Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны - Валерий Евгеньевич Шамбаров

— все, что имелось, отправлялось теперь на Юго-Западный. Людендорф это учел. Он намеревался прорываться как раз по дорогам, неожиданно, а главное, быстро. Снимались войска с других направлений, и возле Кенигсберга создавалась группа «Неман» из 13 дивизий с большим количеством конницы. А германский флот успел отработать методы борьбы с минами, оборудовать множество тральщиков и готовился поддержать прорыв мощью своей артиллерии.

Ударам на фронте помогала и германская агентура в России. Зимой и весной 15-го прокатилась целая серия пожаров на военных фабриках и заводах. Виновных так и не нашли. И чаще всего диверсии нацеливались в самую болезненную точку, по поставкам боеприпасов. Произошел мощный взрыв на пороховом заводе в Петрограде. В Гатчине был подожжен эшелон со снарядами. Они рвались 16 часов. Гильзы и осколки разлетались, пробивали стены домов. Убило старушку, несколько человек ранило. Настоящим героем проявил себя 13-летний сын стрелочника. Бросился в огненный ад и сумел расцепить состав. Спас от взрыва 9 двойных платформ с тяжелыми снарядами.

А в конце апреля к Куршскому заливу подошли германские крейсера, и войска группы «Неман» двинулись по Куршской косе. Открытое, голое место, но под прикрытием огня кораблей немцы маршировали беспрепятственно — в обход болот устья Немана. Были высажены десанты. Наши части оставили недавно взятый Мемель, кавалерийские заслоны отступили от Немана: противник выходил им в тыл. Через реку начали переправляться другие германские соединения. Несколько кавалерийских дивизий Людендорф сразу бросил на север, вдоль балтийского побережья. А основные силы повернул на восток, на Кельмы и Россиены, в тылы Северо-Западного фронта.

Одновременно немцы обрушились на 10-ю русскую армию. Ее опять нацеливались окружить с двух сторон. Германская 8-я армия Белова нанесла удар на Осовец, 10-я армия Эйхгорна — в районе Сувалок и Кальварии. Осовец очередной раз засыпали крупнокалиберными снарядами. От разрывов загорелись леса, торфяники, все вокруг было затянуто дымом и охвачено пламенем. Но крепость все так же держалась. Отвечала врагу залпами артиллерии, штурмы захлебывались в крови немецких солдат. Пройти они не смогли.

А под Сувалками артподготовка проутюжила позиции 26-го корпуса. Эйхгорн ввел в бой свежие соединения. Они так же, как в начале войны, браво атаковали взводными колоннами. Русская шрапнель и пулеметы опустошали их ряды. Но немцы шли снова и снова, то цепями, то снова колоннами, пускали конницу. Р. Я. Малиновский вспоминал, что только до обеда его «максим» выпустил 27 лент. Это 13.500 патронов! В редких передышках пулеметчики меняли перегревшиеся стволы, доливали в кожухи выкипевшую воду. Все поле перед окопами стало рыжим от ранцев убитых немцев. А атаки не прекращались. Вражеская артиллерия била бризантными гранатами, они рвались низко над землей, и окопы от них не спасали, защитников становилось все меньше. Огонь слабел, под вечер неприятельская лавина все же добежала до позиций. Но ее встретили дружным броском сотен ручных гранат и бросились в штыки, отогнали.

На рассвете немцы возобновили бой невиданной по силе бомбардировкой. Однако наши бойцы уже набрались опыта. Хоть и были измучены, за ночь вырыли новую линию окопов на 100–200 шагов впереди прежних. Снаряды перемесили пустое место. Но и атаковали уже другие, опытные соединения, наступали перебежками по отделениям. Немецкое «хох» и русское «ура» несколько раз сливались в рукопашных. Повыбитые русские части не выдержали, начали отходить. Командование 26-го корпуса собрало всех, кого можно, — в тылах, штабах, обозах, сняло несколько полков с неатакованных участков. Они с ходу влились в волну отступающих и сшиблись навстречу немцам. Неприятель побежал в полном беспорядке, свои окопы вернули.

Солдаты были совершенно вымотаны двухсуточным боем. Когда наступила темнота и тишина, падали и засыпали, где стояли. Враги этим воспользовались. Возле городка Кальвария подкрались без выстрелов и вырезали 2 батальона Коротоякского полка. Тут же подошли немецкие подкрепления, углубляясь в прорыв. Но и русские спешно перебросили сюда поредевшую 64-ю дивизию, сибирских стрелков, несколько дивизионов артиллерии выкатили на прямую наводку. Снова сшиблись в свирепом встречном бою и опрокинули германцев. Попытки прорвать фланги 10-й армии провалились.

А 2 мая ударили десятки тысяч орудий по всему фронту. Германские и австрийские войска перешли в общее наступление — и в Польше, и в Галиции. Под Праснышем на 1-ю русскую армию двинулись силы, превосходившие ее в 1,5 раза. Она 6 дней отбивала атаки — и выстояла. Против 2-й русской армии, прикрывавшей подступы к Варшаве, действовала 9-я германская. На позиции 14-й Сибирской дивизии выпустили из баллонов газ. 9 тыс. человек было отравлено, многие умирали в мучениях. После этого пошла немецкая пехота. Но даже отравленные, кто еще был в состоянии держать винтовку, оставались в окопах и отстреливались. А потом подоспели другие наши части, врага не пропустили. Русскую 4-ю армию Эверта накрыли чудовищной бомбардировкой, под Опочно и Конском ее атаковала 1-я австрийская армия, под Андреевом германская группа Войрша. Противника не только отбросили, но и разгромили целый австрийский корпус.

Однако напряженные бои не позволили командованию Северо-Западного фронта сразу же снять войска, чтобы закрыть прорыв в Прибалтике. Немцы тут продвигались все дальше. 7 линкоров и крейсеров и 20 мелких кораблей выстроились у порта Либава (Лиепая), полили его огнем, а с тыла к приближалась германская конница. 7 мая русский гарнизон покинул город. Сильная группировка неприятеля с ходу захватила Шавли (Шауляй), устремилась на Митаву (Елгава) и Ригу, нацеливаясь отрезать весь Курляндский полуостров. А часть группы «Неман» продолжала углубляться на восток, взяла Россиены.

Как только обозначилось, что вражеское наступление в Пруссии и Польше выдохлось, великий князь Николай Николаевич и Алексеев расформировали 5-ю армию. Некоторые ее соединения передавались соседям, а те части 5-й армии и соседей, которые находились близко от железнодорожных станций, срочно грузили в вагоны, везли в Литву и Курляндию. Там создавалась «новая 5-я армия» под командованием Плеве. Ему передавали 3 корпуса и 5 кавалерийских дивизий. Собирать их вместе было некогда. Едва лишь полки и бригады прибывали на станции назначения, их направляли останавливать врага.

Германские колонны шагали по прибалтийским дорогам, навстречу им выдвигались русские. Нередко возникала путаница: где свои, где чужие? 10 мая неприятельская разведка вступила в латвийское местечко Кужи. А вечером к нему подошел 151-й Пятигорский полк. Местные евреи спрятали немцев в подвалах, они отправили донесение своим. В Кужах расположились на ночлег штаб и некоторые подразделения пятигорцев, остальные — в других селах. В темноте подобрались германцы, сняли русские заставы. Стали допрашивать захваченного в плен рядового Водяного, но он отказался отвечать. За это офицер приказал отрезать ему язык и уши.

Прятавшиеся в местечке немецкие разведчики подожгли несколько домов, и 2 батальона с кавалерией ворвались на улицы. В штабе наши офицеры и солдаты отстреливались из окон, и здание тоже подпалили. Командир полка Данилов приказал уничтожить знамя, его бросили в печь, а сам выскочил в окно и был убит. Но батальоны пятигорцев, стоявшие в соседних селах, увидели пожар, поспешили на выручку и выбили немцев. В печи нашли обгоревшее знамя, спасли и изувеченного Водяного. О его подвиге доложили царю. Николай