Выбираю таран - Людмила Жукова

Ждали конвой и враги. Они уже оставили практику летать на бомбежки порта и подходов к нему малыми группами, как делали это над молниеносно побежденной Европой. Шли армадами в десятки самолетов.

8 апреля 1942 года группа Алексея Позднякова из шести истребителей, четыре из которых вели новички Фадеев, Семенов, Юшин, Бычков, встретила пятнадцать бомбардировщиков «Юнкерс-87» под прикрытием пяти «Мессершмиттов-109», идущих курсом на Мурманск.

Удача наших истребителей, что шли они со стороны солнца, которое слепило глаза фашистам.

Поздняков решил использовать фактор внезапности: атаковать бомбардировщики с их смертоносным грузом на встречном курсе, в лоб, пока не подошли «мессеры».

В первой же стремительной атаке один «юнкере» задымил и кувыркнулся вниз. Но четырнадцать бомбардировщиков, огрызаясь огнем, продолжали держать курс к порту, а догнавшие их «мессеры» завертели вокруг них виражи. И вдруг из серой мглы облаков вышли еще восемь «мессеров»! Атаки наших истребителей следовали одна за другой.

В круговерти боя Хлобыстов хладнокровно выбрал цель — тяжелый двухмоторный Me-110. Впереди — сопка, уйдя за которую, враг может спрятаться от огня Алексея. Очередь, еще очередь — необходимо сбить врага до подхода к сопке. Но замолкают пулеметы, почему — разбираться некогда, успех поединка решают мгновения.

Хлобыстов, как он потом рассказывал друзьям, рассчитал расстояние до «сантиметра» и рубанул по хвосту врага правым крылом «томагавка». Тряхнуло так, что на миг отключилось сознание, поплыли перед глазами радужные круги, но он — жив! И тянет, хоть и кряхтит, мотор «томагавка». Молодец, американец, выдержал русский таран! Значит, продолжим бой. Где молодняк? Ага, вокруг них кружат «мессеры», надо поспешить на выручку. Но опасность, грозящую его молодым летчикам, понял и комэска. Он разворачивается, идет в лоб на головной истребитель врага. Тот пытается увернуться, но Поздняков меняет угол атаки и снова идет в лоб.

От ужаса за командира Хлобыстов непроизвольно зажмурил глаза, а когда открыл их — видит, как, врезавшись друг в друга, машины несутся к земле… Он еще миг смотрит, не выбросится ли комэска с парашютом. Нет… При лобовом таране остаться в живых — чудо…

Но два отчаянных таранных удара за несколько минут боя привели фашистов в замешательство. Они перестали стрелять, видимо вели радиопереговоры друг с другом.

Надо воспользоваться психологическим шоком противника. Хлобыстов кричит в микрофон: «Принимаю команду на себя! Иду в атаку! Прикройте!» И ведет свой «томагавк» с поврежденным крылом и замолкшим бортовым оружием навстречу паре «мессеров», угрожая, по примеру комэска, лобовой атакой, в жуткой реальности которой только что убедились враги.

Первым не выдержал «мессер» слева, отвернул. Второй продолжил полет навстречу Хлобыстову, но, видно, не захотел погибать и свернул перед самым бешено крутящимся винтом самолета Хлобыстова, всего на миг повернувшись боком. И в этот миг Алексей со всей силой ненависти за погибшего друга «хлобыстнул» по проносящемуся хвосту со свастикой опять правым, уже поврежденным, крылом.

За несколько минут боя три тарана увидели враги. Что еще ждать от этих «фанатиков» в следующие секунды боя? Психологический фактор сработал на все сто: армада из оставшихся четырнадцати бомбардировщиков со смертоносным грузом и десяти истребителей сопровождения повернула вспять, сыпя бомбы на безмолвную пустынную тундру…

Алексей летел на своей поврежденной машине следом за четверкой молодняка, ясно осознав, что бессмертие судьба не гарантирует даже героям…

На земле он впервые не попал в объятия боевых друзей: все уже знали о гибели Алексея Позднякова.

Отказавшись от обеда, Хлобыстов спешно пересел в исправную машину и понесся на поиски упавшего самолета друга, пока еще светило солнце.

…О результатах неравного боя 8 апреля 1942 года, о трех таранах в одном бою, о сорванной бомбежке подходившего к Мурманску каравана судов союзников командование полка доложило по инстанциям и подготовило представление на присвоение звания Героя Советского Союза Алексею Степановичу Хлобыстову и Алексею Петровичу Позднякову (посмертно). Скупы строчки его биографии: родился в 1916 году в селе Тулыновка Тамбовской области. В Красной Армии с 1935 года. Участвовал в боях с белофиннами.

Новым командиром эскадрильи назначался капитан Алексей Степанович Хлобыстов.

…Уставший от долгого и опасного похода морской караван союзников входил в бухту. Наблюдавшие неравный бой в бинокли английские моряки просили познакомить их с героями-летчиками. Но Хлобыстову в те дни было не до встреч — принимал командование эскадрильей, учил молодых летчиков драться смело, расчетливо и хладнокровно, как завещал Алексей Поздняков. Только, проведя инструктаж и учебно-тренировочные полеты, стал добавлять вдруг: «Помните, вы должны довоевать до победы!»

14 мая 1942 года их снова ждал неравный бой. Хлобыстов сверху врезался в строй противника, расколол его, отвлек внимание от своего молодняка, вызвав огонь на себя.

Он почувствовал, как ожгло руку, ногу, как запахло гарью в кабине. Все мысли Алексея были — сбить пламя с машины резкими маневрами. Но тщетно, чад заполнял кабину. «Умирать — так с музыкой!» Но почему — умирать? Расстрелявший его «мессер», потеряв интерес к подбитому «ястребку», после разворота беспечно несется на близком расстоянии, уже записав очередную победу на свой личный счет, и ждет, когда советский летчик выбросится с парашютом, чтобы расстрелять его.

Алексей уже открыл фонарь кабины для прыжка, но, поняв, что в воздухе его ждет смертельная опасность, молниеносно переменил решение: направил свой горящий самолет на врага: пусть закроется его личный счет!

Удар всем фюзеляжем — пострашнее удара крылом. Голова ударяется о прицел, на миг отключается сознание. Но неистовый порыв северного ветра выбрасывает его из кабины. Сознание возвращается, когда он камнем летит к земле. Рука автоматически дергает кольцо, и снова — беспамятство.

Его вскоре нашли в тундре морские пехотинцы — замерзшего, в летном обмундировании, залитом кровью.

Из медсанбата его уже отправили в госпиталь, когда в полк, прославленный теперь уже четырьмя таранами, прибыл военный корреспондент «Красной звезды» поэт Константин Симонов. Не застав летчика, он описал в очерке свою давнюю встречу с Хлобыстовым в первый год войны и передал разговор с комиссаром полка, поведавшим ему о третьем таране.

— А разве Хлобыстов не мог просто выйти из боя? — спросил Симонов комиссара. — Ведь горел!