Повелитель ветра - Юлия Аксенова

Перед закрытыми глазами золотисто-розовое сменилось пурпурным, потом свет померк, разлилась чернота. В ушах перестали звучать голоса птиц и плеск волны. Кровь медленно сливалась куда-то вниз, в ноги, в пальцы опущенных рук, потому что сердце перестало гнать ее по кругам. Тело мягко завалилось на землю, закатилось в пыль. Наступило вечное ничто.

Воздух был наполнен запахом близкого водоема, черемухи и сирени. Чистая, прозрачная вода плескалась у самых ног, сверкала золотыми солнечными бликами. А чуть дальше от берега становилась синей. Неправдоподобно яркая, спектральная синева, мелко присборенная быстро бегущими волнами. И ощущение абсолютной нереальности происходящего: жара, как в июле, а по берегам – цветущая черемуха, сирень в каждом палисаднике соседней деревни, кустарники и деревья еще толком не оделись листвой; ветер продувает насквозь, но он такой горячий, что внутри от него становится тепло.

Новый сильный порыв ветра – и Ксении пришлось ловить косынку, которая не успела прочно обвязаться вокруг головы, а Марине – коврик – «пенку», который не успели придавить сумками с соком, бутербродами и полотенцами.

Небольшие неприятности удалось с легкостью устранить. Подруги неторопливо зашагали по пляжу, продолжая начатый еще в машине разговор.

– Представляешь, иду по улице, думаю о своем, поднимаю глаза – Ярославский вокзал! Включаю новости, диктор говорит: «Сегодня в городе Ярославле…» Имя редкое, но в тех же новостях упомянули не меньше десятка известных людей, которых именно так зовут… Меня как будто подталкивает к нему неведомая сила!

– Это называется: эффект избирательности внимания. Нормальное психологическое явление, основанное на одном из самых древних механизмов функционирования психики. Ничего сверхъестественного!

Ксения лукаво улыбалась. Ярослав с самой первой встречи стал для нее своим, но она не могла себе представить, как воспринять этого мужчину иначе, чем доброго друга. А вот Маришке он нравится совсем по-иному.

– Да? Буду знать! Дай бог, чтобы в этом не было ничего сверхъестественного! Он ведь не обычный человек… Да, чуть не забыла рассказать! – воскликнула Марина. – Я Любови Сергеевне вчера звонила.

– И молчишь! Как она?

– Как обычно, в хлопотах и полна энергии. Пару недель назад сломала ногу, со сломанной ногой без гипса полетела на курорт на другой конец света, нашла четыре ошибки и сейчас уже все в порядке.

– Какие ошибки?

– Разобралась, что неправильно делает в этой жизни, чего не делает, а должна. Нога сразу перестала болеть и сейчас уже срослась так удачно, что врачи не верят своим глазам!

– Понятно. Высший пилотаж! Что решили насчет 21 июня?

– Я закинула удочку. Она с глубоким удивлением спросила: а вам это еще нужно? Я ответила, что актуально, как никогда. Правильно?

– Конечно! И каков итог переговоров?

– Я так и не поняла. Она сказала: «Как вы мне все надоели!»

Ковалева очень похоже передала беззлобно-досадливую интонацию Любови Сергеевны. Ксения рассмеялась:

– Еще бы!

– Ксюшенька, – продолжала Марина, – не уверена, стоит ли тебе это рассказывать… Я поговорила с Любой о тебе, о том, что творится в твоей компании после смерти Корюшкина. Думала, может, она возьмется помочь, как в прошлый раз.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же сама мне рассказывала, что, когда только пришла на работу в «ЧеНеп», там была очень тяжелая ситуация, и Любовь Сергеевна тебе заочно помогла почистить там все и гармонизировать.

– Еще бы не помнить! На них так наезжали – в здании находиться было опасно! Если бы не Люба… У нее, пока с этим работала, телевизор сгорел, я ей с первой зарплаты новый покупала. – Ксения рассмеялась. – А Люба потом жестко сказала: больше я с организациями не работаю – только с людьми! Так что ты напрасно ее тревожила проблемами «ЧеНепа»!

– На сей раз она сказала другое: «Не буду ничего делать: Ксюшке там больше не работать!» Я спрашиваю: «Что ж ей, подыскивать новое место?» – «Не надо ей ничего делать. Пусть отдыхает!» Она явно не была настроена продолжать, и я не стала ни о чем расспрашивать.

– Спасибо, Мариш, за заботу и информацию! Не стоит больше ничего выяснять! Отдыхать – так отдыхать! Вот мы с тобой уже начали!

Они дружно окунулись в бодрящую, но уже не ледяную воду. Ксению купание разогрело, а Марина замерзла и предложила прогуляться до кафе – съесть и попить чего-нибудь горячего. Ксения согласилась было, но, сделав несколько шагов, решила остаться: ее не тянуло в толпу. Она специально провела машину по колдобинам полевой дороги подальше от шоссе: чем ближе к мосту, платной стоянке и кафешкам – тем гуще лежбище. Ковалева продолжила путь в одиночестве.

Запах шашлыков покорил ее сразу. Она не раздумывала, в какой из пляжных пунктов кормежки направиться.

Марина совсем уже начала делать заказ, когда соседка по очереди шепнула:

– Брат сказал, что мясные шашлыки здесь – страшная гадость! Лично я собираюсь взять овощи.

Они присели за один столик.

Молодая женщина оказалась очень приятной: воспитанной, общительной и открытой. Тонким слухом филолога Марина сразу распознала в речи Насти легкие нюансы.

– Вы с Украины? Из Киева?

– Я там живу.

Обсуждая особенности различных говоров, обнаружили, что обе делают это профессионально: одна – филолог, другая – преподаватель иностранного языка. Общаться стало интересно! Вскоре Анастасия вновь упомянула в разговоре брата.

Когда Марина услышала имя Ярослав – не удивилась: по-прежнему это имя ее преследует. «Избирательность внимания»! Но на сей раз сам контекст упоминания показался значимым. Ярослав говорил, что у него есть сестра, больше ни о ком из родных речи не заводил, да и о своих жизненных обстоятельствах не особенно рассказывал: еще не успели достаточно сойтись. Марина стала расспрашивать Анастасию о семье, о брате. Глупая, конечно, мысль, но она так и сверлила голову!

Через двадцать минут Анастасия, сидя на теплом сухом песке, а пальцами ног и пятками стараясь выстроить замок из песка мокрого, лежащего у самой кромки воды, рассказывала Марине, которая, как струнка, вытянулась на полотенце, свою историю. Про город из черной легенды, который она, хоть и маленькая была, помнит живым и солнечным, про родителей, про московскую жизнь под опекой брата.

Ни одного дедушки или бабушки у них с Ярославом на тот момент уже не оставалось в живых. Жить было негде и не на что. Настю ждал детский дом. Ярослав уговорил друзей отца – дядю Колю и его жену тетю Варю – взять опеку над сестрой. Те отвечали, что они рады бы взять детей к себе, но ведь совсем скоро умрут, не успеют поставить на ноги, да и дома у них теперь нет. Брат клялся, что сам обеспечит сестре и уход, и воспитание. Настя считала, что заботы о ней не позволили ему получить высшего образования: времени и сил не оставалось регулярно учиться.