Отбитая. Том 2 - Кира Романовская

Тяжёлый синхронный вздох от близнецов напомнил отцу и дочери, что здесь кто-то есть кроме них. Катя прочистила горло и сделал шокирующее признание:

— Чтобы ты не думал, что он такая абсолютная сволочь, а я прям вся такая молодец. Пришло время разрушить мой светлый образ в твоей голове! Отец моего первого неудавшегося ребёнка не муж, кое-кто другой. Ты его знаешь и слегка недолюбливаешь.

Лицо Сергея вытянулось от удивления, он нервно погладил рыжую бороду, где впору было появиться паре седых волосков после сегодняшнего дня.

— Веретенников!

— Федя? Господи, что ты в нём нашла?! Чудовище без мозгов! — закатил глаза Сергей. — Вот чего он вокруг тебя вьётся!

— Это были мои первые серьезные отношения, которые по всем законам жанра закончились тяжёлым расставанием и двумя полосками на тесте. Чтоб ты знал, рожать было моё осознанное решение, а не как у мамы, просто аборт сделать не успела. У меня были деньги от Феди, машина, трёшка в центре, которую он мне подарил в счёт компенсации морального вреда от наших отношений. Так что рожала бы я во вполне комфортные условия, только вот Артём меня уговорил пожениться, чтобы моей маме отца ребёнка предъявить и чтобы она не ругалась. Ну, я и согласилась. Я прям в точности судьбу своей мамы повторила, да? Трёшку я, кстати, Тасе с Пуговкой подарила, когда они на улице остались.

— Какая же ты добрая девочка, — улыбнулся Сергей.

— Не ко всем, к Артёму с Федей точно нет, — покачала головой Катя. — На Федю я такой груз вины навесила, что ему бы впору спиться, а он держится. На шестом месяце я в больницу попала, простудила почки за месяц до беременности, не долечила инфекцию, а потом лечить сильными препаратами уже было нельзя. Инфекция возвращалась снова и снова и в конечном итоге почки начали отказывать, двоих людей в одном теле они не выдерживали. Родители были далеко и не могли быстро приехать, а надо было что-то решать, муж мой девятнадцати лет априори ничего решить не мог, да и тоже был далеко, я позвонила Феде. То что я выжила вообще и мне после родов сохранили все репродуктивные органы — его заслуга. Он принял решение, не посоветовавшись со мной, и выбрал, что жить буду я. Но жить у меня потом как-то не получалось. У меня началось то же самое, что и у мамы — лежала целыми днями и не могла заставить себя встать с кровати, тогда даже свою маму начала понимать. Насчёт шрама у Артёма — он ни разу не поднял на меня руку, это я у нас в семье была абьюзером. Он пытался до меня достучаться и в запале ссоры как-то ляпнул «ну и хорошо, что её нет, ты ж её нагуляла, родим своего». В него полетела ваза и разбилась об его тупую башку. Зато я хотя бы с кровати встала, только пошла я не в ту сторону, а налево — прямиком к Феде. Он меня вытаскивал из этого состояния, как-то находил слова в своей далеко не самой умной голове. И ходила я к нему каждый раз, после очередной неудачной попытки стать матерью. Иногда Артём звонил ему сам и просил меня забрать, очень боялся за меня, наверное, или возиться не хотел, не знаю. Пять лет мы жили с мужем в открытом браке, но открыт он был только для меня. Был у меня и муж, и любовник, и оба друг о друге знали, никто не возражал. Хотя, может, и возражал, но вслух нет.

— Ни за что не поверю, что Федя стал бы с кем-то делить свою женщину, ни за что, — задумчиво проговорил Сергей.

— То простая женщина, а то я! — с довольным видом проговорила Катя, показывая на себя пальчиком. — Будто у него был выбор. Либо так, либо никак. Я им обоим честно сказала, что мне от них нужно: Федя, когда плохо, Артём, когда хорошо. Мы так-то с мужем душа в душу жили в перерывах между моими загулами, он был прям идеальный муж, но он не мог со мной справиться во время депрессий, он терялся, слишком молодой и зеленый был. Они оба это приняли, я ведь никого не держала, не заставляла…

— У тебя хоть одни здоровые отношения-то были? — покачал головой Сергей.

— А у тебя что были?

— Ну вот сейчас, думаю, они и есть.

— Ммм, это фантомное, папуль. Тася тебя просто плохо пока знает. Да и ты, наверное, свою лучшую сторону показываешь. Ещё не вечер, папуль, ещё нет.

— Я думаю, что этому есть объяснение. С Артёмом хотела быть Катя, а с Федей — Карина. Ты не плохой человек, просто у тебя…

— Раздвоение личности? — усмехнулась Катя. — Это ведь самое разумное объяснение? Ты ошибаешься, Сергей. Ты всё время забываешь, с кем ты имеешь дело и меня недооцениваешь!

Катерина обхватила подлокотники своего кресла и уставилась на отца ледяным взглядом, игнорируя всех остальных.

— Ты, наверняка, в курсе, что мама упекла меня в психушку, стоило мне выйти из больницы после того, как я потеряла дочь. Лучше мне там не стало, но я смогла вернуться домой, где с чистой совестью легла пластом и больше не вставала. Самое сложное в психушке — доказать врачам, что ты вылечился, ты нормальный и здоровый, они во всём ищут подвох. Я обманула их всех. Ещё сложнее, имея такой эпизод за спиной, доказывать остальным, что это была чудовищная ошибка и ты не сумасшедшая. Я перестала доказывать, просто живу так, как от меня ожидают, это даже весело, казаться нормальной не обязательно. Я вот к чему веду, даже собственная дочь для тебя не человек. Пришёл сюда, вывернул всё моё нутро, нашёл слабое место и бьёшь в него. Я тоже так могу, получше чем ты. Ты, наверное, думал, что когда я упаду так низко, как только возможно, ты протянешь мне руку помощи, и я за неё схвачусь? Ты ничуть не изменился за все эти годы, делаешь с людьми одно и то же.

— Это не так, Карина, я хочу тебе помочь, потому что люблю тебя. Я не могу смотреть, как тебе больно! Я хочу помочь!

Катя слегка опешила от его слов и нервно сглотнула, но взяла себя в руки и продолжила.

— Себе помоги, надень маску на себя, потом на ребёнка. Ты не понимаешь слова «нет», но я всё-таки решила