Пока Боги воюют. Книга 2 - Лин Петрова

Меня отпусти, дурра-а-а- натурально заорал я, отпуская наши шкуры в свободное падение, не давая возможности нашим преследователям рассмотреть нас как следует.

Её крик перешел в панический визг, который слился с моим:

— Не-е-ет.

Через секунду я закрыл девушке рот, а потом и сам замолчал.

Мы сидели, обнявшись и слушали наступившую тишину.

— Все- таки сбежала- сказал кто-то.

И снова раздался хохот.

— Так даже лучше. Все решилось само собой- просто сказал Тевар, в его голосе слышалась усмешка.

Я сжал зубы от злости.

— Двое останьтесь, присмотрите пару дней на всякий случай. А то от этой заразы можно всякое ожидать. Я за девчонкой, догоните в дороге- продолжил он. И через некоторое время отряд покинул подножие горы.

Меня покоробил его цинизм- ни жалости, ни сострадания. Ни за девочкой, ни за дочерью, а за девчонкой, которая стала для него разменной монетой.

Мила тревожно смотрела на меня.

— Не волнуйся, с такой охраной у них ничего не получится. Одна Варвара что стоит- улыбнулся я.

Девушка улыбнулась и кивнула, немного успокаиваясь.

— Ползи за мной, найдем место и отлежимся.

Рассвело, и мы быстро нашли себе небольшое углубление в скале.

Но меня беспокоило, что Мила начала дрожать от холода, да и я уже почувствовал, как тело начало потихоньку остывать. Я нарвал листьев и веток, постелил в углублении, чтобы хоть как-то защитить нас от холода, и вход завалил ветками с широкими листьями.

День мы кое-как продержались, а вот к ночи стало холодать.

Наши охранники гарцевали под горой, переговариваясь

— Может свалим? Сдохли и сдохли, чего покойников охранять.

— Заткнись! Тевар нам башку открутит и глазом не успеешь моргнуть-мы хорошо слышали их разговоры в ночной тишине.

Бойцы развели костер и грелись от огня. Я слышал как потрескивал их костер и завидовал этим гадам.

Обнял Милу, пытаясь хоть как- то согреть ее, но начал дрожать так, что зубы выстукивали дробь.

— Нам конец- Мила дрожала всем телом, обхватив себя за плечи и скукожилась.

— Слушай, может слазить наши вещи забрать?

— Без специального оборудования мы этого не сможем сделать, и тогда точно один из нас останется здесь. Прорвемся.

Места было очень мало, мою спину безжалостно продувало, не смотря на листву, но я молчал. Мы никак не могли согреться. Я, не смотря на протесты девушки, обнял её, притянул к себе, утыкаясь носом в волосы.

— Да не собираюсь я к тебе приставать, даже если захочу- не получится. Как бы вообще последнее не отморозить- я дрожал как осиновый листок на ветру.

— Мне кажется, или именно сегодня мороз усилился? Как нарочно, блин.

— Не кажется- ответила Мила, выстукивая дробь зубами.

Я прижал девушку к себе, уткнувшись носом в волосы.

— Ты пахнешь травами- прошептал я.

— А ты костром- тихо ответила она.

Мила уткнулась носом в мою шею.

После небольшого молчания Мила сказала:

— Спасибо тебе, за все спасибо. Что меня спас, а за Кору я до самой своей смерти тебе благодарна буду.

Я попытался прервать ее речь, но она сказала:

— Я должна сказать, ведь возможно мы не переживем эту ночь и ты не узнаешь, что я чувствую.

Снова молчание.

— Какой он, твой мир? — прошептала девушка.

— Большой и прекрасный.

И я закрыл глаза и начал рассказывать. Я рассказывал про все на свете, пока в горле не пересохло. И только тогда заметил, что девушка уснула. Вот и хорошо, во сне все тяготы легче переносятся.

Я тихонько поцеловал её в щеку, стараясь не разбудить девушку.

Улыбнулся и прижал её покрепче, закрыл глаза, нам необходимо отдохнуть, ведь всю ночь не спали.

* * *

Я снова ехал в машине под проливным дождем, звонок от Семёныча и его беспокойный голос:

— Рита …пала.

И внезапно меня будто изнутри пронзило от догадки и я застонал. Она не упала, как я подумал, она пропала!!! Но что могло случиться? Получается она по дороге в отпуск пропала, если Семёныч спохватился? Может до места не доехала или….? Даже думать не хочу, что с ней могло случиться! Жива ли..? Мои кулаки сжались до хруста от бессилия, что не могу ничем помочь.

Кадр сменился. Рита лежала на земле, и её худенькое тело выгибалось дугой от боли, кусая кровавые губы, пытаясь сдержать крик.

— Ро-о-ома- простонала она.

И я кинулся к ней, схватил и крепко прижал к себе, пытаясь забрать себе частичку её боли.

— Жива- шептал я, испытывая огромное облегчение. — Ничего, ничего. Прорвемся, Ритка- шептал я, покачивая её худое тело.

Рита расслабилась в моих руках.

— Ром, не уходи- прошептала она и её тело выгнулось от очередной волны боли.

— Я не уйду, Рита. Я здесь, держись моя хорошая- я не мог понять, что происходит, ведь на её теле не было видимых ран, тогда почему ей так больно.

— Тшшш, я здесь Ритуля, все будет хорошо, ты главное держись.

Она начала бредить, но тело потихоньку расслаблялось.

В мои глазах начало мутиться и образ Риты потихоньку таял, словно утренняя дымка.

Не-е-ет! Только не сейчас, когда она нуждается в моей поддержке. От бессилия пальцы сжались в кулаки, а сердце колотилось в груди словно бешенное.

И почувствовал, как обессиленное тело Риты аккуратно подхватывают мужские руки.

Я застонал и открыл глаза. На меня смотрела встревоженная Мила.

— Ты чего, Ром? Ты стонал.

— Она пропала- выдохнул я, стирая с лица испарину.

Но что могло с ней случиться? В моей голове было столько вопросов, что я помотал головой, пытаясь хоть немного привести мысли в порядок.

От мысли, что Риту мог кто-то обидеть, внутри поднималась волна злости. Стоп, а если мы с ней в одно место попали?? Если она здесь?? Нет!!! В моем сне было жаркое лето. Значит она все таки дома. Я облегченно выдохнул.

— Кто пропал?

— Рита в беде, я только сейчас понял, а я тут и ничем ей помочь не могу.

Тряхнул головой, прогоняя остатки сна и только понял, что в нашем небольшом укрытии стало жарко.

— Снег идет, вход хорошенько припорошил, вот и стало тепло.

— Ты извини, Мил. Мне нужно в себя прийти, похоже Рита в беде- я замолчал.

— А ведь мы поклялись в детстве быть всегда вместе, а я видишь, подвел всех.

Поднес правую руку к лицу, смотря на шрам.

— Вот и все, что осталось от прошлой жизни. И воспоминания…

Мила пальчиком провела по шраму, будто хотела прикоснуться к моим воспоминаниям.

— А это откуда? — спросила она, добравшись до безымянного пальца.

— Где?

Палец был «окольцован» неровной выпуклостью, словно шрамом.

— Может рана