Повелитель ветра - Юлия Аксенова

– Ты говорил.

– Да?.. Только, в отличие от Насти, они пока с дитем не торопятся. То она пишет: «хочу быть мамой», то «хочу поработать». Похоже, не скоро еще позовут меня внуков нянчить…

Ярослав не слышал последних слов товарища, оглушенный простым открытием: «Идиот от эзотерики! Слепая тетеря!» Теперь-то он ясно видел, что Настька беременна, правда, всего на третьей неделе. Но как же он раньше прохлопал? То есть он, конечно, почувствовал еще в прошлый раз, но сестра решила поскрытничать или сама еще не знала. А он и поверил – вот что странно! «Да что там говорить, у Гриши опыт, – успокоил он себя. – Гриша наблюдал рождение двоих детей. И ему никакого третьего глаза не надо, чтобы заметить. А заодно Гриша – сильный маг, беспощадно зарывающий в землю свой талантище».

– У меня тоже сейчас могло бы быть дите. Совсем-совсем крошечное… Ксюшка хотела от меня ребенка, – пояснил Григорий, отвечая на вопросительный взгляд Ярослава.

– Что же вам помешало?

– Ясь, и ты не понимаешь? Ну как так можно?! Я тогда ей сказал: я сердцем – за, а голова… крыша едет! Это же безумие! Мы еще толком не знали друг друга. Мы встречались без году неделя. Ты, я сказал ей, хороший человек, золотой человек! Но вдруг мы не сойдемся, будем друг друга раздражать? Я не хочу быть приходящим отцом!

– Ксения делала аборт? – удивился Ярослав.

– Ну нет!!! Ну ты что?! Кем ты меня считаешь?! Она даже таблеток не пила! Я все взял на себя.

– Жалеешь сейчас?

– Что дите не родили?

– Что не родили, что вы не вместе…

Григорий задумчиво кивнул. Ярослав готов был, забыв на миг свою тревогу, запрыгать от радости: работает стрела!

– Но… Я вот, видишь, оказывается, с трудом отвыкаю от одиночества.

Ненавязчивое тарахтение, уже некоторое время слышное над верхушками деревьев, усилилось, и над лесом появился параплан. Григорий наблюдал его медленные, красивые виражи. Сказал тихо:

– Женьку всегда тянуло в небо, а меня – к парусам. Но его мечта не сбылась.

– Почему? – поддержал беседу Ярослав.

– Ему нельзя было летать из-за порока сердца.

Ярослав пожал плечами:

– Порок сердца у него был компенсированный. Не должен был мешать! Свертываемость крови его сгубила…

Он замолчал.

Левитация, остановка времени. У темноволосого мальчишки кровь «стынет в жилах». Восклицание врача: «Что у него с кровью?! Как он еще жив?!» Корюшкин придумал название для последнего корабля, который собирался построить его лучший друг в этой жизни: «Повелитель ветра».

– Гриша, а ты летал когда-нибудь?

– Десятки раз. – Григорий с холодным недоумением поднял бровь, пожал плечами.

– Я имею в виду не самолетом, а так…

Язык не повернулся, чтобы закончить фразу. Параплан, заложив еще один вираж, вновь скрылся за лесом, и Ярослав спросил другое:

– У тебя был в детстве воздушный змей?

– Был. – Голос Григория прозвучал напряженно.

Настькин парус, от которого Ярослав почти не отрывал взгляда, сильно накренился.

– И на хрена она на доске куда-то поперлась?! – воскликнул Ярослав. – Гриш, это не вредно?

– Ну, ты у меня такие вещи спрашиваешь, – обиделся Матвеев. – Я же не врач!.. И не женщина!

В другой момент Ярослав посмеялся бы над ироничной репликой Григория. Но сейчас он был не на шутку встревожен.

Хуже того, он чувствовал, как разрушительный ветер его собственных эмоций срывает и уносит от Анастасии тщательно выстроенные им же самим защиты. От этого становилось еще страшнее.

– Пойду возьму у них моторную лодку и поеду возвращать сестрицу назад. Пора прикрыть это шапито! Мне кажется, она не может развернуться!

– У них моторка в разобранном состоянии, – живо ответил Григорий, которому передалась тревога товарища, – пока будут ставить мотор, заправлять его, заводить. Займись этим, если хочешь, – он поднялся на ноги, – но я, наверное, за это время на доске ее догоню!

Он стремительно втащил в воду серф и стартанул – Ярослав глазом не успел моргнуть! Моторка оказалась фикцией: техника давно поломалась, ходили на веслах. Ярослав с сомнением посмотрел на воду. Парус Григория быстро удалялся, хотя шел он очень широкими галсами, почти против ветра. Ярослав решил, что будет рациональнее остаться на берегу, успокоиться и снова создать для Анастасии защиту – надежнее прежней.

К моменту, когда он закончил свой труд, два паруса оказались поблизости друг к другу, но произошло странное: Настин, желтый, стал резвыми зигзагами удаляться от прозрачного с красной каймой – Гришиного, причем вовсе не в сторону берега! Ярослав скоро сообразил, что происходит: Настя навязывает Григорию их любимую – еще с ее детства – игру в догонялки!

«Гриша, остановись! – мысленно попросил Ярослав. – Тогда она поймет, что ты не играешь!»

Матвеев так и сделал. Вскоре два паруса оказались совсем рядом, а затем желтый двинулся курсом фордевинд к берегу. У Ярослава немного отлегло от сердца, хотя сестрин способ передвижения ему совсем не понравился: при таком сильном ветре ставить парус под прямым углом к доске – опасно же! Не дай бог, порыв! Ярослав, почти не умея ходить под парусом, теории поднахватался: куда деваться? Красный парус между тем заскользил дальше, направляясь к излучине.

Мокрая с ног до головы и очень довольная, Настька тем не менее скроила огорченную мину:

– Дядя Гриша меня сдал со всеми потрохами, да еще и с воды прогнал. А я думала, он настоящий друг!

– Он, между прочим, устал и поперся второй раз на этой чертовой доске только для того, чтобы тебя, безмозглую, вернуть!

– Он, между прочим, решил еще покататься, – ответила Анастасия с запальчивыми интонациями, но с выражением безмятежности на лице. – Вон, смотри, там самый сильный ветер, с трех сторон – так крутит!

– Небось ты его спровоцировала?

– Я только сказала, что в излучине ветер интересный. Пусть лучше погоняет, чем сидеть и грустить!

– Беда мне с вами, – наконец расслабился Ярослав. – Обещай, что больше не будешь, и сделай мне бутерброд!

Вытянулся на песке. Интересно, где Ксения, чем занимается? Ярославу казалось, что она близко. Или только хотелось этого?

Готов ли Григорий к встрече? Между прочим, для Гриши сойтись с Ксенией означает пробуждение и возвращение той силы, которую он столь тщательно подавил в себе и о существовании которой постарался забыть! Ярослав попытался на расстоянии «прощупать» настроение товарища. Не тут-то было! Может ли мужчина, поглощенный тяжелой, требующей быстроты и ловкости работой с парусом, думать о женщине или хотя бы выдать какую-то реакцию на ее образ? Нет, ответил себе Ярослав.

Матвеев, как назло, застрял где-то на середине водохранилища, и Ярославу опять было неспокойно.