнулась.

– Скажешь тоже. – И она легонько подшлепнула наследника по попке. – Хотя для своего возраста и впрямь богатырь!

Звук, раздавшийся за дверьми, вернул женщину к бдительности. Брэшену оставалось лишь надеяться, что былое враждебное недоверие уже не вернется. Он старательно сохранял расслабленную «домашнюю» позу, несмотря на то что в комнату всунула голову зубастая Хромоножка. А всунув, тотчас наставила на него палец и свирепо заклеймила:

– Гнусный лжец! Мерзкий работорговец!

– Брысь отсюда, Хромуша! – строго прикрикнула Сейлах.