Возвращение не гарантируется - Данил Корецкий

— Чего мне бояться? Результат будет тот же, а препарат вредный. К тому же при отрицательном полиграфическом тесте для его применения нет никаких оснований!

— У меня санкция генерала! — высокомерно повысил голос Гордеев.

— Вот себе и уколи!

— Приказано колоть капитану Восходову.

— Покажи мне этот приказ!

— Санкция дана в устной форме. — Гордеев постепенно терял свою уверенность. Устные приказы имеют неприятную особенность — некоторые начальники при изменении обстановки от них отказываются. И тогда ретивый исполнитель оказывается крайним.

— Тогда я хочу услышать это от самого генерала! — требовал Скат.

— Капитан, здесь не вы распоряжаетесь! Будете препятствовать дознанию, я прикажу применить силу!

Шкаф покачал головой.

— У нас был приказ доставить капитана Восходова в расположение части и обеспечить проведение с ним следственных действий. Что мы и сделали. Приказа подвергнуть его пыткам у нас нет. Тем более что это наш товарищ, а не враг. Никаких доказательств, свидетельствующих об обратном, получено не было. Впрочем, товарищ Гордеев, если вы обойдетесь без нашего участия, то можете действовать на свой страх и риск!

Вошедшие в кабинет Гоша и невысокий полный человек в белом халате и с медицинским чемоданчиком услышали последнюю фразу и остановились.

— Так что мне делать? — неуверенно озираясь, спросил псевдомедик.

Гордеев напряженно думал. Страх у него был, но рисковости не было. А действовать на свой страх и риск без одного компонента, как известно, невозможно. И, глядя на сосредоточенное лицо Ската, он понял это очень хорошо.

Но, с другой стороны, если есть внутренняя контрразведка, то должны быть изменники, шпионы и предатели. Иначе зачем нужна такая служба и ее сотрудники? И дело нельзя пускать на самотек: враги появляются только тогда, когда их ищут! Поэтому есть смысл рискнуть — не будет же Восходов набрасываться на него при свидетелях и сотрудниках поддержки, да и те не смогут остаться наблюдателями — они будут обязаны пресечь нападение, даже если и не хотят этого делать! А возможно, «болтунчик» развяжет этому дерзкому бойцу язык…

Честно говоря, сам особист не очень в это верил, но был уверен, что точное выполнение приказа начальства пойдет ему на пользу даже при отрицательном результате. Есть управленческая формула: он сделал все, что мог, и не его вина, что цели достигнуть не удалось… Начальники любят таких исполнительных и старательных подчиненных больше, чем всяких выскочек со «своим мнением», даже если они и получают лучшие результаты. Конечно, применение «болтунчика» — неприятная процедура, с не всегда предсказуемыми последствиями, однако этот Восходов здоров, как бык, ничего ему не сделается, может, правда, ухудшится память, но это мелочь — ему же не стихи читать на публике!

Гордеев повернулся к вошедшему и уже открыл рот, чтобы отдать команду, но тут прозвонил телефон внутренней связи, и он произнес обычное:

— Капитан Гордеев!

— Товарищ капитан, только что звонил полковник Кленов! — озабоченно сообщил дежурный. — Очень злой, ругался, обещал оторвать вам… ну, вы понимаете что! Приказал вам немедленно покинуть расположение отряда!

Капитан действительно понимал: обещание «оторвать яйца» было излюбленной угрозой командира отряда. «Черт, как он узнал?» — боевой настрой мгновенно улетучился. Со Слоном шутки плохи, и хотя формально особисты ему не подчиняются (у КРО своя вертикаль начальства — полковник Смирнитский и генерал Вилховский), Слон обещал оторвать яйца ему, а не полковнику или генералу, а все знали, что, во-первых, командир «Кинжала» слов на ветер не бросает, а во-вторых, вполне может выполнить угрозу…

— Что мне делать? — повторил вопрос человек в белом халате. Судя по всему, он тоже был из того же гражданского ведомства, что и полиграфист.

— Езжайте домой, спать пора! — резко ответил Гордеев. — А капитан Восходов должен остаться здесь до утра. Пусть начальство принимает решение!

— Нет возражений! — сказал Скат.

— Пойдем, брат, в наш кубрик, — Шкаф хлопнул его по плечу. — Перекусим, чайку попьем, поговорим!

— Нет возражений, — повторил Скат. Запястья перестали болеть, и это его радовало.

* * *

Однажды в череде преследующих его кошмаров произошло то, чего он так боялся: приснились Шамаханские болота.

Была ночь, зловеще светила кроваво-красная луна, по небу, в преддверии сезона дождей, ветер гнал тучи разной формы и степени плотности, отчего обстановка постоянно преображалась, будто осветитель в театре менял фильтры своих ламп, создавая на сцене атмосферу радости, печали, тревожного ожидания или страха и передавая соответствующие настроения в сердца зрителей. Тучи летели быстро, отчего казалось, будто луна и мириады звезд движутся в противоположную сторону. Игра теней создавала впечатление, что движутся и декорации: съезжают в стороны остролистые колючие кустарники, уродливые, похожие на скелеты деревья машут изломанными голыми ветками, шевелится коричнево-зеленая, кое-где поросшая то ли мхом, то ли травой поверхность болота… Обычно она была неподвижной, если никто из обитателей не высовывал свою кошмарную голову, не бил хвостом, не выпрыгивал за низко летящим туканом и не пожирал с чавканьем неосмотрительного шакала или задумчивую антилопу.

Сейчас все было тихо, но не как в обкатанной фразе «тихо и спокойно» — в этих краях «тихо» вовсе не означало «спокойно». С писком проносились нетопыри — размах кожистых крыльев которых был не меньше, чем у средней птицы. Если бы они могли добраться до луны, то она вмиг стала бы мертвенно-бледной. Считалось, что несколько таких упырей могут за десять минут выпить кровь из взрослого человека, если, конечно, он не будет отбиваться. Про тех же, кто живет в болоте, оговорка «если не будет отбиваться» — не действовала. Отбивайся, не отбивайся, бесполезно — разорвут на куски…

Он был один, как и всегда в страшных снах. Наверное, подсознание отторгало образы товарищей, которых он предал. Вроде бы сидел в полном снаряжении на твердой земле, на кочке, и всматривался в непроглядную тьму, чуть разбавленную фосфоресцирующими клубами зловонных испарений. Где-то за ними находится Виолетта, и ее надо было спасти. Хотя он с трудом представлял, как это можно сделать, а точнее, совсем не представлял. Дело в том, что даже подходить к топи ближе чем на два-три метра считалось крайне опасным. Говорили, что твари болот могут выбросить щупальца и затащить жертву в трясину, даже уверяли, что они ловят пролетающих над их обителью птиц и нетопырей. Так ли это — никто не знал, но испытывать судьбу и экспериментировать желающих не находилось. Строго говоря, болотных тварей никто толком не видел, а кто видел, уже не мог об этом рассказать. Можно было бы вообще усомниться в их существовании и списать все страшилки на легенды, подобно россказням о снежном человеке, но мифические персонажи не оставляют в реальной жизни