Минус всей моей жизни - Наталия Александровна Матвеева

– Доброе утро… Виктор Петрович, если не ошибаюсь? Меня зовут Евгения, очень приятно с вами познакомиться. – и она бесстрашно подошла к нему, протянув ему руку и ярко улыбаясь, но стараясь не переборщить, чтобы Минаев-старший не принял ее вежливость за подхалимство.

Карие глаза Виктора Петровича пытливо и внимательно уставились в фиалковые Женины, будто изучая мысли в ее голове и проверяя на искренность своим жестким, сканирующим и довольно тяжелым взглядом, а затем он медленно пожал ей руку крепкой ладонью и проговорил:

– Евгения, значит? Это о ней ты так нелестно отзывался, Сергей? – строго и неожиданно выдал секрет Виктор Петрович, не сводя с Жени проницательных глаз.

Женя шокировано уставилась на него, а затем, с огромной долей обиды – на Сергея, который поджал губы и закатил глаза, раздражаясь на прямую открытость папочки, и шепотом, неожиданно для себя, проговорила:

– Он еще и ябеда, к тому же… Ой. – смутилась вдруг она, сообразив, что болтнула вслух, и прикрыла рот рукой, испуганно посмотрев на Виктора Петровича, который вдруг ухмыльнулся и, повернувшись к испепелявшему Женю гневным взглядом Сергею, насмешливо проговорил:

– У вас, похоже, это взаимно, сын. Поздравляю. – он снова посмотрел на Женю и, чуть прищурившись, произнес:

– Кстати говоря, это ты меня в прошлый раз отправила в Турцию на частном самолете? Похвально, похвально. Находчивость, даже для секретаря, очень дорогое качество в нашей жизни. Это было очень кстати, не люблю перелеты с пересадками. – он чуть склонил голову, таким образом выражая благодарность, а затем снова огляделся. – И почему в секретарской так темно? Сергей! Посмотри: лампы тусклые, окно – наполовину закрыто растениями… – махнул он недовольно в сторону потолка и окна, закончив разнос очередным упреком:

– Ты – директор, и создаешь такие отвратительные условия для своих главных помощников – секретарей! Нужно немедленно все исправить! Слышишь?? Сергей!!

– Да, папа, сейчас, стремянку принесу и вкручу еще пару лишних лампочек. – съязвил нахмуренный Сергей, которому, видимо, тяжело было руководить фирмой, а может, даже и жить под руководством такого тираннозавра-отца, а Минаев-старший, возмущено и гневно посмотрев на сына, хотел было разразиться новой бурей, но Женя решила вмешаться и смягчить, так сказать, погодные условия:

– Да все в порядке, Виктор Петрович, вы не волнуйтесь, освещение – то, что надо! Телефон видно и кнопку включения компьютера найти не сложно, а что еще для эффективной работы нужно? А насчет растений… Ну, они здесь тоже трудятся во благо: углекислый газ поглощают, кислород выделяют! – весело улыбнулась она и добавила:

– В кабинете все готово к заседанию, проходите, садитесь поудобнее, а я вам кофейку принесу, как вы на это смотрите, Виктор Петрович?

Отец Сергея еще пару секунд потаращился на сына пристыжающим, как, наверное, ему самому казалось, взглядом и перевел глаза на Женю, снова пристально уставившись на нее и как бы проверяя, пытается ли она понравиться ему или просто делает свою работу?

Придя к каким-то, все же утешительным выводам, Минаев, тот, что Виктор, медленно кивнул и жестко провозгласил:

– Да, не откажусь, Евгения. – он обернулся к другим мужчинам, которые, сбившись в кружок, тоже что-то обсуждали, не обращая внимания на разборки отца с сыном, к которым они уже, судя по всему, привыкли за многие годы, и громко провозгласил:

– Господа акционеры! Идемте, начнем собрание. Послушаем, что еще за этот год мой сын успел профукать и красиво расписать в очередной эффектной презентации! Прошу вас. – как у себя дома, распорядился Виктор Петрович, широким жестом пригласив всех в кабинет, и вошел первым.

Сергей пошел за ним, пристально и раздраженно посмотрев на Женю внимательным взглядом:

– Презентация? – требовательно шепнул он.

– На месте. – успокоила его Женя, отчего-то пожалев Сергея, которому явно приходится нелегко, выбиваясь из тени собственного влиятельного отца, который нет-нет, да и опустит его ниже плинтуса… Нужно иметь несокрушимую волю, чтобы держаться стойко и не сломаться под таким мощным напором… Сергей, тем временем, не замечая искренней жалости в глазах своего секретаря, сурово кивнул и тоже стремительно вошел в кабинет, а за ним последовал довольный жизнью Краснохатов, глянув напоследок на вытянувшиеся еще больше благодаря черным шпилькам ноги девушки, а уж вереницу замкнули остальные акционеры, сверкая, кто – лысиной, кто – очками, кто – пышными усами, кто – могучим животом, кто – седой, кустистой шевелюрой, но все, как один, в хороших, выглаженных рубашках, костюмах и туфлях.

Облегченно выдохнув, Женя, наконец, приступила к своим основным обязанностям, периодически совершая кофейные дефиле в кабинет и один раз предложив великим господам, громко и шумно обсуждавшим волнообразные графики на плазменном экране, в основном, поддерживая критические высказывания со стороны патриарха Всея «Черного полюса» Виктора Петровича, от которого с трудом, но все же держа достоинство и сохраняя уверенность в себе и своих словах, отбивался Сергей, заказать обед прямо сюда, на фирму, воспользовавшись, так сказать, своими «связями» с лучшим рестораном города под названием «Бонапарт», что акционеры, во главе с Минаевым-старшим, одобрительно склонившим голову, восприняли очень даже положительно.

В то время, как пчелка Женя Зябликова трудилась на своем рабочем месте, во всю отвечая на звонки и разбирая горы входящих писем, а важные мужчины передислоцировались в чайную комнату, продолжая громко критиковать итоги работы Сергея за прошедший год и за милую душу уплетать восхитительные, ароматные блюда французской кухни, заботливо заказанные и красиво накрытые Женей пятнадцатью минутами ранее, вдруг неожиданно объявился и ответ на самый главный вопрос сегодняшнего утра о том, куда же именно запропастилась флэшка с Жениного стола. Ответ этот представлял собой эротично качающую бедрами, обтянутыми, как и остальная часть туловища, темно-зеленым, неизменно коротким платьем с довольно глубоким вырезом декольте на груди и рукавом в три-четверти, и откидывающую с плеч длинные и густые, восхитительные темно-каштановые волосы, волнами обрамлявшие нежное лицо с надменной и холодной ухмылкой и ярко-голубыми, благодаря контактным линзам, глазами, Вику Гордееву, с самым довольным и даже хозяйским видом вплывшую в секретарскую.

Глянув на дверь чайной, из-за которой раздавались зычные мужские голоса, она подошла к Жене и с триумфальной, но не скрывающей своего презрительного отношения улыбкой облокотилась на стойку и ухмыльнулась:

– О, рыжая! Ты что, еще здесь? Или Сережа снисходительно разрешил тебе не торопиться и собрать вещи до конца дня? Ты ведь посеяла такую архиважную флэшку с презентацией, ай-яй-яй…

Женя положила трубку и гневно уставилась на нее, чувствуя, как злость и негодование заполняют каждую клеточку ее тела, потихоньку начиная запускать в бешеную лезгинку ее мозг.

– Так это ты ее взяла! – процедила она и усмехнулась. – Хорошая попытка… Жалко