Танец масок (СИ) - Мария Николаевна Сакрытина

— Вон пошёл!

«Странно было думать, что он порядочный или жалостливый», — думала Фрида, наблюдая за этой сценой.

— Что вы здесь, демоны забери, забыли?! — рявкнул Виндзор, когда дверь за лакеем закрылась.

— Я — своего мужа, — отозвалась Фрида. — А вы, очевидно, свои манеры. Попейте со мной чаю, Эш, мне скучно.

Герцог рванулся к столику, схватил чашку и с размаху грохнул её об пол, совсем рядом с краем подола жены. А потом, набычившись, уставился на неё.

Фрида, не моргнув глазом, спокойно потянулась к колокольчику и позвонила. В дверь тут же заглянул лакей — другой, не полукровка.

— Принесите новую чашку и приберите, — приказала Фрида, очень надеясь про себя, что герцог не грохнет следом ещё и чайничек. Зелье она добавила туда.

Но за то (впрочем, недолгое) время, пока слуги меняли чашку и убирали осколки, Виндзор, похоже, успокоился.

— Что ж, это даже хорошо, что вы пришли — в кресло он всё-таки сел, и чашку, куда Фрида сама налила чай, взял. — Нам прислали приглашение во дворец, миледи.

Фрида, проследив, как он делает глоток, кивнула.

— Замечательно. Когда?

— Послезавтра. И через неделю бал даёт магистрат, император приглашён, мы тоже. Нужно, миледи, чтобы мы там обязательно были.

— Замечательно, — повторила Фрида. — Мне придётся заказать платья…

Герцог отмахнулся.

— Делайте, что хотите. Только… в воскресенье мы обедаем вместе с вдовствующей императрицей. Поверьте, в ваших же интересах выглядеть подобающе.

Фрида улыбнулась.

— Мне не стоит спрашивать, знаете ли вы, какой любимый цвет у императрицы-матери?

— Бежевый, — тут же отозвался герцог, и Фрида удивилась: надо же, он знает какие-то ещё цвета, кроме зелёного? — И я буду благодарен, если вы выберете ей подарок. Я… не разбираюсь, что нравится женщинам.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась Фрида. — Могу я поинтересоваться, что вы дарили в свой прошлый визит?

— Метлу.

— Метлу?

— Да, золотую метлу. Это ведьме вполне подходит, — проворчал герцог.

Фрида кивнула, решив больше ничему не удивляться. Потом — чай в её чашке как раз кончился — встала.

— Что ж, милорд, если позволите… Завтра у меня будет насыщенный день. Поездки по модисткам… Мне не ждать вас сегодня в спальне?

Герцог изогнул брови и так на неё посмотрел, что Фрида не выдержала:

— Впрочем, что это я: совершенно очевидно, что вы предпочитаете мужчин. Я не против, но хотела бы ещё раз поднять вопрос о нашем раздельном проживании… Что вы делаете?!

Держа в руке невесть откуда взявшийся нож для бумаг, Виндзор шагнул к ней вплотную.

— То, что собирался, проснувшись вчера связанным у вашей двери. — Фрида не шевелилась, и герцог спокойно отпорол у её платья правый рукав. — Знаете, меня это даже позабавило. Но согласитесь, ни одна жена так с мужем не обращается, и вы должны понести наказание…

Фрида подняла на него усталый взгляд.

— И как же вы будете меня наказывать? — голос звенел от ярости. Хорошо, что не от страха — в такие моменты Фрида герцога боялась: он непредсказуем.

— Вернётесь в свою комнату голой, — улыбнулся Виндзор. — Вы же не оставили мне вчера ночью одежды. Согласитесь, справедливо?

Фрида молчала, и Виндзор продолжил: взгляд у него стал хищным, а голос вкрадчивым.

— Вы совершенно ошибаетесь касательно мужчин — в этом смысле мне нравятся женщины. — Он распорол декольте, и между складок ткани показался корсет. — О, эти женские многослойные одежды!.. Впрочем, мне нравится вас раздевать, моя дорогая леди. Вы на меня так смотрите… Может, игры с ножом вам тоже по душе?

— Вы с ума сошли, — выдохнула Фрида.

— О нет, — рванув платье за левый рукав, Виндзор сдёрнул его на пол и легко прошёлся ножом по завязкам корсета. — Вот так вы выглядите намного лучше.

Фрида не сделала и попытки прикрыться.

— Вам доставляет удовольствие меня унижать?

Виндзор осклабился.

— О да… Что это? — Он резко схватил Фриду за левую руку и уставился на татуировку-лису. — Откуда это у вас?

Вместо ответа Фрида попыталась вырвать у него из рук нож. Ладонь тут же обожгло, голова закружилась, и Фрида успела ещё подумать, что этот мерзавец снова её заколдовал, но потом волна тумана накрыла с головой. Или это был дым?..

Эш еле успел Фриду подхватить — и тут же опустил на пол, на ковёр, и уставился на свои руки. Они до сих пор горели, как будто он снова вытянул у полукровки силу — и её оказалось так много, что у самого закружилась голова. Но как это возможно: девчонка совершенно точно не была фейри, ни на грамм!

Эш осторожно коснулся её татуировки, и лисица, свернувшись в клубок, выставила наружу нос, которым тут же ткнулась герцогу в ладонь. В такие моменты Эш особенно остро чувствовал свою беспомощность: всё это ведь имело какое-то совершенно обычное, простое объяснение, но он не понимал, какое. Магии нужно было учиться — как учат друг друга фейри и полукровки. Но никто бы не стал учить Эша — герцог бы сам ни у кого помощи не попросил. Раньше не требовалось: большинство заклинаний приходили по наитию. Но сейчас…

Он нашёл перчатки, надел, посмотрел вниз: девчонка… Фрида лежала, бледная, и словно бы не дышала. Эш чувствовал, что она жива — просто каким-то образом он умудрился забрать у неё слишком много энергии. Но как? У людей ведь нет магии…

Фрида тихо застонала, ресницы затрепетали, но девушка так и не очнулась. Вздохнув, Эш нашёл в шкафу накидку, укутал в неё жену и, подхватив на руки, понёс в её комнаты, приказав вызвать врача. А потом ещё долго не мог уйти из спальни, глядя, как у кровати суетятся горничные. Сердце сжималось, как если бы он ударил Дикона.

«Я не должен был так себя вести, — думал Эш, дождавшись врача и выслушав, что всё в порядке, просто герцогине необходимо поспать. — Я должен быть с ней мягче. Она же всего лишь человек»

Вернувшись в свои комнаты, он даже приказал дворецкому послать за ювелиром и лично выбрал в подарок Фриде брошь в виде розы. Чёрной, отдалённо похожей на ночную: жемчуга, эмаль, золото, янтарь и перламутр…

И уже поздно ночью, вспомнив врача, вдруг понял, что тот ничего не сказал о беременности. Очевидно, срок настолько мал, что человеческая медицина не в силах его определить. Откуда же могла узнать герцогиня?..

Этой ночью вокруг дома Виндзора снова клубился странный туман, больше похожий на дым. И даже когда все давно заснули, одно окно горело: в нём стояла камеристка Фриды со свечой в руке и внимательно