Запретный огонь - Дон Мактавиш

Глава 30

Густой серый туман заволакивал, берег, почти скрывая набегающие волны. До рассвета стоял полный штиль, но теперь ветер, словно пробудившийся спящий гигант, глубоко вздохнул и задул со всей силы.

Кинг выругался себе под нос. В Корнуолле ничего не предугадаешь. Придется, целясь, учитывать дикие порывы ветра, которые теперь швыряли на берег пенистые валы. Одно утешение, что ветер разгонит туман. По крайней мере, можно будет разглядеть цель. То, что дуэли запрещены законом, не имеет никакого значения. Подобные поединки — пустяк по сравнению с тем, что происходило в здешних краях.

Уэстерфилд опаздывает. Где этот мерзавец? Сбежать он не мог, Уилл Боулз этого не допустит. Леандр Map-кем выложил на складной столик пару дуэльных пистолетов, и Кинг подошел к нему.

— Где они, черт побери? — прорычал он. — Я хочу покончить с этим, пока не разразится буря.

— Успокойся, Кинг, — ответил Леандр. — Они приедут. Думаю, Уиллу трудно найти этому негодяю секунданта, учитывая, кто его противник.

Кинг принялся шагать по берегу. Надвигался прилив, пенистые волны лизали его начищенные сапоги. Он привык к боли в раненой руке, постоянной тупой боли, которая не давала ему покоя ни днем, ни ночью. Унять ее можно было только настойкой опия, которую Кинг не решился принять. Ему нужен ясный ум. Он сгибал правую руку, разогревая мышцы, готовя их к тому, что скоро в его ладонь ляжет пистолет. Вскоре из призрачного тумана вынырнули три фигуры — Уэстерфилд, Уилл Боулз и самый захудалый оборванец из всех, что ему доводилось видеть. Кинг едва не рассмеялся. Никого получше они найти не могли?

Уилл, должно быть, прочитал его мысли.

— Прости, Кинг, — сказал он. — Кроме старого Тима Бада, на всем побережье не нашлось человека, желающего участвовать в поединке против тебя.

— Черт! — выругался Кинг. — Он трезвый?

— Не думаю.

— А я получу выпивку? — поинтересовался Тим Бад. — Мне сказали, что я получу свою пинту.

— Ты получишь свою проклятую пинту, старик, как только дело будет сделано, — сказал Уилл.

— Вряд ли это этично, — наклонился к уху Кинга Леандр. — Тим Бад не ровня Уэсти. Никто не будет тебя винить, если…

— Не дождешься! — гневно оборвал Кинг. — Поддержите его, и давайте начинать.

— Я буду рефери, — сказал Уилл, подняв три крупных камня. — С тридцати шагов?

Кинг кивнул.

— Установи метки, — приказал он.

Уилл поставил один камень в центре и, отмерив расстояние, положил на землю остальные, которые едва виднелись в тумане.

— Уэстерфилд, выбирайте пистолет, — сказал Уилл. — И пусть ваш секундант его зарядит.

— Что, он? Ну уж нет! — возмутился Уэстерфилд. — Он не знает, какой стороной пулю в дуло загонять. Я сам заряжу, если не возражаете.

— Пожалуйста, — ответил Уилл. — но поторапливайтесь.

Кинг наблюдал, как Уэстерфилд заряжает свой пистолет, Леандр зарядил второй и передал ему.

— Кинг, — сказал Уилл, — согласно правилам, я должен спросить… если он извинится…

— Не дождетесь! — прорычал Уэстерфилд.

— Ты слышал? — сказал Кинг. — Продолжай.

— Вставайте спиной к спине, — приказал Уилл, указав на центральный камень. Дуэлянты подчинились. — Дойдя до меток, повернитесь. Не двигайтесь, пока я не дам команду.

— Я получу свою пинту при любом исходе? — дернул Уилла за рукав Тим Бад.

— Если не уйдешь с линии огня, то тебе уже будет не до пинты! — прорычал Уилл. — Отойди, пьяный болван!

Когда Кинг и Уэстерфилд достигли своих меток и повернулись друг к другу, старик отпрянул в сторону.

Кинг искоса взглянул на противника. Драться на поединке одноглазому и в ясный день трудно, а уж в густой туман, да еще с лихорадкой… Он прицелился, отметив, что Уилл дал ему для этого достаточно времени.

— Сходитесь и стреляйте! — скомандовал наконец Боулз.

Кинг двинулся к центральному камню, скрытому туманом. Плотный влажный песок скрипел у него под ногами. Ветер разогнал только верхний слой тумана, который все еще цеплялся за берег, скрывая дуэлянтов по грудь. Внезапно Уэстерфилд нырнул вниз и скрылся из виду. Одновременно грохнули два выстрела… и через несколько мгновений третий.

Оба дуэлянта упали.

Над берегом эхом неслись крики Леандра и проклятия Уилла. Кинг почувствовал, как песок задрожал под его лицом от топота ног. Он смутно увидел Тима Бада, бросившегося прочь со скоростью, казалось, невозможной для пьяного старика… потом навалилась чернота.

День шел, а никаких вестей не было. Ларк была вне себя. Она не отходила от вдовы, но ей становилось все труднее притворяться. Кинг должен был уже вернуться. А Леандр давно сообщил бы новости, несмотря на исход поединка. Но ни тот ни другой не появились, и это был дурной признак.

Ларк сумела уговорить вдову съесть бульон, булочку и немного фруктов. Руки пожилой женщины дрожали. Старую графиню было просто не узнать. Ларк опасалась, что ее свекровь, сказав, что если что-то случится с Кингом, она последует за сыном, говорила правду.

— Он не возвращается, — сказала вдова, ее голос прозвучал в тишине погребальным звоном. — Дуэль была несколько часов назад. Если бы он был жив, мы знали бы новости. Они не знают, как нам сказать. — Оттолкнув в сторону поднос, она разрыдалась.

— Не надо, миледи. — Ларк отложила книгу, которую читала вслух, и, подойдя к вдове, положила ей руку на плечо. — Мы ничего не знаем. Я отказываюсь верить этому.

— До бухты всего две с половиной мили. Даже если бы они шли пешком, они бы уже вернулись, — возразила вдова. — А у них есть лошади и карета.

Ларк открыла было рот и застыла. В коридоре эхом отдавались громкие голоса. Ларк бросилась к двери. Когда она широко распахнула ее, Кинг, споткнувшись о порог, рухнул в ее объятия, Фрит поддержал его. Ларк ощупывала лицо Кинга, грудь, торс, отыскивая рану. Вдова, прижав ко рту морщинистые руки, беззвучно рыдала.

— Отпусти меня, Фрит! — рыкнул Кинг. — Ты как наседка! Я сам могу стоять.

— Милорд, пожалуйста, — умолял камердинер, — нужно снять сапог, пока лодыжка не распухла.

— Лодыжка? — воскликнула Ларк. На правом сапоге зияла опаленная по краям дыра.

— Спасибо провидению, мерзавец промахнулся, — сказал Кинг.

— Он не был джентльменом, — добавил подоспевший Леандр. — Нырнув в туман, он выстрелил, как последний трус. Пуля ударила Кинга в ногу и застряла в сапоге. Нужно оценить рану, вот что волнует Фрита. Упав, Кинг выстрелил наугад и ранил Уэстерфилда в плечо… Понять не могу, как тебе это удалось, — повернулся он к Кингу. — Туман был густой как овсянка, а ты упал на больную руку.