История Украинской ССР в десяти томах. Том пятый: Украина в период империализма (начало XX в.) - Коллектив авторов

Характеризуя крепостников — помещиков, В. И. Ленин в 1914 г. писал: «Соседи по имению» в наш капиталистический век все чаще сами становятся заводчиками, винокурами, сахароварами и т. п., все больше принимают участие во всевозможных торгово — промышленных, финансовых, железнодорожных предприятиях»[235]. Прибыль от предприятий помогала помещикам удерживать огромные земельные площади, которые оставались в их руках средством полукрепостнической эксплуатации крестьян. И развертывая капиталистическое предпринимательство, латифундисты не изменяли своему классу. Став финансовыми магнатами, графы Бобринские, например, продолжали играть ведущую роль в реакционнейшем сословном органе — Совете объединенного дворянства.

В период экономического подъема окончательно сложилась финансовая олигархия. Она была довольно пестрой по происхождению. Преобладающее большинство финансовых магнатов выросло из числа представителей многонациональной буржуазии и обуржуазившихся помещиков. Некоторые из тех, которые начинали свой путь обогащения на Украине, вышли на общероссийскую арену как члены правлений петербургских банков и крупнейших монополистических объединений. Вместе с тем немало русских капиталистов внедрилось в экономику Украины.

Прочные позиции в антрацитовой промышленности Донбасса заняли в это время один из владельцев крупнейших на Урале Нижнетагильских заводов, член правления Русского торгово — промышленного банка Н. Толмачев и известный московский текстильный фабрикант и банкир Н. Прохоров. Председатель правления Русско — Азиатского банка А. Путилов вошел в руководство Брянского металлургического общества, а директор-распорядитель и член правления Международного банка Вышнеградский стал директором правления Никополь-Мариупольского горного и металлургического общества.

Из среды украинской буржуазии и обуржуазившихся помещиков вышли такие воротилы общероссийского монополистического капитала, как Н. Авдаков, В. Арандаренко, Л. Ярошинский, К. Ясюкович. Первый из них, например, сделал карьеру в угольной промышленности Донбасса и организовал синдикат «Продуголь», а позже стал руководителем акционерного общества «Лензолото». Начав со свеклосахарной промышленности, Л. Бродский постепенно прибрал к рукам киевские паровые мельницы, пивоваренные заводы, водопровод, городской транспорт, днепровское пароходство, стал одним из руководителей Киевского биржевого комитета, членом совета нескольких банков, в том числе крупнейших в стране.

Царское правительство содействовало укреплению монополистической буржуазии. Широко распространились ссуды Госбанка предпринимателям, попавшим в трудное финансовое положение. В частности, сахарозаводчик Харитоненко, который оказался на грани банкротства, за несколько лет получил от казны кредит в размере 19 млн. руб. Характеризуя деятельность правящих кругов, направленную на поддержку монополистов, В. И. Ленин отмечал: «И капиталисты и помещики имеют в лице Думы готовый аппарат для проведения законов о «премиях» (себе самим), о таможенной охране (т. е. другой форме премий себе самим), о концессиях (третья форма премий себе самим) и так далее без конца»[236].

Однако политической власти у монополистической буржуазии не было, а политика самодержавного правительства по — прежнему была направлена на укрепление прежде всего господства помещиков. Поэтому, подчеркивал Ленин, «…становится еще глубже противоречие между сохранением 99/100 политической власти в руках абсолютизма и помещиков, с одной стороны, и экономическим усилением буржуазии, с другой»[237]. В. И. Ленин вместе с тем отмечал, что конфликты между буржуазией и помещиками — это «…домашняя ссора, ссора двух расхитителей народного достояния»[238]. Буржуазия России, не имея политической власти, все же не стремилась к ликвидации царизма, а только к соглашению с ним. Царизм был необходим монополистам, так как он охранял их от гнева народных масс, способствовал усилению эксплуатации трудящихся.

Иностранный капитал в экономике. В годы нового экономического подъема царское правительство продолжало интенсивный импорт капитала в форме займов, чтобы свести концы с концами в своей антинародной хозяйственной политике. В августе 1914 г. внешний долг страны превысил 6 млрд. руб. Проценты и погашения по этому долгу ежегодно поглощали из национального дохода около 400 млн. руб.

Импорт капитала в производительной форме, т. е. для вложения в народное хозяйство России, имел теперь меньшее значение, чем на предыдущих этапах капиталистического развития страны. Среднегодовые вложения иностранной буржуазии в акционерный капитал России выросли с 64 млн. руб. в 90–х годах XIX в. до 89 млн. руб. в 1908–1913 гг., но удельный вес этих средств в общем приросте акционерного капитала уменьшился соответственно с 42 до 36 %.

Наиболее высоким удельным весом иностранного капитала отличалась тяжелая индустрия Украины. Как и ранее, основная доля иностранной собственности принадлежала франко — бельгийским капиталистам.

Деятельность иностранного капитала в России определялась интересами правящих кругов страны. Монополистические объединения даже с исключительно высоким удельным весом иностранного капитала (такой была, например, крупнейшая в стране монополия «Продамет», где квота сугубо иностранного капитала равнялась 70 %, квота смешанного русского и иностранного капитала — 20 %) действовали не; как филиалы зарубежных монополий, а как составная часть российского монополистического капитализма. Между иностранным капиталом, представленным вложениями многих конкурировавших государств и финансовых групп, с одной стороны, и отечественным капиталом — с другой, сложилось взаимовыгодное сотрудничество. «Американские, английские, немецкие капиталисты, — писал В. И. Ленин, — собирают прибыль при помощи русских капиталистов, которым перепадает очень хорошая доля»[239].

Условия труда и жизни рабочего класса и крестьянства. Численность индустриального пролетариата (в промышленности и железнодорожном транспорте) на Украине возросла с 634 тыс. человек в 1910 г. до 799 тыс. в 1913 г. Кроме того, здесь насчитывалось около 400 тыс. строительных и до 1,5 млн. сельскохозяйственных рабочих.

Самыми крупными отрядами промышленных рабочих были шахтеры (свыше 168 тыс. в 1913 г.), металлисты (148 тыс.) и рабочие сахарной промышленности (126 тыс.). Пролетариат Екатеринославщины насчитывал 211 тыс. человек в 1913 г. По уровню концентрации пролетариата Екатеринославская губерния занимала первое место на Украине и третье в России (после Московской и Петербургской). В это же время на предприятиях Киевщины было сосредоточено 84 тыс., Херсонщины—64 тыс., Харьковщины — 57 тыс. рабочих.

Кадры рабочего класса пополнялись, как за счет местного населения, так и населения других районов России. Поэтому пролетариат Украины по своему составу становился все более многонациональным. Однако во многих отраслях промышленности (железорудной, металлургической, машиностроительной и др.) быстро повышался удельный вес именно рабочих — украинцев. Громадное большинство они составляли в пищевой промышленности. Совместный труд и единые классовые интересы способствовали укреплению связей между рабочими — украинцами, русскими, белорусами, представителями всех других национальностей страны.

По — прежнему в стране была исключительно высокой (более 100 %) норма эксплуатации рабочих. Большая часть их труда шла на увеличение прибыли капиталистов. По данным фабричных инспекторов, среднегодовая заработная плата рабочих в период промышленного подъема повысилась лишь на 12 руб., т. е. на 5 %. В то же время прибыли капиталистов неуклонно росли. Так, в металлургии юга России (включая Украину) прибыли в расчете на одного рабочего в 1910–1913 гг. повысились на 244 руб., а номинальная годовая зарплата рабочих — только на 9 руб. Но это небольшое прибавление к бюджету рабочих ими почти не ощущалось. «Повышение заработной платы наемных рабочих, — писал В. И. Ленин в марте 1914 г., — едва поспевает за повышением цен на продукты потребления»[240]. К тому же рабочие продолжали находиться под гнетом все возрастающих штрафов, которые уменьшали их реальную заработную плату.

Длительность рабочего дня в предвоенные годы оставалась прежней. Например, в Харьковской губернии в 1912 г. она составляла на крупных машиностроительных заводах 9,5 час., в других заведениях по обработке металла — 10 час., а на небольших предприятиях кирпичной, мукомольной и винокуренной отраслей промышленности — 11,5 час.

Дополнительной формой эксплуатации рабочих было широкое применение сверхурочных работ. В листовке комитета РСДРП Луганского паровозостроительного завода отмечалось, что буржуазия путем введения сверхурочных работ принуждает рабочих оставаться у станков по 15–17 час. в сутки, что разрушает их здоровье, превращает в дряхлых и сгорбленных калек, убивает в них всякое стремление жить по — человечески.