Честь Афродиты - Владислав Вишневский

Спешили…

На МКАД нужно выехать, потом на радиальную из города свернуть, и ещё двадцать километров по трассе. Времени о-го-го! Думай-размышляй. Ехали молча. Волков вырулил на своей тойоте на крайнюю левую полосу, стрелой нёсся в потоке…

Если откровенно, Волька на генерала зла не держал, даже в глаза его не видел, но слышал. Да и грудь напоминала, иногда побаливала, не то от вырванной взрывом гостиничной двери, не то от сбившего его с ног дяди Гришиного тела, там, в затоне… локтём, наверное… Побаливало… И это всё он, генерал оказывается команды давал. И когда в розыск их объявляли, менты облавы устраивали, и когда убийца в санаторий приходил, даже два, и когда к Волкову Петерс с пушкой приходил и… Уже перебор… Хотя не всё. И майора натравлял… Тот снайпера… Жаль Евгения Васильевича Забродина, только-только полковника получил, жена, дочь сиротами остались, хороший мужик, говорят, был — погиб… И мы бы уже сто раз с Пастуховым могли… Один приход майора чего стоил… с двумя фээсбешными бесшумными ПССами. О, это копец! Хорошо майор с понятием оказался. Хотя… С каким понятием, если он дяде Грише, оказалось, обязан был. А если б нет? Тогда всё, тогда бы хана бы! Суши вёсла, дядя! Кранты, и вообще…

И бедную секретаршу Волкова или кто она, убили — за что? И Волкова бы тоже, наверное, грохнули, если бы Волька с Марго и напарником не подоспели… Вот сволочь! Непонятно другое — зачем ему всё это надо? Ему что, делать больше нечего? Кем он вообще, гад, работает? Он же мент, в смысле милиционер. Он защищать людей должен, на страже должен стоять, а он… Сволочь! Сучара! Вот Михаил Трубач молодец, и его ребята тоже… Олег, Николай… Эх, Олег! Эх, Николай! бедняги… Марго… Маргоша… Маша… Волька несколько раз на разные лады произнёс про себя её имя, прислушиваясь к себе, но уже второй раз, за последнюю минуту, желанной приливной горячей волны в душе почему-то не обнаружил, удивился. Но одёргивая себя подумал, не вовремя наверное на память пришла, о ней потом, после. Не та сейчас волна, сейчас скорбная. Эх, Олег с Николаем, тоже от его рук погибли… Сколько ж можно! На майоре споткнулся. Майор остановил. Молодец! Майор, тот может. Майор, кстати, Вольке сразу понравился. Зашёл не смущаясь, что Волька на пути стоял, выложил всё, что знал, своих ликвидаторов с «улицы» снял и вот, генерала повязал. Не все, значит, КГБешники с ФСБэшниками плохие в Конторе. Есть и нормальные.

А Волков думал о другом.

«Фирму придётся бросить, да-да, закрыть, как ни жаль!» Мечты создать что-то нужное, достойное и надолго, рушились день за днём. Все разговоры и заверения правительства и разного уровня законодателей о необходимости улучшения жизнедеятельности предпринимателей гасли, едва выйдя за стены кабинетов. Милицейская крыша не спасала, наоборот, она действовала в прямом сговоре. Где в наглую «доила», где прибирала к рукам управление. Посещения разных «проверяющих» не прекращались. Приобрели системный характер к праздникам, в середине месяца… Словно в кассу. В этом случае «крыша» выступала всего лишь посредником. Беспомощным и удивлённым. Нужна ли она, эта крыша вообще и такая. Да, нужна была, но раньше, когда-то. Когда бандиты-беспредельщики и просто синявщики «наезжали» и навязывали своё покровительство начинающим предпринимателям, за деньги, естественно. Тогда милиция и подсуетилась, стоя якобы на позиции законности. На самом деле уловила момент, где и договорилась с бандитами. Те часто наводчиками становились. В фирмы устраивались: служащими, рабочими… «Свой глаз», оплаченный и вороватый. Уже через некоторое время «крыша» сама тариф навязывала. Организует проблему, и «крышует»… «В этом случае деньги, господин президент, извините, вы сами виноваты, решают всё. Время и деньги!». Иначе, мол, сами понимаете, мы руки умываем… С ухмылкой смотрят. Профи. Таких крыш выросло много: от ветеранских, до милицейских.

Последнее время на фирму Волкова активно наезжала миграционная служба. Те ещё «заботливые» ребята. По схеме. Кто-то из них накануне обычно звонит, готовьтесь, мол, мы едем. И приезжают. Широко, мощно, с большой уверенностью в полномочиях и законности своих действий. Ха… Всё заканчивается тем, что один из них — особо доверенное лицо, неприметное вроде, вёрткое — получает увесистый пакет с деньгами, а предприятие — как на зоне опущенное, кисло «гарантирует» госслужащим в кратчайшие сроки выполнить все условия по перечню… А перечень там, в советское время профсоюзам не снилось. Столько заботы… О местных бы, законодатели хреновы позаботились. Гастарбайтеру всё это не нужно. Койки сломает, комнату загадит, душевую с умывальной комнатой в туалет превратит. Полотенца, простыни… всё в половые тряпки пойдут. Потому что гастарбайтер ненавидит. И себя и жизнь свою, и всех вокруг. Ненавидит и презирает. Не привык он… там у себя на родине.

Законы местные напрочь не принимает. Чуть что, сразу немым становится. Языка русского не понимает, волком смотрит. А кто виноват? Страна? Борис Фатеевич? Время? Последнее не выбирают, а вот страну, пожалуйста… Пусть себе едет туда, откуда приехал. Нет, кому-то нужно стравливать людей. Выгодно. Кому? Вопрос. Хотя всё это хорошо известно. Волков это проходил. Создавал для рабочих условия, старался, всё прахом уходило. Не успеет одной группе рабочих условия приготовить, как всё нужно заново — по предписанию миграционной службы — восстанавливать. А за чей счёт, прикажете? Снова за деньги фирмы? Спасибо! Проще откупиться. К этому и подталкивали. «Нет, придётся бросить фирму, придётся»… К тому же, чуть не убили, в наручниках держали, били; в соучредители какую-то неизвестную личность ввели, зарубежные поставщики «поплыли», то деньги куда-то теряются, то две машины с товаром, недавно, пройдя границу, бесследно исчезли, кредиты растут, банкиры по-волчьи улыбаются. «Да пошли они все на…» Куда им всем нужно идти, Волков для себя называл определённо. Коротко и ясно. Здоровья только своего было жаль, дела загубленного, потерянного времени. «Эх!» И партии эти, демократические — дерьмо! Мутят только народ лидеры, а сами на Охотный ряд быстрее стараются попасть. Поняли, где тепло и можно отсидеться… Трепачи!

О генерале не думал. Понимал, генерал получит своё или уже получил. Уверен был, не сомневался, опыт другое подсказывал, за этим генералом другие люди были, и не один… «Кто они? Сколько их? Где они?»

А вот и съезд с МКАДа…

— Указатель бы не проскочить, — чуть повернув голову, вслух заметил он.

— Нет, его хорошо должно быть видно. Не проскочим. Я по карте смотрю. Ещё двадцать пять километров, — ответил, задремавший было Пастухов с картой Москвы и Московской области на коленях. — Сейчас не гони, Боря, ГАИшников полно…»

— Угу… Я вижу, смотрю.

И Пастухов не дремал, нет. Вжавшись в сиденье, покачиваясь, скрестив руки на груди, прикрыв веки, думал полковник о превратностях судьбы, перебирал в памяти жизненные ситуации. Удивлялся их несовершенству, часто парадоксальности. О генерале он знал как никто другой. Ему безвинно расстрелянный Евгений Васильевич, там, в пивной палатке, успел перед разговором несколько листков бумаги сунуть. Три листа. Мелким компьютерным шрифтом. Интересный документ, он прочитал позже, важный. Раньше бы знать! «Эх, Женя, Женя, друг ты мой родной. Как же так, как? Жаль! За меня человек пострадал… И семья… Наташа одна осталась, дочь Лера». Озлился на себя: «Всё, завтра же съезжу к ним. К чертям всю осторожность. Пусть знают, Пастухов не боится. Пастухов плевать на них хотел». Сейчас ждал встречи с генералом. Увидеть его хотел. В глаза взглянуть… Спросить кое о чём…

Раздумывал и Свешников Николай Николаевич.

Тоже как ни странно о превратностях судьбы. Хотя с ним всё понятно. Вчера ещё человек жил проблемами своей газеты, города, проблемами Марго и конкурса… Увидел по телевизору новостную передачу ЦТ и… Пожалуйста, сегодня боец неофициальной группы специального реагирования. Уже! Один из них. Хоть и самый маленький и самый лёгкий, но ловкости и тренированности в нём «агромадный объём». Ни с кем не сравнить, с Джеки Чаном если. Кстати, на тренировках, в школе китайского кун-фу, его так и звали — «рюсский Джеки». «О, рюсски Джеки к нам пришла! Ну-ка, ну-ка…» Освоил кое что, и смежные виды тоже. Сенсей доволен был, в пример русского ставил. КолаНикола мастером домой вернулся, русским сенсеем. Зачем этим занимался? А кто его знает! Себя наверное хотел победить. Очень хотел этого, и звёзды наверное так хотели. Потому и осваивал восточные единоборства и восточную психологию. И победил, достиг совершенства. Не полного, конечно, начального… Было время, были денёчки.

Свешников задержал дыхание, медленно выдохнул… Методами восточной психоподготовки привёл дух и тело в боевое состояние, почувствовал тепло в нижней и средней чакре, после чего расслабился. Подумал, как там Марго без него справляется, с газетой, с конкурсом… Интересно! С газетой она безусловно справится, его школа, хоть завтра главным редактором ставь, а вот с конкурсом… Хм, с Конкурсом… И с конкурсом тоже. Начали почти шутя, найти убийц, и в точку попали. Это Марго придумала. Умница. Славная девчонка, хорошая. КолаНикола несколько раз пытался её как-то вовлечь в тренировки духа и тела, она отмахнулась, у неё другое оружие, сказала. Убойное. Он переспросил, а она ответила: женское обаяние и интеллект, КолаНикола, плюс мыслительный аппарат. И рассмеялась. Похоже, права девочка. В такое мероприятие конкурс раскачали, традиционным может стать. Знаковым. А тираж газеты каким стал, ооо…