Одумайтесь! Война и миръ, власть и совѣсть - Лев Николаевич Толстой

думать, что люди, находящиеся в полной власти Бога, навсегда останутся в том странном заблуждении, что важны и обязательны только законы человеческие, переменчивые, случайные, несправедливые, местные, а не единый вечный, справедливый и общий всем людям закон Бога? Почему думать, что учителя человечества постоянно будут проповедовать, как теперь, что такого закона нет и не может быть, а что есть только или у каждого народа, у каждой секты свои законы обрядовые, религиозные, или законы так называемые научные, законы вещества и воображаемые социологические, ни к чему не обязывающие людей, или еще законы гражданские, которые люди сами могут изменять и устанавливать? Такое заблуждение могло быть временным, но почему думать, что люди, которым открыт один и тот же написанный в их душе закон Бога в учениях браминов, Будды, Лаотзе, Конфуция, Христа, не последуют, наконец, этой единой основе всех законов, дающей им и нравственное удовлетворение и радостную общественную жизнь, а всегда будут следовать той злой и жалкой путанице учений церковных, научных и государственных, отвлекающих их внимание от того, что одно нужно, и направляющих его на то, что не может быть ни на что им нужно, так как не дает никаких доказательств на то, как прожить свою жизнь каждому отдельному человеку.

Почему думать, что люди будут не переставая нарочно мучить себя, одни стараясь властвовать над другими, другие со злобой и завистью повинуясь властвующим и выискивая средства стать самим властвующими? Почему предполагать, что прогресс, которым люди будут гордиться, будет всегда в увеличении населения, в сохранении жизни, а не в нравственном совершенствовании жизни, будет всегда в жалких механических изобретениях, благодаря которым люди будут производить всё больше и больше ненужных и вредных, развращающих предметов, а не будет во всё большем и большем единении друг с другом и необходимом для этого единения покорении своих похотей; почему не предположить, что люди будут радоваться и соревновать не богатством, не роскошью, а простотой, умеренностью и добротой друг к другу? Почему не думать, что люди будут видеть прогресс не в том, чтобы всё больше и больше захватывать, а в том, чтобы всё меньше и меньше брать от других, а всё больше и больше давать другим; не в том, чтобы увеличивать свою власть, не в том, чтобы всё успешнее и успешнее воевать, а в том, чтобы всё больше и больше смиряться и всё теснее и теснее общаться – люди с людьми и народы с народами?

Почему, вместо того чтобы представлять себе людей неудержимо отдающимися похоти и размножающимися, как кролики, и для поддержания своих размножающихся поколений устраивающими себе в городах заводы с приготовлениями химической за пищи и живущими среди них без растений и животных, – почему не представить себе людей целомудренных, борющихся с своими похотями, живущих в любовном общении с соседями среди плодородных полей, садов, лесов, с прирученными сытыми друзьями-животными, только с той против теперешнего их состояния разницей, что они не признают землю ничьей отдельной собственностью, ни самих себя принадлежащими какому-либо государству, не платят никому ни податей, ни налогов и не готовятся к войне и ни с кем не воюют, а, напротив, всё больше и больше мирно общаются народы с народами?

Лев Толстой за работой

И для того чтобы представить себе жизнь людей такою, не нужно ничего выдумывать и в представлении своем изменять или прибавлять к жизни тех земледельческих людей, которых мы все внаем в Китае, России, Индии, Канаде, Алжире, Египте, Австралии.

Для того чтобы представить себе жизнь такою, не нужно представлять себе какое-либо хитрое, мудрое устройство, а нужно только представить себе людей, не признающих никакого иного высшего закона, кроме единого для всех, выраженного одинаково и в браминской, и буддийской, и конфуцианской, и таосийской, и христианской религии закона любви к Богу и ближнему.

И для того, чтобы жизнь была такой, не нужно представлять себе людей какими-либо новыми существами – добродетельными ангелами. Люди будут точно такие же, как теперь, со всеми свойственными им слабостями и страстями, будут и грешить, будут, может быть, и ссориться, и прелюбодействовать, и отнимать имущество, и даже убивать, но всё это будет исключением, а не правилом, как теперь. Жизнь их будет совсем другою уже по одному тому, что они не будут признавать добром и необходимым условием жизни организованное насилие, не будут воспитаны злодеяниями правительств, выдаваемыми за добрые дела.

Жизнь людей будет совсем другою уже по одному тому, что не будет более того препятствия к проповеди и воспитанию в духе добра, любви и покорности воле Бога, которое существует теперь при признании необходимости и законности правительственного насилия, требующего противного закону Бога, требующего выставления преступного и дурного в виде законного и доброго.

Почему не представить себе, что люди своими страданиями будут доведены до того, что опомнятся наконец от того внушения гипноза, от которого они долго страдали, и вспомнят о том, что они сыны и слуги Бога и потому могут и должны повиноваться только Ему и своей совести? И всё это не только не трудно представить себе, но трудно представить себе, чтобы этого не было.

XVII

«Аще не будете как дети, не внидете в Царство Божие», относится не только к отдельным людям, ко и к обществам людей. Как человек, испытав все бедствия страстей и соблазнов жизни, сознательно возвращается к простому, любовному ко всем, открытому к добру состоянию, в котором бессознательно бывают дети, возвращается со всем богатством опыта и разума взрослого человека, так точно и общества людей, испытав все бедственные последствия отступления от закона Бога для повиновения человеческой власти и попытки устройства жизни вне земледельческого труда, должны теперь со всем богатством приобретенного во время заблуждения опыта сознательно возвратиться от соблазнов человеческой власти и от попыток основания жизни на промышленной деятельности к временно оставленному ими повиновению высшему закону Бога и к первобытной земледельческой жизни.

Сознательно возвратиться от соблазна человеческой власти к повиновению одной высшей власти Бога – значит признать обязательность для себя всегда и везде вечного закона Бога, одинаково во всех учениях: браминском, буддийском, конфуцианском, таоссийском, христианском, частью магометанском (бабизме), несовместимого с повиновением человеческой власти.

Жить же сознательной земледельческой жизнью – значит признавать земледельческую жизнь не случайным временным условием жизни, а такою жизнью, при которой человеку легче всего исполнять волю Бога и которая поэтому должна быть предпочтена всякой другой жизни.

И для такого возвращения к сознательному неповиновению власти и к земледельческой жизни, для