Падение Империи (СИ) - Рассел Ник

— Я посчитала, что ты должен знать. Я знала его. Гал’ока. — девушка хмыкнула. Терон сжал кулаки. Он медленно сел на край кровати и молча выслушал ей.

— Я подслушала разговор лордов. Они хотят передать его в Ангвир. Мол, нечего лезь в эльфийскую политику. Я убежала от сородичей, потому что они хотят отсоединиться от империи, он они боятся гнева легионов. Я тебе не рассказывала, но мая мать была знаменитым менестрелем. Её голос многое значил в Ангвире и Иронале. Гал’ок мечтает отсоединиться от империи, провозгласить своё государство. В тот день его многие поддержали, но мая мать, всем сердцем верная империи, обвинила его в предательстве. Позже его изгнали. Он хотел отомстить моей матери, он охотился на меня. Я чудом спаслась, когда он пытался надругаться надо мною. Вскоре сама стала изгнанницей. Терон, умоляю, его же посчитают героем, и он сможет отсоединить Ангвир и Иронал. Я хочу, чтобы он умер. Поклянись, что сделаешь так, чтобы он наверняка умер. — девушка говорила серьёзно, пытаясь сдерживать слёзы, дрожа всем телом. Терон подошёл к ней и нежно повернул её лицо к своему

— Клянусь. — сказал он, осмелившись поцеловать её в лоб. Девушка оценила этот жест и повисла на его шее.

***

В главном зале замка Амхары собрались дворяне, знатные купцы, знаменитые ремесленники и простой люд, чтобы лицезреть суд над убийцей Энри и Рены Мейстландов, старших детей правящего рода Амхары. Восседали люди на скамьях, что были расставлены в зале по кругу, чтобы в центре стоял подсудимый, лицом к тем, кто его обвиняет. В данном случае, Гал’ок, который от души наелся, стояли напротив Терона, Корра и Аэйри. В северной части зала заседали Марий, Эрвина и Селена, как судьи всего этого процесса, они сидела в креслах, подобных трону.

— Позвольте мне сказать. — тождественно начал Гал’ок. Лорд Амхары позволил ему это сделать.

— Мне нечего терять. Я убил Энри и Рену Мейстландов. Я торговал рабами. И покусился на жизнь действующих наследников Амхарского рода. Это всё. — он ухмыльнулся, смотря на Мария. И вправду, ему нечего было терять.

— Тогда почему мы судим его? Отправьте его в Ангвир или Иронал, пусть его народ его же и судит! Марий, у нас на пороге война, мы должны защищать свои границы, а не устраивать суды! Мейстланды вновь ставят свои интересы выше своего народа! — этот голос узнал каждый. Знатный купец, который имел дела с гильдией воров, Калан Мирвальди, чья семья заведует золотыми шахматами, на севере провинции. Люди скандировали и поддерживали его, в основном верные ему и ремесленники, что находились под его покровительством.

— Послышалось ли мне? — хрипло начал Корр. Калан ударил себя в грудь, подтверждая свои слова.

— Я всё правильно сказал! –

— ВЫ смеете обвинять нас? — Терон шагнул к брату, поддерживая его недовольство. Калан гордо стоял, не собираясь забирать сказанных слов.

— Годом ранее, мой отец, лорд Амхары, послал три сотни солдат отбивать ваши шахты от разбойников. Из трёх сотен, вернулось пять десятков, но задачу они выполнили. У вас в подчинение было пять сотен, но ни один ваш солдат не шелохнулся с места. Верные люди моего дома и рода отдали жизнь за ваши шахты. А вы, стали богач, забыв о людях, в деревнях оккупированными бандитами! Кто из нас ставит свои интересы выше интересов народа? Если вы ещё раз оскорбите мой род, вы накликаете гнев, похлеще, чем при битве за Каньоны Омсорота. — глаза Калана предательски забегали. Люди, что скандировали и поддерживали купца, замолчали, понимая, что будет трудно обыграть Корра, знавшего каждое событие в Амхарской провинции.

— Прощу простить мою дерзость, милорд, я умолкаю, надеясь на милость. — Купец в богатых и длинных одеяниях сел на своё место. С досадой и обидой он молчал, не смея сказать ни слова.

— Коли подсудимый признался, и все недоразумения улажены. Я оглашаю приговор. — Все затихли и смотрели на лорда Мария. Повисла гробовая тишина.

— Гал’ок. Ты признался во всех преступлениях, что совершил. За убийство наследников моего рода, за покушения на моих сыновей, за работорговлю, я, лорд и покровитель Амхарской провинции, Марий Мейстланд, приговариваю тебя к смерти. — народ ахнул. Эльф демонстративно опустился на колени и не дрожащим голосом сказал

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Твой сын дал слово. Пусть сдержит его, как подобает мужчине. — Марий посмотрел на Терон, подняв правую бровь. Сын кивнул отцу. Марий жестом руки разрешил ему исполнить приговор.

Терон обнажил меч и занёс его. Аэйри отвернулась, а Корр закрыл глаза. Марий не двинулся, когда Терон с размаху отрубил голову Гал’оку. Кровь брызнула, окропила его и сидевших рядом вельмож, которые соскочили с мест сию же минуту, беспокоясь за свои драгоценные наряды. Голова эльфа прокатилась пару метров, тело задёргалось в агонии, на лице его застыла гримаса ужаса, вряд ли он надышался воздухом, вряд ли смог надуматься напоследок. Ведь перед смертью никогда не надышишься. Кровь эльфа перемешалась с его волосами, и медленно стекала с лезвия. Терон неровно сплюнул в сторону, вытирая кровь с лица. Эрвина еле-еле сдержала рвотный позыв, а Селена испуганно вскрикнула, вжимаясь в кресло. Всё собравшиеся поняли, что сыновья-раздолбаи Мейстланды теперь в прошлом. Им на смену пришли повзрослевшие Терон и Корр, которые станут защищать позиции своего дома, а в сложившийся в стране ситуации, они будут способны расширить и укрепить авторитет Мейстландов по всем фронтам.

Корр и Терон, как близнецы, почувствовали величайшее обличение в своей жизни. Будто скала упала с их плечи, а душу перестал выедать противный осадок, что с того рокового дня не давал им спать. Они синхронно выдохнули, а затем вдохнули едкий запах смерти и крови, понимая, что в душе осталась проталина, кровавая и блестящая. Корр велел стражникам унести тело и голову, те расторопно исполнили приказ. Марий объявил, что суд был закончен и приказал всем отдыхать, удалившись в свои покои. Эта страница в жизни семьи Мейстландов, наконец-то была закончена.

***

Эрвина в своей жизни не раз видела смерть. Но наблюдать за тем, как её сын лишает жизни того, кто убил её первенцев, было необъясним ужасно и приятно. Свершилась месть, её дочка и сын были отомщены, а вот её дорогие близнецы повзрослели, но кто сказал, что это должно её радовать? Она наблюдала, как Терон исполнил приговор. Быстро и резко, с яростным лицом, он отсёк ему голову. Она поняла, что её сын повзрослел слишком быстро и конечно, она винила себя в том, что не говорила ему, как сильно его любит, вечно упрекая. Корр, её милый Корр так же вырос и стал мужчиной. Сейчас, вдоволь нарыдавшись у могил Энри и Рены, что находилась в тёмном склепе замка, где их могилу освещал единственный факел, она чувствовал себя намного лучше. Её дети наконец-то были отомщены. Корр приобнял мать, она уткнулась ему в плечо, и почувствовала, как её становиться тепло. Корреалеан всегда был рядом с ней, в самые тяжелые моменты. Пусть он и не любил, когда называют его полное имя, матери он прощал всё.

— Всё хорошо. — прохрипел он. Да, сейчас, Эрвина точно знала, что сейчас всё хорошо. Она посмотрела на сына. Растрёпанный, длинные, чёрные кудри были грязными, лицо выражало физическую боль, которую он терпел ради других. Он чувствовал себя намного лучше. Теперь, он в какой-то степени был свободен, он чувствовал, что бремени нет, и теперь он может добиться новых высот. Их долгий разговор за чаем был приятным, как раньше. В детстве, Корр рассказывал и показывал матери абсолютно все магические фокусы, что выучил. Сейчас же, он рассказывал о приключениях на болотах и о том, как попался в плен. Селена, которая соскучилась по брату, сидела рядом с ним и внимательно всё слушала, на пару с матерью. Эти светлые моменты прогрели их сердца, как раньше, как в действе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что будете делать? — спросила Селена.

— В зависимости от того, что скажет отец. Но, я бы хотел обратно в Кулдар, обратно в рейды. — Эрвина чувствовала, как болело её сердце, от подобных слов сына, но она могла лишь дать ему напутствие, потому что говорил он абсолютно серьёзно, как взрослый и самостоятельный человек. Светлая печаль тронула лицо Эрвины, и она улыбнулась, пока Селена продолжала допытывать Корра.