Рюрик. Полёт сокола - Валентин Гнатюк

— Когда снимаемся-то? — спросил его главный охоронец и помощник Божедар.

— Так чего уж, отдохнули маленько перед дальним переходом, завтра поутру и двинемся далее на Итиль. — Купец ещё раз оглядел всех быстрым взором. — Я по торжищу пройдусь напоследок, ещё кой-чего гляну. Божедар, со мной пойдёшь, — распорядился Зуй. Скоморох с Молчуном переглянулись, потому что им непременно нужно было встретиться с Айером и Силой, которые оставались в Булгаре.

— Давай, Скоморох, поищи его лавку, а я буду здесь, на лодье, иначе Зуй разгневается, что оба ушли, — тихо промолвил Молчун. Но Скоморох ещё не успел покинуть уставленную лодьями пристань, как узрел среди купцов, грузчиков и прочего люда, снующего на пристани, крепкую стать Силы. Изведыватель прибавил ходу и, пройдя некоторое время чуть стороной, поглядел, не идёт ли кто за богатырём. Потом пошёл наискосок, так, чтобы его путь пересекался с тем, по которому шёл Сила.

— Мы завтра с восходом уходим вниз по реке, купец торопится в Итиль, лодья стоит вон на том краю причала, — указал он одними очами, — перед восходом будем ждать с Молчуном на берегу, где три лодки малые лежат вверх дном.

Утренняя прохлада и ранний предрассветный час заставили всех на лодье завернуться в плащи и крепко спать. Только оба изведывателя не спали, вслушиваясь в тишину, плеск ленивой утренней волны и крики петухов. Когда трижды ухнул филин, оба молча встали, будто тени перепрыгнули на пристань и растворились в утреннем тумане, а ещё через несколько шагов попали в крепкие объятия Силы и Айера.

— Как вы тут, торг ладно идёт? — как всегда, весело спросил говорливый Скоморох.

— Добрый торг, а как иначе, меха-то сами с Хабуком выбирали. Сила своими штуками богатырскими не только всех мужей здешних очаровал, но и жену градоначальника приворожил, — в тон ему ответил Айер. — Его местные уже успели прозвать Урус-Батыр. Вот только купцы здешние на нас косо глядят, мы ведь цену за свои меха не ломим, но козни какие супротив нас опасаются пока творить.

— Эге, брат Сила, ты с жёнами поосторожней в чужом краю, от беды подальше, лепше обходи их стороной, как я, — с дружеской улыбкой подначил Скоморох.

— А Айера булгары назвали Аурайя, что означает по-ихнему «погода», — кивнул на купца Сила.

— Ну, братцы, Аурайя так Аурайя, — обнимая Скомороха и Молчуна на прощание, молвил новоиспечённый купец, — коли человека ко мне с вестью пошлёте, то пусть ищет купца Аурайя. Я тут от торжища главного совсем недалече обосновался, почти у самой мечети.

— Так ты, брат Аурайя, прямо под защитой ихнего бога устроился, ловко! — лукаво подмигнул молчаливому сотоварищу Скоморох.

— На торжище моя меховая лавка недалеко от колодца, — уточнил пожилой изведыватель.

— Главное, чтобы тот товар, за которым мы отправились, добыть удалось! — тихо промолвил Скоморох.

— И чтобы в срок! — добавил Молчун, и они ещё раз крепко обнялись.

Едва из-за виднокрая появился огненный шар солнца, купец Зуй приказал отчаливать, и гружёная лодья легко заскользила по течению великой Ра-реки.

Позади остался Булгар, торговый город Волжской Булгарии, где затерялся среди многочисленного люда пожилой купец средней руки с непроизносимым для местного люда именем Айер, что по вепсски означает «весло».

Купец Айер с кротким своим работником Силой открыл в Булгаре свою лавку и повёл удачный торг мехами, быстро перезнакомившись не только с местными и многими приезжими купцами, но и с влиятельными гражданами сего торгового града. Частенько градоначальник и его приближённые звали к себе купца Аурайя с его помощником, чтобы батыр Сила показал именитому приезжему гостю чудеса мощи человеческой.

— Сильный у тебя помощник, купец, очень сильный, — восхищённо покачивали головами именитые гости, — жаль, что его не было, когда к стенам нашего города пришли воины киевского кагана Дира. Вот бы когда пригодилась могучая сила славного батыра!

— А что, они хотели взять Булгар? — спросил Аурайя.

— Да, но им это не удалось, наши доблестные воины на своих полудиких лошадях прогнали их прочь. Говорили, даже, что в бою погиб сын их бека Аскальда.

Мужи вели неторопливую беседу о делах, ценах на товар, податях и войнах, и никто из них не обращал внимания, что всякий раз, когда пожилой купец оказывался в гостях у градоначальника вместе со своим необычным помощником, где-нибудь за резными деревянными колоннами всегда мелькала стройная женская стать. Если бы кто догадался взглянуть туда, а не на сказочного батыра, то узрел бы сияющие очи жены хозяина дома. Не так давно привнесённые магометанские порядки ещё не искоренили прежних многотысячелетних отношений булгар, и женщина ещё не стала бессловесной и покорной собственностью для услады господина и рождения ему воинов и наследников. Здоровая смесь тюркских, славянских, иранских и сарматских кровей ещё не была переплавлена новыми устоями, привнесёнными выгодной для владык верой.

— Я обижена на тебя, — поджав губы, заговорила жена градоначальника, когда они обедали в тенистой беседке греческого дворика. — Уже три раза ты приглашал купца Аурайя с его помощником-батыром, а я видела всё только издали, будто подглядывала в щёлку.

— А разве тебе это тоже интересно? — искренне удивился градоначальник. — Я думал, что такие зрелища волнуют только мужчин.

— Не только мне, но и моим сёстрам, которые слышали разговоры о невероятной силе этого батыра, тоже интересно взглянуть! — отвечала, уводя разговор от себя, мудрая жена, а про себя подумала: «Если бы мужчины понимали, что на самом деле волнует женщин, то жизнь и тех и других была бы намного приятней».

— Хорошо, Лайпи, я как раз хочу пригласить купца с его помощником к нам на праздник, который не отмечается у магометан, и значит, не будет гостей из Хорезма или Халифата, у них, ты знаешь, свои правила в отношении присутствия женщин.

— Тебе нравятся их дикие обычаи прятать женскую красоту, словно награбленные сокровища, в тёмных чуланах и сундуках?

— Нет, конечно, дорогая, но я не вправе этого показать, потому что нам не нужны неприятности.

В этот раз Сила, показывая свою мощь, ощущал на себе особое внимание. Рядом с городским головой, его гостями-баилами и богатыми купцами сидели в ярких одеяниях из синьских шелков их знатные жёны. Одна из них, похоже, жена градоначальника, выделялась небесно-голубым, будто струящимся нарядом и игривой улыбкой. За их спинами нет-нет да вспыхивали восторгом очи служанок.

Эти восторженные взгляды будто высекали в душе богатыря невидимые искры, и в нём вспыхивал внутренний пламень, приятно обжигая и даря такую силу, что самые тяжёлые гири он вздымал неожиданно легко, а крепчайшие цепи рвались, будто сами собой. А это рождало новые восторги булгарских жён.

Вскоре в лавку Аурайя в сопровождении охоронцев и двух служанок пожаловала жена самого градоначальника. Она принялась неторопливо перебирать шкуры, любуясь их золотистыми и серебристыми переливами, прикладывала то одну, то другую к себе, оценивая, к лику ли ей этот мех. Старый изведыватель, мимо которого не проскочили незамеченными неравнодушные взоры жены градоначальника, обращенные на Силу ещё там, в их доме, тут же кликнул помощника.

— Сила, помоги госпоже Лайпи выбрать самый добрый товар, принеси всё самое лучшее, что есть у нас для такой знатной жены! — молвил он на булгарском, с учтивым поклоном подавая гостье связку песцов.

Богатырь, как всегда, чуть смущённо вышел из складской половины лавки. Он принялся показывать гостье разные связки шкур соболей, белок, горностаев, лис, куниц и бобров, приносил из другого помещения всё новые и новые. Торг длился долго.

— Купец, пусть твой помощник завтра доставит всё, что я выбрала, ко мне домой, там и оплату получит, — стрельнув очами, будто добрый лучник, молвила знатная жена. Лавка опустела, а растерянный Сила всё стоял посредине, глядя вслед недавним посетителям.

— Эх, брат Сила, после таких взглядов я в молодости женатым человеком стал, — проговорил купец, невольно окунаясь в далёкие воспоминания.

— Ведаешь, Айер, меня ведь не очи жены градоначальника в душу ранили, — тихо молвил богатырь.

— Так и я не о госпоже реку, а об её служанке. У госпожи это блажь пустая, желание владычества, а вот у служанки её сама душа через очи с твоей душой разговор вела. Я давно на этом свете живу, многое понимаю.

— А что сталось с твоей женой? — осторожно спросил ободрит.

— Мор был большой, много народу сгинуло, вот и моя Весняна с сыном и двумя дочерьми… — тихо молвил изведыватель. — Она у меня красавица была, из словен, потому словенской речью я не хуже вепсской оволодел, а уж как в изведыватели попал, так и другим пришлось выучиться. — Айер ещё раз пристально глянул на помощника. — Да тебя, гляжу, брат, тоже крепко зацепило. Что ж, рад за тебя, настоящая-то любовь нам от богов даётся, береги её. То не беда, что она в служанках у градоначальницы, коли боги дают нам чувства светлые, то волей их могут свершаться чудеса, о коих мы и помыслить не можем.