Скандальная дуэль - Дон Мактавиш

– Он поехал в карете Саймона?

– Нет, миледи, это была наемная карета с четверкой лошадей, Фелпс оставил их в платной конюшне, а потом… исчез.

– Ничего не понимаю, – озадаченно сказала Дженна. – На него это совершенно не похоже.

– Не тревожьтесь об этом. Мы так или иначе это уладим. А теперь я вас оставлю. Отдыхайте. Постарайтесь не волноваться, миледи. Знайте, что всегда найдется выход.

– Но погибший был сыщиком. Это не сулит ничего хорошего, не так ли?

– Он был плохим сыщиком, миледи, и сам навлек на себя смерть.

– Это я во всем виновата, – всхлипнула она. – Как Саймон может говорить со мной?!

– Он вас очень любит, миледи. И это главное. Думайте об этом и предоставьте остальное мне.

Саймон не пробыл в тюрьме и получаса, как сделал ошеломляющее открытие. Из темного угла грязной камеры, полной безумцев и уголовников, появился какой-то замызганный обитатель и, тронув Саймона за руку, повернул к себе.

– М-милорд? – пробормотал едва узнаваемый голос. – Это вы? Вы не узнаете меня, милорд?

Это был Фелпс.

– Боже милостивый! Что ты здесь делаешь? – воскликнул Саймон.

Заметив, как несколько голов повернулись в их сторону, он быстро потянул камердинера в темный угол, прогнав крупных крыс, роющихся в отбросах.

– Я пробовал помочь, милорд, и все испортил. Как миледи, она…

– Помилована, – ответил Саймон.

– О, слава Богу, милорд, слава Богу! Они были настроены против нее. Именно поэтому…

– Сначала расскажи, старина, как ты здесь оказался.

– Я принес чемодан, как вы велели, милорд, но мне сказали, что уже слишком поздно, что ее время закончилось и на следующее утро ей вынесут приговор. Я сказал им, что вы везете пистолет, доказывающий ее невиновность. Это была откровенная ложь, но я думал, что она поможет выиграть время. Они были непоколебимы, милорд. Набросились на меня, попытались вытолкнуть из помещения, и я… я ударил помощника шерифа, милорд.

– Ты, Фелпс? – пряча улыбку, изумился Саймон.

– Да, милорд. Оглядываясь назад, я понимаю, что с моей стороны это было довольно опрометчиво, но я ошибочно решил, что мое смелое поведение убедит их в невиновности миледи. Вы сами сказали, что я что-нибудь придумаю. Тогда это было лучшее, что я мог сделать. Я так жалею, что подвел вас, милорд.

– Даже не думай об этом, дружище. Интересно, почему они мне ничего не сказали и не освободили тебя вместе с Дженной?

– Они не могли меня освободить, милорд. Меня приговорили к шести месяцам заключения в этой ужасной дыре. Они, вероятно, даже не связали две проблемы.

– Всего шесть месяцев за побои, нанесенные помощнику шерифа? Удивительно, что ты не получил пожизненный срок.

– Думаю, они решили, что шесть месяцев в таких условиях станут для меня пожизненным сроком… учитывая мой возраст. Я полон решимости доказать, что они ошибаются, милорд.

– Тебе не придется этого делать, если Нейт Риджуэй найдет выход. Нам нужно многое наверстать.

Камердинер от изумления открыл рот.

– Простите меня, милорд! – воскликнул он. – А вы как сюда попали? Они узнали, что вы…

Хотя Фелпс говорил шепотом, прежде чем он успел произнести слово «ястреб», Саймон прикрыл ему рот рукой.

– Ш-ш, – предупредил он. – Все не так просто, старина. Биггинз мертв, я убил его. Поэтому я и сказал, что нам многое нужно сделать. А теперь, если мы сможем найти местечко, свободное от этих проклятых крыс, я тебе все расскажу.

На следующее утро Саймон под конвоем двух помощников шерифа предстал перед судьей. Это был не тот судья, что вел дело Дженны, хотя выглядел почти так же. Саймон подозревал, что эта служба накладывает на людей свой отпечаток, как заразный недуг. Угрюмый вид устраивавшегося на своем месте молчаливого мужчины нервировал.

– Саймон Радерфорд, граф Кевернвуд, вы обвиняетесь в убийстве Мэтью Элмора Биггинза, королевского служащего, сыщика уголовного полицейского суда. Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Я невиновен в убийстве, ваша честь, – ответил Саймон. – Мистер Биггинз скрыл местонахождение пистолета, принадлежащего моей жене, оружия, которое снимало с нее обвинение в грабеже. Могу добавить, что пистолет был возвращен и леди Кевернвуд помилована.

– Да-да, милорд, но какое это имеет отношение к убийству сыщика? Я не вижу связи.

– Я задержал мистера Биггинза с намерением привести его в суд, чтобы он сделал признание о разыскиваемом пистолете. В безумной попытке сбежать он поджег мой дом. Я открыл замок его наручников, но они еще оставались на его руке. Когда он бросился бежать, я предупредил, чтобы он остановился. Он сделал это, и, когда я приблизился к нему, он ударил меня по руке цепью. Пистолет выстрелил. Биггинз упал и покатился по лестнице.

– Это все, Кевернвуд?

– Думаю, этого достаточно, ваша честь.

– Наглый выскочка! – возмутился судья. – Здесь я решаю, что достаточно, милорд. У вас есть свидетели, которые выступят в вашу защиту?

– Да, ваша честь, – загремело от двери. Голос прогрохотал в помещении как орудийный выстрел.

– Тогда входите, – сделал нетерпеливый жест судья.

Саймон повлажневшими глазами смотрел на происходящее. Лейтенант появился не один. Он привел с собой кучера Марнера и врача, который обследовал сыщика. За ними шла целая колонна мужчин. Море лиц. Некоторых Саймон знал, других никогда прежде не видел. Народу было так много, что зал суда не мог вместить всех. Когда они рекой потекли мимо рядов, голоса зрителей слились в оглушительный шум. Судья несколько минут стучал молотком, призывая всех к порядку.

– Какое безобразие! – возмутился он.

– Действительно, – сказал Риджуэй. – Кого из нас вы хотели бы выслушать первым, ваша честь?

Дженна только что покончила с едой, которую ей подали в постель на подносе. Миссис Уэллс и слышать не хотела о том, что Дженна спустится в столовую, несмотря на все ее заверения о хорошем самочувствии. Она уже собиралась отдать поднос горничной, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался Саймон. Он был небрит, лицо покрыто темной щетиной, хвост развязался. Неужели у него в глазах слезы?.. И куда делась его хромота?

Дженна тут же оказалась в его объятиях. Поднос с посудой полетел на пол. Пухлая горничная, прежде чем выйти, торопливо собирала с ковра то, что осталось от фарфора.

Саймон бормотал ее имя, и более прекрасного звука Дженна никогда не слышала, он был полон страсти, любви и желания. Она отдалась его поцелую, глубокому, медленному слиянию душ. Казалось, целая вечность прошла, когда они наконец оторвались друг от друга.

– Все кончилось, ты свободен? – спрашивала Дженна, не отрывая глаз от его лица.