ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы. - К. Александров

На собранные деньги были приобретены подарки для русских добровольцев[501]. Во время пасхальных дней специальная делегация из трех человек во главе с П. отвезла эти подарки в район Дно и вручила их солдатам русской добровольческой части, стоявшей там[502]. К подаркам были приложены письма от жителей Пскова. Простые, недорогие подарки были приняты добровольцами с глубоким волнением: всех растрогало это внимание жителей Пскова и Псковского района к русским солдатам-добровольцам[503].

Известную сумму ИГ оставила в своем распоряжении на случай возможных расходов. Эти деньги легли в основу денежного фонда ИГ, все время пополнявшегося в дальнейшем опять-таки за счет добровольных пожертвований.

Пасха в Пскове

Во Пскове ИГ организовала на Пасху угощение для добровольцев отдела пропаганды. На этом угощении присутствовали представители городского управления[504] и члены ИГ, и, таким образом, это празднество превратилось в своего рода «смычку» между добровольцами и гражданским населением. На этой встрече присутствовал также Экзарх Сергий[505], который обратился к собравшимся со словом, в котором было немало связано с необходимостью борьбы с большевизмом.

Жалобы

ИГ пользовалась столь значительным авторитетом среди псковичей, что в редакцию газеты[506], которая фактически являлась штабом ИГ, приходили люди со своими заботами. Одни просили совета, другие — помощи, третьи жаловались на немцев. В последнем случае речь шла об истязаниях рабочих. X. приложил все усилия, чтобы этим жалобам был дан дальнейший ход, считая делом престижа ИГ, чтобы виновники истязаний были наказаны. В одном случае, тогда, когда виновником был признан поляк-переводчик, справедливость восторжествовала, а зло было наказано. Вторая жалоба осталась без последствий, так как было установлено, что поркой рабочих занимался мастер-немец.

Большое событие

30 апреля во Псков неожиданно прибыл генерал Власов[507]. До этого в течение длительного времени о генерале Власове ничего не было слышно — и вдруг генерал собственной персоной предстал перед псковичами! Встретиться с народом генерал Власов желал, без сомнения, уже давно. Но немецкие «покровители» препятствовали вождю освободительной борьбы русского народа против большевизма установить непосредственный контакт между ним и населением оккупированных областей. Возможно, что немцы опасались, что антибольшевистское движение Власова станет и антинемецким, если дать генералу Власову полную свободу действий[508]. Разумеется, учитывая истинное отношение русского народа к немцам их опасения не были безосновательны. Но теперь, видимо, настал момент, когда немцы решили рискнуть и проверить, каково же действительное отношение русского народа к генералу Власову и насколько принципы и положения РОД отвечают желаниям русских людей. Дескать, может быть, русский народ смотрит на генерала Власова как на немецкого ставленника и не пойдет за ним? Если подобного рода сомнения существовали, то, надо сказать, встречи генерала Власова с русским населением оккупированных областей не только эти сомнения разбили, но и доказали, что русский народ настолько решительно настроен следовать за генералом Власовым, что степень этой решительности даже таит в себе известную опасность для немцев[509].

Доклад в Большом городском театре

Первая встреча генерала Власова с псковичами, в то же время его вообще первое выступление на русской земле перед русскими людьми[510], состоялось в помещении Большого городского театра. Этот театр с момента оккупации города был приспособлен под солдатский театр, и никто из местных жителей не имел права входа в него, и только прибытие генерала Власова в Псков открыло двери этого театра для псковичей. Правда, в дальнейшем все шло по-старому.

Выступление генерала Власова было назначено, если мне не изменяет память, на 10 часов утра. Зал театра был способен вместить примерно около двух тысяч человек — и он был набит битком к часу начала торжественного собрания, так что не каждый желающий мог пройти в театр. Как гражданское население, так и военные допускались лишь по пригласительным билетам. Эти билеты были распределены по учреждениям и предприятиям города, а также среди крестьянского населения[511]. Таким образом, было достигнуто, что участниками собрания были представители всех без исключения слоев населения и даже военнопленные. В первых рядах сидело довольно большое число немецких офицеров. Сцена театра была украшена русскими трехцветными и немецкими флагами, транспарантами, зеленью. Власов вошел в зал в сопровождении целой свиты немецких офицеров. Словно по команде, все присутствующие в едином порыве поднялись со своих мест и бурными продолжительными аплодисментами приветствовали генерала.

Когда генерал Власов занял место в первом ряду, к нему подошел один офицер (не могу припомнить точно, кто это был, но кажется — немецкий офицер, говоривший по-русски). «Господа, — сказал он, обращаясь к залу, — разрешите вам представить генерала Власова». Генерал Власов поднялся со своего места и, повернувшись лицом к залу, сказал: «Здравствуйте, господа!» Снова все встали и снова долго гремели аплодисменты.

Затем на сцену вышел Б.[512] Он говорил, как обычно, хорошо и удостоился в дальнейшем похвалы генерала Власова. После того, как Б. кончил говорить, тот же офицер, игравший роль неофициального председателя, объявил: «Слово имеет генерал Власов». Под аплодисменты генерал Власов поднялся на сцену. Он говорил не по бумажке, а от себя, его речь была очень яркой и произвела большое впечатление. Зал слушал генерала Власова, затаив дыхание, лишь аплодисментами прерывая время от времени его доклад. Ценность речи генерала заключалась в том, что он говорил о всех вещах совершенно по-новому для псковичей. Он говорил то, что думал каждый настоящий русский, и так, как об этом нужно было говорить, обращаясь к русскому населению, а не так, как о подобного рода вопросах изъяснялась немецкая пропаганда.

В своей речи генерал коснулся всех основных вопросов РОД, уделив должное внимание и вопросу борьбы с большевизмом, и вопросу сотрудничества с немцами, и вопросу государственно-политического и хозяйственного устройства новой России. Доклад генерала имел огромный успех, и когда он, окончив, сошел со сцены и, покидая зал, направился к выходу, все стоя восторженно аплодировали и кричали «ура», пока высокая фигура генерала не скрылась за дверью зала[513].

Генерал Власов в редакции газеты

После собрания генерал Власов навестил редакцию газеты «За Родину». Вместе с ним в тесное помещение редакции ввалилось свыше пятидесяти немецких офицеров старших чинов — почетной свиты генерала. В редакции генерала Власова ожидала небольшая группа наиболее активных деятелей ИГ и журналистов. X. представил всех генералу и рассказал о работе, проделанной ИГ. Генерал Власов выразил большое удовлетворение тем фактом, что псковичи сами, без указания «сверху», так активно участвовали в РОД. Ответив на ряд заданных ему вопросов, генерал простился с членами ИГ и сотрудниками редакции, пожелав им успеха в дальнейшей работе[514].

Генерал Власов среди рабочих псковских предприятий

После визита в редакцию генерал Власов посетил два псковских предприятия. Здесь он беседовал с рабочими, расспрашивая их об условиях труда, о заработке, о настроении. Рабочие с большой радостью встречали генерала, видя в нем своего вождя и заступника. Последнее подтверждалось тем, что рабочие обращались к нему с жалобами и даже подавали письменные прошения, в которых просили его защитить их от произвола немецкой администрации. Псковский радиоузел транслировал встречу генерала Власова с рабочими завода «Металлист».

Печать нарушает молчание

Как уже было указано выше, до выступления генерала Власова в Пскове печать обходила молчанием РОД. Читая газеты, можно было подумать, что РОД вообще не существует. Теперь же картина изменилась. В ближайшие же дни во всех русских газетах появились пространные отчеты о выступлении генерала Власова в Большом псковском театре и о его пребывании в городе. Авторами этих отчетов по поручению редакции газеты из отдела пропаганды были я и А. Коваленко[515]. Она как раз к этому времени вернулась из месячной экскурсии по Германии, в которой тоже принимал участие Б. и журналистка А.[516] (из радиоузла). (За все время было организовано четыре экскурсии: одна — для начальников районов, другая — для журналистов, третья — женская и четвертая — для так называемых доверенных лиц, в которой как раз и принимали участие Б. и Коваленко.) Однако от того, что мы с ней написали, в газетном отчете остался лишь жалкий след. Цензура и усердные редакторы так его исковеркали, что я, признаться, был рад, что отчет появился без подписи. Но как бы то ни было, печать заговорила о РОД, и это было уже хорошо!