Томминокеры - Стивен Кинг

Стивен Кинг

Томминокеры

Табите Кинг посвящается

«…обещания нужно выполнять».

Книга I. КОРАБЛЬ, СОКРЫТЫЙ В ЗЕМЛЕ

Мы встретили Гарри Трумэна, когда он прогуливался возле Статуи Свободы.

Мы спросили:

— Что вы можете сказать по поводу войны?

Он ответил:

— Это отличный выход из положения.

Мы спросили:

— А как насчет атомной бомбы?

Не сожалеете ли вы об этом?

Он ответил:

— Передайте мне вон ту бутылку и займитесь лучше своими собственными проблемами.

1. АНДЕРСОН СПОТЫКАЕТСЯ

Один какой-нибудь пустячный гвоздик может подорвать основы царствования — таков вкратце смысл катехизиса. Все в нашей жизни в конце концов можно свести к этому принципу — так или почти так думала в свое время Роберта Андерсон. То же самое можно сказать про случайность… но можно сказать и про судьбу. Судьба буквально подставила Андерсон ножку, и это произошло в маленьком городишке Хейвене, штат Мэн, 21 июня 1988 года. Андерсон споткнулась, и в этом корень всех проблем; остальные события — не более чем история.

Тот памятный полдень, как и многие предыдущие, Андерсон встретила с Питером, престарелой собакой редкой породы бигль, ослепшей к этому времени на один глаз. Питера в 1976 году подарил ей Джим Гарднер. За год до этого Андерсон окончила колледж и успела почти два месяца прожить в Хейвене в усадьбе своего дяди. Только после того как Гард подарил ей собаку, она поняла, насколько одинока была до сих пор. Сперва Питер был щенком, как и любой пес, и Андерсон иногда с трудом верилось, что сейчас он глубокий старик — по человечьим меркам ему стукнуло по меньшей мере восемьдесят четыре года. Жизнь пса клонилась к закату, да и его хозяйки тоже. 1976 год давно миновал. Когда вам двадцать пять, вы можете позволить себе думать, что старость никогда не подкрадется к вам. Но вдруг, проснувшись однажды утром, вы обнаружите, что вашей собаке восемьдесят четыре года, а вам самой — тридцать семь, и это, конечно же, застает вас врасплох.

Андерсон как раз намеревалась выбрать подходящее местечко, чтобы при случае нарубить дров. У нее уже было полторы вязанки, но опыт подсказывал, что на зиму их нужно как минимум три. Она сожгла немало дров с тех славных пор, когда юный Питер любил пробовать их крепость на зуб, но деревьев вокруг совсем не поубавилось. Имение (так спустя тринадцать лет со дня смерти его бывшего владельца Френка Гаррика назвали это место горожане) не казалось особенно обширным, но большая его часть поросла густым лесом, в зарослях которого вполне можно было заблудиться.

На самом деле Андерсон вовсе не требовалось искать какого-нибудь специального местечка для вырубки. Просто день выдался солнечным и теплым, что всегда особенно приятно после затяжных весенних дождей, а в саду благодаря все тем же дождям царила непролазная грязь; да и время приступать к новой книге еще не пришло. Поэтому она убрала печатную машинку и отправилась в маленькое путешествие, прихватив с собой одряхлевшего одноглазого Питера.

Позади фермы тянулась старая разбитая дорога, и наша героиня прошла по ней почти милю, прежде чем свернуть влево. В руках она несла сверток (бутерброд и книгу для себя, собачью галету для Питера, а также моток оранжевой тесьмы, которой она намеревалась обвязать те деревья, которым в сентябре предстоит быть срубленными) и флягу. В кармане у нее лежал компас. Ей всего однажды пришлось заблудиться в поместье, однако этого хватило, чтобы приучить ее к осторожности. Андерсон провела тогда ужасную ночь в лесу, взбешенная самой мыслью о том, что умудрилась заблудиться в собственных владениях, и уверенная в надвигающейся смерти, поскольку одному Джиму было известно, где она может находиться, а на его внезапный приезд рассчитывать не приходилось. Наутро Питер вывел ее к ручью, а ручей привел их к дому. Она заблудилась всего в двух милях от своего обиталища! Сейчас-то, конечно, она ориентировалась в лесу достаточно хорошо, чтобы найти обратную дорогу, но, выходя из дому, всегда брала с собой компас.

Около трех часов она решила, что пора сделать привал. Кстати, здесь же ей подвернулось и подходящее дерево — она сможет срубить его в сентябре и с помощью маленького трактора отвезти домой, а потом уж распилить на части. Да и вообще для одного дня она прошла достаточно.

— Что ты об этом думаешь, Пит?

Пит отрывисто гавкнул, и Андерсон печально взглянула на пса. Он сильно сдал за последнее время, совсем не бегал за птицами или белками, а мысль о Пите, преследующем оленя, была попросту нелепой. Ей не раз придется останавливаться на обратном пути, чтобы дать ему передохнуть… А ведь еще недавно он мчался далеко впереди нее, оглашая лес звонким лаем! Ей представился тот день, когда Пит покинет ее. Боже, прошу тебя, пусть это случится не этим летом! Не этой осенью и не зимой, Господи! Если бы тебе было под силу, чтобы этого не случилось никогда! Увы, Господи…

Ведь без Питера ей будет так одиноко! У нее останется только Джим, который не навещал ее вот уже три года. Все еще друг, но…

— Рада, что ты согласен со мной, дружище Пит, — с этими словами она обвязала приглянувшееся ей дерево тесьмой. — Твой вкус всегда был безупречен.

Питер был старым, но совсем не глупым псом, прекрасно знающим, чего от него ждут, поэтому он вильнул хвостом и залаял.

— Служи! — приказала она. Пит слегка оторвал от земли передние лапы, стараясь удержать равновесие. Обычно это умиляло Андерсон, но сегодня «служба» Питера явилась лишним подтверждением ее недавних мыслей.

— Хватит, Пит.

Пес мгновенно опустил лапы на землю, смешно шевельнув носом.

— Давай-ка возвращаться.

Она протянула ему собачью галету. Питер попытался схватить ее зубами и промахнулся. Овладев наконец пищей, он стал медленно работать челюстями.

— Все? — поинтересовалась Андерсон. — Тогда пошли.

Она когда-то уже бывала здесь — давно, когда ферма Гаррика еще не стала фермой Андерсон, и узнала это место. Ну конечно же, вот и могучая ель! Она без труда доберется сюда на тракторе.

Пит свернул влево, и ей пришлось последовать его примеру. Внезапно ее ботинок зацепился за что-то… она споткнулась… Обнаружив себя на земле, Андерсон запоздало ойкнула. При падении она умудрилась оцарапать щеку острой веткой, и сейчас из раны сочилась кровь. На глаза навернулись слезы.