Наин - Чхон Соллан

Теперь у Квон Тохёна появилась тайна, которую он не мог бы никому рассказать, а даже если бы рассказал, никто бы ему не поверил. Но на этом все не закончилось. Самый дорогой друг, который когда-то был его спасением, был одинок, страдал и в конце концов умер. Этот грех, как синие вены растений, отпечатается в каждом уголке его тела. Может быть, он не выдержит, и его тело сломается. Но справится он с этим или нет – его личное дело. Это не забота Наин. Она протянула руку и указала в сторону. На участок земли, на котором ничего не росло.

– Там, верно?

– …

Взгляд Квон Тохёна упал на полосу голой земли, достаточно узкую, чтобы принять в себя одного человека. Пустынный клочок земли.

– Там место, где был похоронен Пак Вону. Только там растения не растут.

Из красных глаз потекли прозрачные слезы. В полузабытьи Квон Тохён смотрел на место, где два года назад он похоронил Пак Вону. Медленно он отступал от точки невозврата – в мир, полный вины, страданий, огромного горя, в жестокую реальность. К счастью, он не стал демоном. К несчастью, он все еще был человеком. Медленно разваливаясь на части внутри себя, Квон Тохён упал на землю и закричал.

Со временем он будет осознавать это все больше и больше. То, что он убил своего лучшего друга. И то, что, сколько бы он ни извинялся, друг никогда этого не услышит. Что он будет жить в мире, где невозможно получить прощение.

Квон Тохён плакал и кричал во весь голос. Этой ночью он вернулся в свой личный ад.

Глава 32

– Что это?

– Почва с удобрениями. Взял немного у мамы на балконе. Думаю, так они будут расти лучше.

Наин собиралась сказать, что этим растениям не нужна почва с удобрениями, чтобы не увянуть, но, представив, как Хёнчжэ нес пакет от самого дома, промолчала и улыбнулась.

– А где Мирэ?

– Если она пропустит дополнительные занятия, потом будет трудно наверстать, – сказал Хёнчжэ. Он это понимал как никто другой.

Наин кивнула. Полицейская лента ограждала место захоронения Пак Вону по периметру, но Наин без колебаний перешагнула через нее. Она села перед маленьким ростком, который пробился через рыхлую землю, и заверила Хёнчжэ, который нервничал позади нее, что все будет в порядке.

С ее разговора с Квон Тохёном прошла неделя. Парень сам пришел в полицейский участок и рассказал всю правду. Но его слова звучали так сбивчиво и путано, что их трудно было назвать признанием. Как потом Мирэ узнала от мамы, Квон Тохён повторял одно и то же снова и снова:

– Простите. Мне очень жаль. Простите, пожалуйста. Это я… Простите. Мне жаль. Очень жаль. Я виноват.

Смешанные с рыданиями извинения и мольбы были едва слышны. Преклонив колени, Квон Тохён словно обращался к кому-то невидимому.

Ким Минхо и Сон Уджун тоже были вызваны в полицию, и слух об этом быстро распространился по школе, учебному центру и всему городу. Благодаря признанию Квон Тохёна тело Пак Вону обнаружили за три часа. Вот так быстро Пак Вону, которого никто не искал два года, наконец-то нашли. Ким Минхо и Сон Уджун не применяли к Пак Вону физического насилия и не помогали прятать тело, но их обвиняли в соучастии. Из-за этого Ким Минхо лишился права выступать на соревнованиях тхэквондо от города, и оба они были исключены из школы. Квон Тохёна обвинили в убийстве. Хотя физических доказательств было недостаточно, чистосердечное признание сыграло решающую роль. На предстоящих судах будут выяснять, было ли убийство преднамеренным, существовал ли план и почему Квон Тохён с друзьями скрыл факт свершения преступления и спрятал тело. Но прежде всего следователь сказал, что Квон Тохёна необходимо направить на лечение: есть подозрения на шизофрению. Хотя лечение должно быть длительным, Квон Тохён пообещал сотрудничать со следствием и принять любое наказание.

Квон Тохён встретил отца Пак Вону по дороге из полицейского участка в изолятор. Увидев его, он снова разрыдался, упал на колени и начал просить прощения. Вместо того чтобы кричать и бросаться на юношу с кулаками, называя его убийцей и спрашивая, почему он так поступил с его сыном, отец Пак Вону вспомнил, что Тохён был самым близким другом Вону, поблагодарил его за то, что он хоть и запоздало, но все рассказал. Он сказал: «Как отбудешь свое наказание и искупишь вину, приходи потом ко мне, пообедаем вместе». Эти слова вызвали у Квон Тохёна еще больше слез. Его громкие, как у ребенка, рыдания долго разносились по парковке полицейского участка.

Пак Вону, который спустя два года вернулся к отцу в виде праха, лишь на короткое время оказался в его объятиях, а затем отправился в колумбарий на встречу к матери. Журналисты набросились на отца Пак Вону по дороге, но тот, не проявив ни капли гнева, лишь сказал, что рад снова обрести сына, и вернулся к повседневной жизни. Медленно, шаг за шагом.

Кёнхе, ведущая расследование по делу пастора Квона, обнаружила подозрительно крупные пожертвования. Обнаружив источники поступления средств, она выяснила, что некоторые студенты учебного центра за огромные деньги получали частные уроки от сотрудников. Чтобы скрыть незаконность таких «дополнительных услуг», директор заставляла родителей вносить платежи под видом пожертвований. Это привело к закрытию учебного центра и началу масштабного расследования в церкви. В ходе расследования как раз и всплыло, что пастор Квон также подкупил полицейского, чтобы замять дело Пак Вону. Наин узнала об этом от Мирэ, а потом и из новостей.

Еще неделю спустя по Сонёну пошли слухи о духе горы. Кто-то утверждал, что дух горы в образе демона, призрака, дракона, тигра или оленя разозлился на сокрытие правды о смерти старшеклассника и заставил растения в горах бурно расти, чтобы привлечь внимание к месту преступления и сделать тайное явным. Наин считала эти слухи вполне правдоподобными. Хотя она не была ни духом, ни зверем и не жила в горах, ее гнев действительно заставил растения разрастись. Она ожидала, что люди будут часто приходить на гору, но страх перед духом Сонёнсан оказался сильнее, чем уважение к человеку, когда-то похороненному здесь. Посетителей не прибавилось.

К счастью, росток был цел. Наин вздохнула с облегчением, потому что боялась, что, разрывая землю, полицейские повредили корни.

– Как оно? Все нормально? – спросил Хёнчжэ.

– Да, оно все еще живо.

Наин приподняла листья молодого растения. Она заполнила небольшой горшок, который принес Хёнчжэ, привезенной им же