Голиард - Оливия Клеймор

…Франциск Обри-Макон метался по замку в панике. Он расточал проклятия на головы своих подданных, обзывая их предателями и ублюдками. Ибо никто не хотел погибать ради узурпатора. Бароны, ещё недавно восхвалявшие лже-графа, были полны решимости связать его ради спасения своих жизней и передать графу Клермонского или графу Савойскому, словом, как получится.

Наконец, Франциск перестал метаться по парадному залу. Его жена, наложницы и многочисленное потомство от страха забилось в угол.

– Никчёмные создания! – с ненавистью бросил он в сторону женщин и детей. – Что с вами будет, если меня убьют?

Женщины зарыдали.

– Где Матильда? – неожиданно вспомнил граф. – Где она? Пошлите за ней? Слуги!

Но никто не откликнулся на зов Его Светлости.

– Убью её и всех вас! Разом покончу со всеми!

Обезумевший самозванец обнажил кинжал и наступал на обезумевших от страха женщин. В этот момент в зал ворвались бароны, и Ла Бон вонзил кинжал в спину своего сюзерена. Тот упал как подкошенный, лицом вниз.

– Теперь мы должны открыть вторые ворота! Только так мы сможем рассчитывать на милость графов Клермонского и Савойского.

Отряд клермонцев с Жаном де Лером проникли в Безансон по подземного ходу. Клермонцы разделились на две группы. Первая предприняли попытку проникнуть к воротам второй линии обороны и открыть их; вторая – пленить Франциска Ла Доля Обри-Макона.

Клермонцы ворвались в зал, где, по их разумению, должен пребывать узурпатор. Перед взором разгорячённых воинов предстала следующая картина. Франциск лежал на полу, лицом вниз. На его спине, пропитав богатый наряд, буквально на глазах разрасталось кровавое пятно.

Вокруг тела стояли барон Ла Бон и его люди. Барон сжимал в руках кинжал, обагрённый кровью лже-графа. В дальнем углу, сбившись в стайку, жались испуганно друг к другу: Урсула, несколько камеристок и две бывшие фаворитки Франциска.

Увидев клермонцев, новоявленная графиня вскрикнула и потеряла сознание. Камеристки едва успели подхватить свою госпожу.

– Франциск Ла Доль Обри-Макон мёртв, – констатировал Ла Бон. И протянул командиру клермонцев окровавленный кинжал.

– Вы поступили благоразумно, сударь, – произнёс клермонец. – Назовите ваше имя…

– Барон Ла Бон… – последовал ответ.

– Позаботьтесь о женщинах, – приказал клермонец барону и поспешил покинуть зал, дабы присоединиться к своим сотоварищам, с боем побивавшимся к воротам второй линии обороны.

Де Лер метался по резиденции – искал Флоранс и Матильду. Увы, но их нигде не было. Обезумевшие от страха придворные забились, кто куда. Правда, во время поисков де Леру пришлось прикончить пару-тройку мерзавцев, попытавшихся напасть на него.

– Господи Всевышний! – взмолился он. – Неужели Флоранс и Матильда погибли?!

Наконец, отчаявшись найти жену и сеньору в богатых покоях, он спустился в помещения для прислуги. От него врассыпную бросились бежать служанки, потому как все мужская прислуга отправились на защиту стен Безансона.

– Флоранс! Матильда! – кричал он, мечась по кухням, постирочным, а затем и по многочисленным кладовым.

Шансов найти жену и виконтессу живыми оставалось всё меньше. Наконец, он отворил дверь винного погреба…

– Флоранс! – в отчаянии возопил он.

– Я здесь… – послушался приглушённый голос жены. – Я здесь, Жан… – повторила она более отчётливо.

Де Лер спустился в погреб. Из-за бочки с вином появилась Флоранс и бросилась ему на шею.

– Слава Всевышнему, ты жив! – воскликнула она со слезами на глазах.

Де Лер крепко обнял жену и поцеловал.

– Где Матильда? – спросил он.

– Она здесь… – Флоранс указала в направлении самой большой бочки.

Де Лер поспешил туда: на полу лежала Матильда, дыхание её было учащённым. Склонившись над ней, хлопотал Ригор, обтирая лицо виконтессы влажной тряпкой.

Ригор и де Лер обменялись дружественным рукопожатием.

– Что с вами, сударыня? – обеспокоился вассал.

Матильда протянула к нему руки.

– Вы живы… Бог услышал наши молитвы… А остальные мои вассалы…

– Увы, я не знаю, что с ними случилось… – признался де Лер.

– Она слишком переживала… – объяснила Флоранс. – Её сердце не выдержало.

– Мне уже лучше… – сказала Матильда.

– Что с госпожой Агнесс и ребёнком? Что в Безансоне? – коротко поинтересовался Ригор.

– Агнесс и Режина в безопасности. Ребёнок очень напуган, но с ним тоже всё будет в порядке. Кажется, первая линия обороны пала… Думаю, Безансон будет в руках союзного войска уже к вечеру.

Ригор удовлетворённо кивнул и извлёк кинжал из-под одеяния.

– Оставайтесь здесь, – обратился он к женщинам.

– Да-да! – поддержала Флоранс. – Мы пока останемся в погребе, здесь самое безопасное место. А вы?

Де Лер и Ригор переглянулись.

– А мы пока уладим некоторые дела, – ответил де Лер жене и подмигнул виконту.

– К тому же Жан расскажет, как ему удалось спасти венценосных особ… – невинным тоном произнёс Ригор.

Эпилог

Агнесс, графиня Олтинген и малолетний Гильом пребывали в ставке графа Клермонского. Тот же приказал окружить венценосных дам и ребёнка всяческой заботой.

Наконец Безансон пал. Стены города спешно приводили в порядок, погибших при штурме предали земле.

Граф Клермонский позволил Урсуле Ла Доль вернуться в один из принадлежавших ей замков и надлежащим образом похоронить Франциска, столь кратковременно правившего Бургундией. Арман, сын бывшего правителя, погиб, защищая замок Доль от савойцев.

Агнесс, Режина и Гильом II перебрались в Безансон, не подозревая о планах графа Клермонского.

Спустя некоторое время, когда жизнь в бургундской резиденции наладилась, исчезли следы ожесточённых схваток, граф Клермонский пригласил в занимаемые им покои графинь фон Церинген и Олтинген.

Женщины даже не догадывались, о чём пойдёт речь. Они воспринимали графа как своего спасителя и, прежде всего, спасителя Гильома II, наследника трона.

Граф Клермонский после светских формальностей, решительно перешёл к делу:

– Графиня фон Церинген, – обратился он к Агнесс. – Я человек прямой и скажу вам сразу: поход союзных войск был предпринят не только для того, чтобы освободить вас и ребёнка и покарать узурпатора, но – дабы возвести на трон Бургундии законного и сильного правителя.

Агнесс гордо вскинула подбородок:

– И кого же? – с вызовом поинтересовалась она.

– Моего внука Рено III, графа Макона. – Спокойно ответил Гильом IV.