Томминокеры - Стивен Кинг

В Бангоре Леандро разыскал Рикки Беррингера, младшего брата хорошо знакомого нам Ньюта Беррингера.

— Мы приезжали в гости к Ньюту, — рассказывал Рикки, — в конце июля. Но он как раз в это время заболел воспалением легких.

Очевидно, воспаление легких в Хейвене приобрело характер эпидемии. Этой же болезнью примерно в то же время переболели тетка Дана Блю Сильвия, брат Билла Спруса Френк и многие другие.

Выясняя все это, Леандро воздержался от комментариев. Он собирал информацию и не хотел, чтобы кто-то, заподозрив в Хейвене что-то неладное, опередил его.

Еще одним интервьюируемым оказался Элвин Рутлидж. В июле он приезжал в Хейвен к друзьям, но почти сразу же заболел и был вынужден вернуться. После беседы с ним у Леандро стала образовываться и другая цепочка — звеньями в ней были заболевшие после посещения Хейвена.

Совершенно случайно он встретил в Дерри давнюю подругу своей матери Элейн Пульсифер, у которой в Хейвене, в свою очередь, тоже была подруга.

Элейн была старше матери Джонни на пятнадцать лет, и ей скоро должно было исполниться семьдесят. Угощая Джонни чаем с черствыми коржиками, она рассказала ему историю сходную с теми, которые он уже слышал.

Подругу Элейн в Хейвене звали Мэри Джеклин (а ее внуком, как все, наверное, догадались, был Томми Джеклин). Они ездили друг к другу в гости около сорока лет. Но этим летом ей так и не удалось повидаться с Мэри. Ни разу. Она разговаривала с ней по телефону, и на первый взгляд могло показаться, что все нормально, но, зная Мэри, она почувствовала: что-то не в порядке.

— Все, что она говорила мне, было само по себе хорошо и правильно, но в целом звучало не так, как всегда, если ты понимаешь, что я имею в виду, — рассказывала она, подвигая к Джону блюдо с коржиками. — Съешь еще парочку!

— Нет, благодарю вас, — отказался Леандро.

— Ох уж эти мальчишки, — добродушно засмеялась старая леди. — Твоя мать наверняка рассказывала тебе о правилах хорошего тона, но ты, как, впрочем, и любой мальчик, так и не усвоил их.

Принужденно улыбаясь, Джон был вынужден взять еще один коржик.

Откинувшись на спинку стула, миссис Пульсифер продолжала:

— Я заподозрила неладное… Сперва мне показалось, что Мэри просто не хочет мне чего-то рассказывать. Потом я рассудила, что мы знакомы достаточно давно, и, скорее всего, если бы произошло что-то плохое, она поделилась бы со мной. Понимаешь, она не то чтобы охладела ко мне…

— Она просто стала другой, верно?

— Именно так. И я подумала, что, наверное, она просто больна, но не хочет, чтобы друзья нервничали из-за нее. Тогда я позвонила Вере и сказала: «Вера, мы должны съездить и проведать Мэри. Мы не будем предупреждать ее о нашем приезде, чтобы она не отговорила нас. Будь готова, Вера, — сказала я, — потому что завтра в десять утра я заеду за тобой, и, если ты к этому времени не соберешься, я не стану ждать ни минуты».

— Вера — это…

— Вера Андерсон из Дерри. Она моя лучшая подруга, не считая, конечно, твоей матери и Мэри.

— Итак, вы отправились вдвоем…

— Да.

— И вы заболели.

— Заболела! Я думала, что умру! Мое сердце! — Она драматическим жестом приложила руку к груди. — Оно так колотилось! Моя голова разболелась, а из носа потекла кровь. Вера так испугалась! Она сказала: «Поворачивай, Элейн, ты должна сразу же обратиться в больницу». Я развернула машину, и мы поехали в обратном направлении. Потом вдруг изо рта у меня вылетели два зуба. Представляешь, сразу два! Слышал ты когда-нибудь о подобном?

— Нет, — солгал Джон, вспоминая о том, что рассказывали ему другие интервьюируемые. — А где это произошло?

— Я ведь сказала, мы собирались навестить Мэри Джеклин…

— Да, но вы не сказали, доехали ли вы до Хейвена. Где вам стало плохо? Уже в городе?

— Нет. Это случилось в миле от черты города, когда мы проехали Трою.

— То есть близко от Хейвена.

— Я почувствовала себя неважно еще раньше, но не хотела пугать Веру, потому что рассчитывала, что все пройдет.

Вера Андерсон не заболела, и это беспокоило Леандро. У нее не болела голова, не шла носом кровь, не выпадали зубы.

— Нет-нет, — отвечая на его вопрос, сказала Элейн, — с ней было все в порядке. Единственное, от чего она могла заболеть, — это страх. Точно, она была больна от страха. За меня… и за себя, безусловно.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, дорога была пустынной. Она подумала, что, если я выйду из строя, нам никто не сможет оказать помощь.

— А разве она не могла сесть за руль?

— Спаси тебя Бог, Джонни! У Веры уже много лет мускульная дистрофия. Она носит металлический корсет — это жестокие пытки! Иногда мне просто жаль на нее смотреть!

15 августа в десять утра Леандро проехал Трою. Его живот урчал от голода, и он не хотел признаваться в этом даже самому себе от страха. По коже бежали мурашки.

Я тоже могу заболеть. У меня может пойти носом кровь. И выпадут зубы…

И все же он не собирался менять принятого решения.

Он проехал Трою, где все казалось обычным, и направился к дороге, ведущей в Хейвен. Было скучно, и он включил приемник, настроившись на Бангор. Сперва все было в порядке, но потом вдруг появились какие-то помехи, постепенно усиливающиеся, и программа бангорской радиостанции потонула в шуме и свисте. Он покрутил ручку настройки и, раздосадованный, выключил радио.

Вокруг простирались поля. Странно, обычно в августе они уже бывали убраны, а тут поля стояли нетронутыми, будто о них просто забыли. Он не увидел по дороге ни единого человека.

В голове у него что-то шептал тихий голосок. Джонни прислушался. Голосок напоминал детский, но со взрослыми интонациями.

Лучше тебе было бы вернуться домой.

Да. Домой, к маме. Домой, чтобы успеть к обеду. Она будет рада ему. Они пообедают и выпьют кофе. Они будут разговаривать. То есть разговаривать будет мать, а он будет слушать. Так было всегда, и это вовсе не плохо. Иногда она рассказывает забавные вещи…

Спасайся.

Да, голосок прошептал именно это слово. Спасайся.

Но я совсем не хочу домой!

Он сильно нажал на газ и, будто на крыльях, полетел в Хейвен.

Не проехав и мили, он почувствовал, что ему становится нехорошо. Он принял это за физическое проявление страха и не обратил внимания. Но ему становилось все хуже, и он подумал: А не отравился ли я? Вопрос был совсем в духе его матери, но его это не рассмешило.

Лучше было бы повернуть назад, — говорил голосок, на этот раз более настойчиво.

Леандро стиснул зубы. Ну уж нет! Он доедет до чертова Хейвена, чего бы это не стоило.