Римская армия эпохи Ранней Империи - Ян Ле Боэк

В остальном неримские божества могут быть поделены на две большие группы. Одни из них принадлежат местному субстрату различных провинций и внешне кажутся немногочисленными, но трудно точно подсчитать их долю, так как они скрыты благодаря практике interpretatio romana, состоявшей в латинизации их имен. Небольшое число их может быть установлено в Африке, где легионеры оставили лишь одну надпись в честь Сатурна, другую в честь его парного божества Целесты и ни одной в честь Цереры. Несколько больший успех имели dii Mauri в Мавретании, так же как британские божества в районе вала Адриана. В честь Антеноцития был построен храм, а во многих текстах упоминаются подобные ему божества (Veteres, Belatocadrus, Cocidius). В странах кельтской традиции почиталась Эпона, а в Паннонии — Седат и Тразит. Связь с покровителями страны, в которой стояло войско, относится к очень характерной для римлян традиции, согласно которой следовало всегда становиться под защиту местных богов. Когда армия отправлялась в поход, она делала то же самое перед вступлением на вражескую территорию, поэтому на Колонне Траяна, а равно на Колонне Аврелия89 мы видим, как обожествленный Дунай охраняет римские войска, которые направляются на войну.

Вторая группа неримских божеств представлена восточными богами, которым, без сомнения, следует уделять меньшее внимание, чем делалось до сих пор. Отметим прежде всего, что они также являлись местными божествами для Анатолии, Сирии или для Египта и входят, следовательно, в предыдущую категорию, когда мы встречаем их в соответствующих областях. Так, во время гражданской войны, последовавшей за смертью Нерона, утром в день битвы «солдаты III легиона по обычаю, усвоенному ими в Сирии, приветствовали восходящее солнце»90. В этом случае речь идет об отправлении местного культа, а именно культа Солнца, почитавшегося в Сирии, которому солдаты там поклонялись и во время своего пребывания в Италии. Есть, между прочим, и другие доказательства связи воинов III Галльского легиона с богом Гемесы91. Действительно, восточные боги получают значительное распространение в римской армии лишь в III в., и прежде всего среди командного состава. Главным среди них был иранский бог Митра, ставший непобедимым Солнцем; он заботился об обеспечении мирового порядка. Его культ привлекал тем, что воспринимался в некоторой степени как воинское служение — третий из семи уровней посвящения давал право на титул «(божьего) солдата». Воины строили mithrea. Были популярны и сирийские Юпитеры. Юпитер Долихен92 в Коммагене способствовал укреплению политической мощи, но официальная власть его не признавала. Этот Баал Тарз хеттского происхождения имел поклонников среди equites singulares Augusti, на Дунае и Рейне и вплоть до Британии. Его культ связывался с культом знамен, Аполлона и Дианы, Солнца и Луны. Юпитер из Гелиополя (Баальбека) был «Ангелом, посланцем Бела», а арабский Азизу, называвшийся по-латыни Bonus Puer («Добрый Мальчик»), напоминал Марса. Наконец, пришельцы из Египта, Исида и Серапис, часто связывались с культом вод.

В целом, представляется, что восточные культы, поздно пришедшие на Запад, затронули римскую армию лишь отчасти. Естественно, больший успех они имели в Восточном Средиземноморье.

Синкретические культы

Хотелось бы подробнее остановиться на таком очень важном и уже упоминавшемся выше малоизученном явлении, как синкретические культы. М. Ле Глэй93 осуществил их общее изучение, и лишь армия Африки94 была предметом начального рассмотрения этого вопроса. Речь идет, таким образом, о практике, заключавшейся в добавлении друг к другу большого числа богов с целью увеличения их действенности, как мы видели в приведенной выше надписи95. Представляется, что комбинации богов не были случайными, и можно выделить два рода синкретических культов. В первом случае преобладает общая черта, например, война — все упомянутые божества вмешиваются в ход сражений. Или же проявляются две основные и тесно связанные темы: война и провинция гарнизона, война и родина, война и здоровье и т.д.

Культ мертвых

При рассмотрении римского язычества нельзя не затронуть культ мертвых, особенно важный для людей, чье ремесло было связано с риском преждевременной кончины. Pietas предписывала оставшимся в живых хоронить своих павших в бою товарищей и отправлять традиционные культы. В дальнейшем они сооружали надгробья с погребальными памятниками или кенотафы, если тела не удавалось найти. Для тех, кто умирал в своей постели, культ, похоже, не представлял никакого своеобразия, и солдаты вели себя в этом случае подобно гражданским. Оставшиеся в живых, как мы видели выше96, воздвигали стелы в I в., алтари во II в. и купольные надгробья в III в., по крайней мере в Африке. Могилы объединялись в обширные некрополи, расположенные вдоль дорог, расходящихся из лагеря. И все же легко заметить, что воины благодаря своему жалованью могли заказывать рельефы наряду с памятными надписями; а еще более богатым центурионам удавалось даже возводить себе мавзолеи.

Короче говоря, солдаты в отправлении культов как великих богов, так и мертвых, вели себя сходным образом, а будучи консервативными, они сохраняли традиции римского язычества.

Христианство в римской армии

Такой взгляд, впрочем, порождает перед историками проблему, так как в христианских источниках, напротив, подчеркивается восприимчивость военных к новой вере. В 174 г. — XII Молниеносному легиону был ниспослан Богом чудесный дождь, якобы спасший армию, — и язычник Дион Кассий сам в это верит97. В своей «Апологетике» Тертуллиан многократно повторяет, что его собратья по вере наполняли лагери, а в трактате «О венке» выведен преторианец, который предпочел смерть жертвоприношению98. Солдаты-христиане подвергались преследованиям на всем протяжении II в., особенно при Деции в Египте и при Галлиене в Иудее. Но именно Диоклетиан и Максимин стали наиболее последовательными проводниками такой политики, и, вероятно, им даже пришлось уничтожить «Фиванский легион», по их мнению, целиком зараженный99 христианством.

Преследования объясняются множеством причин. С теологической точки зрения, было невозможно осуществить слияние между столь необходимыми для дисциплины богами армии и богом христиан. Те же, со своей стороны, не могли участвовать в идолопоклоннических обрядах. Ну и вдобавок строгая мораль заставляла ощущать несовместимость, существовавшую между присягой (sacramentum), приносимой государству, и христианскими таинствами (слово sacramentum имеет и такое значение), между воинством Христа и войском императора. Христианская мораль могла даже запрещать кровопролитие, так что некоторые историки обнаруживают «отказников по убеждениям»100 и дезертиров101. Некоторые писатели даже обвиняли это движение в том, что оно послужило причиной подрыва обороноспособности Империи и сделало возможными вторжения германцев.

На самом деле, отцы церкви и древние апологеты преувеличивали. Только еретическое меньшинство под влиянием учения Монтана102 стремилось к мученичеству. Христианство проникло в римскую армию незначительно и поздно; слабость этого проникновения была установлена на примере преторианцев103, а также Британии104 и Африки105. На Востоке положение, возможно, было несколько иным. В реальности солдаты весьма охотно оказывались на стороне преследователей.

Заключение

В Ранней империи армия играла, как мы убедились, роль охранительной силы. Она способствовала романизации и практиковала язычество в весьма традиционном духе. Конечно, следует различать две части Империи, Восток и Запад. В восточной части Средиземноморского бассейна греческий язык зачастую предшествовал латыни или сопутствовал ей, а подчас и замещал ее собою, но его присутствие ощущалось менее тяжело в армии, чем среди гражданского населения.

Подчеркнем также, что отмеченная роль армии в области романизации и сохранения традиций требовала проявить волю к проведению набора только по принципу качества. Подобная политика могла проводиться в жизнь лишь ценой значительных расходов. А кризис III в. нарушил существовавшее финансовое равновесие.

Примечания:

[1] Тас. Ann. IV. 67. 7; Veget. II. 19.

[2] Hor. Sat. I. 6. 70-75.

[3] CIL. III. № 2835; VI. № 2489; VIII. № 702 = 12128; Dessau H. Inscr. lat. sel. № 2167 (список далеко не исчерпывающий!).

[4] Vidman L. Anc. Soc. 1971. II. P. 162173; возможно, что и другие авторы влияли на выбор имен, в частности, Овидий и Катулл.

[5] Carcopino J. // Syria. 1925. VI. P. 148; Marrou H.-I. // Mel. Ec. Fr. Rome. 1933. L. P. 55, 60 (более подробно); Le Bohec Y. Les unites auxiliaires en Afrique et Numidie.

[6] Тас. Hist. III, 33, 5.

[7] L’Annee epigraphique. 1947. № 35; CIL. III. № 10505: interpres Germanorum.

[8] L’Annee epigraphique. 1975. № 869, b.

[9] Lassere J.-M. // XIIе Congres du limes. 1980. PHI. . 967, 972. № 54.

[10] Bianchi H. // Studi ital. Filol. cl. 1910. XVIII. P. 4176; Clauss M. // Epigraphica, XXXV. 1973. P. 90; Pikhaus D. // Ant. Clas. 1981. L. P. 637-654.