Юность Розы (сборник) - Луиза Мэй Олкотт

– Да уж, невеселая перспектива для бедного Стива. Но я предупрежу его, чтобы держал ухо востро.

– Девочка моя, в нем я уверена. Проницательность приходит с опытом, и я убеждена, что у нас все сладится. Мы столько лет знакомы и всегда были друзьями. (Многоопытной Китти исполнилось девятнадцать лет, а Стиву – двадцать.) К тому же он мой идеал. Я просто не переношу мужчин с большими руками и ногами, а он такой утонченный, восхитительный. Никто не танцует лучше его, а уж об умении со вкусом одеться в обществе ходят легенды. Право, мне кажется, что я сначала влюбилась в его носовой платок. Он так прелестен, – не удержавшись, Китти вытащила из кармана большой платок и уткнулась в него маленьким носиком. По карете немедленно распространилось дивное благоухание.

– Ну что ж, звучит многообещающе, пожалуй, я перестану считать тебя бесчувственной, – развеселилась Роза.

Живые карие глаза Китти внезапно смягчились, а на лице вспыхнул румянец, когда она, все еще уткнувшись в платок, ответила:

– Конечно, я очень сентиментальна, но мне совестно проявлять чувства при посторонних. Это теперь не модно – в обществе следует вести себя с холодным равнодушием. Ах, если бы ты видела, что вчера происходило в нашей зале, Роза! Когда Стив сделал мне предложение, я так плакала, а он расстроился, потому что сначала я сказала, что не люблю его. Зато потом, когда я призналась в обратном, он стал таким милым и ласковым. Прямо не знаю, что на него нашло: он подошел ко мне и даже не обратил внимания, что я закапала слезами его свежайшую накрахмаленную рубашку. Правда, мило с его стороны? Ты ведь знаешь, что он терпеть не может, когда пачкают его вещи.

– Он настоящий Кэмпбелл. Под тонкой рубашкой у него бьется доброе, любящее сердце. Тетя Джейн ни в грош не ставит чувства, поэтому Стив привык их скрывать. Но они в нем есть, нужно лишь научить его выпускать их наружу. Конечно, без глупостей, а чтобы сделать его более мужественным и серьезным.

– Я постараюсь, если смогу. Я никому не сознаюсь, но я так люблю Стива! Надеюсь, что мы с ним будем счастливы. Вот мы и приехали, – деловито прибавила Китти, спрятав платок, когда карета подъехала к одному из модных магазинов. – Только, пожалуйста, никому ни слова, если мы с кем-нибудь встретимся. Я хочу сохранить это в тайне хотя бы на неделю.

Роза обещала молчать, посмеиваясь про себя: личико Китти сияло счастьем и выдавало ее секрет яснее всяких слов.

– Давай сначала посмотрим шелк. Ты как будто бы спросишь у меня мнения о белых тканях, пока я буду рассматривать цветные. Мама говорит, что надо взять сатин, но он нынче не в моде. Еще я хочу купить темную, самую плотную ткань, какую только найду, – шептала Китти, пока они шли по длинному залу, наполненному всем тем, от чего разбегаются женские глаза и пустеют кошельки.

– Как тебе нравится эта ткань опалового цвета? Какая прелесть, ничего изящнее не видела! Но мне кажется, я слишком смуглая, чтобы носить этот цвет. Вот тебе она очень бы пошла. Тебе нужно много нарядов, – прибавила Китти многозначительно.

Пока Роза равнодушно смотрела на изобилие белых материй, ее подруга с горячим интересом рассматривала изящные ткани, разложенные перед ней на прилавке.

– У меня их много. Мне пока не нужно новых.

– Как это так? Ты уже по нескольку раз надевала все твои платья. Ты должна купить себе что-то еще, нужно оно или не нужно. Боже мой! Да если бы у меня было столько денег, я бы каждый вечер надевала новые туалеты, – Китти поедала глазами груды разноцветных тканей.

Сметливый продавец сразу понял, что дело пахнет свадьбой. По какой еще причине две хорошенькие девушки будут шептаться, хихикать и краснеть у прилавка? У хорошего торговца наметан глаз на подобные вещи. Почуяв свадебные приготовления, его всегда невозмутимая физиономия озаряется азартным блеском, а ленивый голос сменяется живыми интонациями. Продавец умело собрал в складки шелковые ткани – и с первого взгляда определил, кто здесь невеста, а кто подружка. Ошибка исключалась, потому что Китти моментально погрузилась в созерцание серебристого шелка, а Роза задумчиво разглядывала опаловую материю, едва различая за шелестом ткани слова, ласкающие женский слух:

– Прекрасная вещь, только что из Парижа, леди совершенно правильно заметила: в особенности идет блондинкам.

Роза пропустила все мимо ушей. Она вспоминала о том, что ей высказала недавно тетя Клара. Хотя девушка не приняла ее слова всерьез, но с тех пор то и дело возвращалась к ним:

– Я не могу больше слышать недоуменные вопросы со всех сторон: «Отчего мисс Кэмпбелл не одевается наряднее?» Простота хороша для школьниц и для женщин, которые не могут позволить себе ничего лучшего, но ты можешь и должна хорошо одеваться. У тебя отличный вкус, мне даже нравится, что ты одеваешься оригинально. Но другим это кажется странным, тебя будут считать скупой, если ты продолжишь в том же духе. К тому же ты совершенно не уделяешь внимания своей внешности. Если ты будешь одеваться получше, твоя красота от этого только выиграет.

Тетя долго развивала эту тему, чем искусно бередила некоторые тайные слабости Розы: во-первых, ей действительно нравились изысканные вещи и дорогие украшения; во-вторых, ей было приятно нравиться окружающим, даже в мелочах; а в-третьих, ей, конечно, хотелось придать себе чуть больше красоты, чем досталось от природы. Она давно обнаружила, что женская прелесть привлекает восхищенные мужские взгляды и высоко возносит девушку над сверстницами.

Так она стояла у прилавка и подумывала, не явиться ли ей в обществе в таком вот роскошном платье? Всегда скромная, она с удовольствием восхищалась другими девушками, – пусть бы теперь они отдали должное ее красоте. Она представляла их восторженные лица и комплименты «шикарному платью». Осуществить эту мечту ей не составляло никакого труда – стоило лишь опустить руку в туго набитый кошелек. Она представляла себе наряд из блестящей светлой ткани, украшенный тончайшим ручным кружевом, со всеми аксессуарами по последней моде, какие только можно купить за деньги.

Она не сомневалась, что ей будет к лицу любой фасон, потому что обладала прекрасной фигурой благодаря здоровому воспитанию дяди Алека. А потому неудивительно, что ей захотелось в полной мере воспользоваться этими дарами природы, – не для того чтобы выставить себя напоказ, а чтобы совершенно покорить человека, который и без того редко смотрел на нее без восхищения.

Пока перед ней расстилали все новые прекрасные шелковые ткани, она отвлеченно представляла, что сказал бы Чарли, если бы в один прекрасный вечер она явилась перед ним Авророй в светло-розовых облаках. Она не сомневалась, что он был бы в восторге. Роза испытывала угрызения совести, вспоминая о своей жестокости прошлым вечером. Ей захотелось как-то вознаградить юношу за суровое наказание. Каждое слово, сказанное ею, было тщательно обдумано и взвешено, отказаться от них – значит проиграть сражение. Однако ей казалось, что теперь пора проявить милосердие и поманить его надеждой: пригласить в качестве кавалера на бал к Китти и потешить изысканный вкус кузена роскошным туалетом.

Это была очень детская, невинная затея, тем более что бал у Китти станет заключительным аккордом ее светской жизни. Роза хотела провести его особенно весело, а их примирение с Принцем добавляло удовольствия. Она уже было протянула руку к блестящей материи и хотела купить ее, когда незнакомый голос произнес позади нее:

– Будьте так добры, сэр, скажите, где я могу купить фланели?

Обернувшись, Роза увидела бедно одетую ирландку, чувствующую себя не в своей тарелке среди всей этой роскоши.

– Внизу, налево, – продавец торопливо и небрежно махнул рукой, окончательно смутив бедняжку.

Увидев замешательство этой женщины, Роза ласково сказала:

– Я покажу вам, куда идти.

– Мне совестно беспокоить вас, мисс. Тут совсем не место таким, как я, но мне сказали, будто в большом магазине кусочек фланели обойдется дешевле, чем в маленьком, – объяснила покупательница.

Проходя сквозь толпу нарядно одетых посетителей магазина, Роза еще раз взглянула на эту женщину. Сколько беспокойства было на измученном лице, выглядывавшем из старенького шерстяного капюшона. Худые натруженные руки крепко сжимали тощий кошелек и маленький клочок выцветшей фланели, из какой шьют детские платья. У Розы защемило сердце, она не могла видеть чужое горе, чтобы не попытаться чем-то помочь. Провожая ирландку, Роза невольно вслушивалась в ее невнятные сетования о том, как трудно собирать деньги на одежду детей, которые быстро растут, о том, что мужа уволили с работы, о том, какие трудные настали времена. По мере того, как они спускались на нижний темный этаж магазина, Роза будто погружалась из своего светлого, благополучного мира в беспросветное царство нужды и неведомых тягот.

Благодаря щедрой спутнице миссис Салливан вместо маленького кусочка получила несколько ярдов различных цветов фланели, при этом ни пенни не заплатив из своего кошелька. Она вышла из магазина, утирая слезы. Свидетелем происшедшего стал лишь безмолвный продавец с равнодушным лицом.