Сокровища горы Монастырь - Михаил Иванович Ханин

в виновность Тюрючка и сам Жернаков. Он перечислил довольно серьезные улики против моего приятеля, но в его тусклых глазах так и не загорелся огонек азарта. Так, на безрыбье и Шурик рыба, в смысле подозреваемый. С ним все ясно. Дальше!

Дальше мне ну о-очень хотелось убедить себя в том, что убийства – дело рук банды Мясника, но так и не убедил. Смущали дырки в головах «оборотней» и, главное, их количество. Стреляли бандюки лучше Тюрючка. И все же я не мог поверить в то, что у Мясника есть люди, способные на такую ювелирную работу: пять выстрелов – пять дырок строго посередине лбов. Стреляли-то не в упор!

И уж тем более не верил я, что они могли ограничиться одной дыркой в трупе, имея в арсенале два автомата, гранаты, пистолеты и кучу холодного оружия. Если бы с «оборотнями» расправились отморозки Мясника, в каждом трупе сидело бы пуль по двадцать, не меньше. И все вокруг напоминало бы поле битвы. Я знал их не один год. Сеять вокруг ужас, производить шум и дешевые пиротехнические эффекты – излюбленные их занятия.

Но здесь никаких аналогий с Курской битвой не наблюдалось. Не обратил внимание на какие-либо аномалии и Тюрючок во время последней поездки сюда, на Трофимову ферму. Хозяев он не застал, но палатки были на месте, на веревке сушилось белье. Если бы оно было изрешечено пулями, мой приятель заметил бы.

К тому же Мясник плотно занялся поиском «оборотней» лишь семь-восемь дней назад, когда те, по словам Жернакова, уже больше недели гнили в болоте. Не верить ему у меня не было оснований, и мне пришлось отказаться от этой заманчивой версии. Облом!

Моя голова заработала в другом направлении – Зуев! А что если… Подозревать его было абсурдно. Да, я и не собирался его подозревать. Включил в список подозреваемых для крыжика: проверять так проверять всех. И единственно из-за того, что он приличный стрелок, как-никак кандидат в мастера спорта по биатлону. С натяжкой я допускал, что он мог разобраться и с рэкетирами, и с «оборотнями». Но застрелить Чернова, потом лучшего друга, взять в заложники Гришу – в это я уже не мог поверить.

Да и зачем ему, успешному предпринимателю, это надо? Да и не сходились в этой версии концы с концами. Убийца, по словам братишки, был настоящим богатырем. Чужой камуфляж был ему тесен, коротковат и буквально трещал на нем по швам.

Зуев, по определению, богатырем не был. Камуфляж любого из лежащих возле дома бойцов, тоже не Шварценеггеров, был бы ему скорее впору или даже великоват, нежели тесен. Нет, эта версия была явно несостоятельной. Посмотрев в честные цыганские глаза тезки, я устыдился своих подозрений и направился к своим «жигулям».

Мне нужна была передышка. Я проверил уровень масла в двигателе, давление в колесах и все такое. Машина была готова к дальней дороге, но я не спешил уезжать. Прежде, повторю, нужно было вычислить убийцу. Дело чести!

На душе скребли кошки. Мне казалось, что я упустил что-то важное, что ключ к разгадке преступлений находится где-то рядом. Поэтому, дав возможность отдохнуть мозгам, я снова уселся на чурку и принялся перебирать в памяти события сегодняшнего дня.

Все началось с приезда на ферму. Я понаблюдал издали за работой милиционеров, выслушал Зуева. Потом мы освободили Гришу, и тезка отвез его к матери. Пока пусто, никаких зацепок, что было дальше?

Дальше я услышал крик и помог милиционерам спасти их товарища, увязшего в болоте. После этого я отдал им свою лодку и наблюдал, как они вытащили из воды сначала одного из «оборотней», потом Чернова. И что? Ни-че-го! Потом, потом, потом…

Потом Жернаков разговаривал с кем-то по рации. Потом ему что-то впаривал милиционер про разбитую фару. Потом мы сами с тезкой разговаривали с Жернаковым… Потом… Стоп! Что-то уже пропустил. Давай все сначала! И помедленнее. Не гони!

Я начал перебирать события этого дня на второй, потом на третий раз. И только, когда я прокручивал их в своей голове по четвертому кругу, что-то насторожило меня.

– Дальше милиционер стал рассказывать Жернакову про осколки разбитой фары, – бубнил я себе под нос и вдруг осекся. – Стоп!

Я замер, пытаясь вспомнить что-то важное.

– Фара, разбитая фара! – вскочив, бормотал я. – Горячо! Где-то я уже видел машину с разбитой фарой… Где? Вспомни, где?

И тут меня осенило.

– Где? В п…е! – зло сказал я самому себе, невольно поежившись – идиот! Мог бы догадаться и пораньше!

Я закрыл глаза, сопоставляя факты. Все сходилось! Какой, блин, неожиданный поворот! И до чего неприятный. Хотя почему неожиданный? Этого и следовало ожидать. Недаром три недели назад мне стало не по себе, когда я разглядел в зарослях его мощную фигуру. Дурной знак, подумалось тогда мне, быть беде! Предчувствия не обманули меня… Открыв глаза, я посмотрел на Зуева, понял, что и в его голове уже зародились пусть пока и неясные подозрения.

– Фара! Разбитая фара! – блестя черными цыганскими глазами и поглаживая густую шевелюру, бормотал уже и тезка, подхватив, как эстафету, мою догадку. – Где я видел разбитую фару?

Я не стал торопить события. В конце концов, он мой приятель. Поэтому на сей раз я, любитель покрасоваться, уступил лавры, овации, восторги публики и все такое своему тезке. Пусть поможет напасть на след убийцы, раскроет глаза Жернакову и само преступление именно он.

А мне лучше потихоньку слинять отсюда, не дожидаясь развязки. Самое время! Я понаблюдал, как мечется по поляне возбужденный Зуев, как дремлет в уазике Жернаков, и бочком-бочком стал подвигаться к своей машине. Но уехать я не успел. Коммерсант решительно направился к уазику.

– Константин Сергеевич, ты никуда не торопишься? – уже не скрывая волнения и азарта, спросил он у капитана. А то не видно! Дурацкий вопрос. Тот вздрогнул, проснувшись, и пожал плечами.

– Кажется, я догадался, кто убийца, – чуть виновато, но и не без торжества в голосе пояснил Зуев. – Но боюсь ошибиться и не хочу оговаривать так с маху человека, не исключено еще, ни в чем не повинного.

Капитан снова пожал плечами, вперил в Зуева колючий взгляд, и в тусклых глазах его блеснул огонек надежды.