Эти бессмертные - Вадим Проскурин

— Растет, — сказал Людвиг. — Уже почти вдвое выросло.

— Тогда что вы стоите?! — удивился лорд Хортон. — Ждете, когда оно вас сожрет? Все назад!

Они отступили назад, граф ударил по живой земляной луже файрболом. Немного помолчал и задумчиво произнес:

— Сдается мне, пророчество о потрясателе содержит гораздо больше правды, чем можно было подумать. Боюсь, Павел, Муралийский Острог скоро покажется тебе слишком мелким. Впрочем, не будем делить владения герцога, пока он еще жив. Павел, хочешь, я научу тебя кое-какой магии?

10

Земля вздрогнула, ударная волна ударила по ушам, в небо взметнулась целая гора земляных комьев. Павел рухнул наземь, в фильмах о войне всегда так делают, когда рядом разрывается большая фугасная бомба. Хорошо, что это большая фугасная бомба, а не маленькая атомная, а то могло и так получиться. Всего-то изменил один маленький поток силы — и, нате вам, вон какой эффект. Павел ожидал чего-то подобного, но не верил, что получится так мощно.

Земляные комья посыпались сверху, какое-то время Павлу даже казалось, что сейчас его засыплет заживо. Но нет, пронесло, не такая уж и большая получилась фугаска, килограммов десять в тротиловом эквиваленте, вряд ли больше. Он, правда, рассчитывал на взрыв как от ручной гранаты…

Павел ехидно усмехнулся. Раньше он не раз говорил про мракобесие этого мира, но тогда эти слова были просто фигурой речи, он не воспринимал их всерьез. Но он был прав, он верно угадал, этот мир действительно погряз в мракобесии. Маги, называющие себя воителями, копят заклинания, как Кощей Бессмертный копил злато, воруют друг у друга магические книги, трясутся над корявыми цепочками букв как над величайшей ценностью во всем мире. Для них заклинания — нечто неизменное, данное природой или древними магами, они не пытаются видоизменять известные заклинания или изобретать свои. А это так просто! Надо всего лишь представить себе химический состав…

Нет, он погорячился, это не так-то просто. Чтобы это стало просто, надо иметь багаж знаний, который даже на Земле двадцать первого века не у каждого школьника есть, да и не у каждого выпускника института. Здесь таких знаний нет ни у кого, а чтобы изобрести дельное заклинание наугад, методом проб и ошибок, надо быть гением. Но если не изобретать наугад, а вывести простую закономерность… А ведь пророчество не врет, я действительно потрясатель вселенной!

Павел встал, отряхнул с одежды грязь, поднял лицо к небу, раскинул руки и захохотал. Это был очень патетический жест, в кино он был бы уместен черному властелину, внезапно осознавшему свое предназначение. Интересно, какими глазами на него смотрит Хортон…

Хортон смотрел испуганными глазами. Павел видел, что у графа наготове мощное заклинание, он готов пустить его в ход и уже давно сделал бы это, но боится, потому что Павел нужен ему живым. Потому что иначе за этого графа не дадут и ломаного гроша. И не только потому, что в этом мире нет ничего похожего на деньги.

— Не пугайся, граф, — сказал Павел. — Это был просто научный опыт. Знаешь, чем истинная наука отличается от всякой наукообразной хрени? Тем, что научные результаты повторяемы. Смотри!

На соседнем холопском участке подорвалось дистанционно управляемое минное поле. Во всяком случае, выглядело это именно так.

— Нравится? — спросил Павел. — Держи формулу, дарю. Попробуй сам, только прицеливайся подальше. Это просто — открываешь пустоту, проникаешь силовыми нитями в пространство химических связей… Ах да, в вашем языке нет таких слов… Короче, ты видел порядок действий. Попробуй повторить.

Хортон направил взгляд на дерево, чудом уцелевшее после первого взрыва. Павел видел внутренним зрением, как магия Хортона проникла в живую древесину, как сотворенные заклинанием демоны Максвелла начали перетасовывать молекулы, превращая целлюлозу в нитроцеллюлозу… нет, не так…

— Так ничего не получится, — сказал Павел. — Присмотрись, видишь, в ткани материи есть… гм… узелки четырех видов. Ну, то есть видов больше, но самые частые — четырех видов. Тебе нужно взять большие узелки, но не самые большие, а вторые по размеру, и подсоединить их к таким крупным… конструкциям…

Хортон шумно выдохнул и разочарованно покачал головой.

— Не получается, — сказал он. — Ты слишком многого от меня хочешь, этому нужно долго учиться. Я никогда раньше не влезал магией в столь тонкие слои материи, я не знал, что от этого бывает такой эффект. А ты откуда сам это знаешь?

— А я этого и не знал, — ответил Павел. — В нашем мире нет магии, знания о структуре вещества у нас используют по-другому. Делают разные артефакты… Нет, я не то хотел сказать, то слово, у нас оно означает совсем другое…

— Все понятно, — заявил Хортон. — У вас действует другая магия, ориентированная на материальное воплощение заклинаний. Легенды говорят, что в незапамятной древности, когда не родились еще великие маги, мои первобытные предки тоже пользовались артефактами. Но потом мои предки научились вмешиваться в структуру бытия непосредственно, силой мысли, а твои предки довели до совершенства науку построения артефактов. А если соединить их воедино… — Хортон хихикнул. — Знаешь, Павел, я начинаю тебя бояться. Знаешь, о чем я сейчас думаю?

— О том, не убить ли меня прямо сейчас, на всякий случай, — сказал Павел. — Не стоит. Не знаю почему, но это не в твоих интересах, иначе ты убил бы меня еще вчера, внезапным ударом из темноты. Ты ведь не всегда соблюдаешь ритуалы? Бросить вызов по всем правилам…

Хортон воровато огляделся по сторонам. Павел понял, что знает, о чем думает Хортон — он смотрит, нет ли рядом Людвига, потому что в его присутствии он стесняется говорить откровенно.

Впервые за все время пребывания в этом мире Павел почувствовал себя в привычной среде — он вел переговоры. И неважно, что сейчас договариваются не партнеры по бизнесу, а два великих мага, переговоры — они и в Африке переговоры. Основной принцип всегда один — добиться выгодных условий сделки, не злоупотребляя обманом партнера. Потому что любой обман рано или поздно вскрывается, а репутация бизнесмена — капитал, который не компенсируешь никакими деньгами. А здесь обстановка такая же, как в России 1990-х, и неважно, что в роли прокурора выступает не киллер с винтовкой, а маг с заклинанием.

— Знаешь, Хортон, — сказал Павел, — сейчас я скажу одну вещь, она может показаться странной, тебе даже может показаться, что я тебя поучаю или там воспитываю. Сейчас у нас с тобой общие интересы, нам невыгодно предавать друг друга. У меня есть знания, которые нужны тебе, и они нужны тебе прямо сейчас, у тебя нет времени осваивать их самому. А у тебя есть навыки боевого применения заклинаний, я-то, когда впервые создал сплошной файрбол, целую рощу спалил и сам чуть не погиб… Ты отлично разбираешься в местной политике, ты знаешь, как у вас ведутся войны… Сейчас ведь начинается война, я правильно понял?