Экипаж черного корабля - Федор Березин

И, возможно, наблюдаемое изменение внешних признаков подсознательно придавало генералу-канониру уверенности. И может, кто-то из следующих рядышком эрэнкашников (не Мурашу-Дид, конечно, тот был достаточно опытным комитетчиком) удивлялся пониженным требованиям генерала, но что ему было до того?

Относительно часто Тутор-Pop посещал отсек аналитиков. Почти все среди десятка предлагаемых им заданий являлось камуфляжем, но всегда, пусть неявно, а какой-нибудь встроенной частью общей задачи прятался, маскировался, как десантированный в болото парашютист, нужный для дела расчет. И , глядя на эту гору счетоводческого мусора, генерал-канонир сразу видел нужные цифры. Мгновенно, скрыв промежуточные этапы в микросекундах, его голова преобразовывала эти безликие цифры в образы. Он видел возможность подъема на какую-нибудь возвышенность «больших стволов» эйрарбаков либо по уточненному .расчету площади отражения «загоризонтника» опознавал в том, принятом за длинноствольный агрегат объекте цепочку отдельных, обычного размера машин. Иногда после взгляда на единственную цифру он в течение десяти секунд обозревал выросшее дерево возможных сценариев артиллерийского поединка.

А как-то маленькое рассогласование породило внутри Мозга вспышку. В ее сиянии он обомлел, увидев совершенно новую комбинацию в соотношении сил. И руки, предательские руки чуть не дернулись к свисающему с плеча микрофону, и только заблаговременная их заправка за отвисающую портупею скрыла холод понимания. Он взял себя в руки, даже не покосившись на нарезающего акульи восьмерки вокруг него и пульта Мурашу-Дида; закусив удила языка, спокойно довел взгляд до конца листа, смял, бросил в утилизатор хронопластину, отпечатав в голове главное, улыбаясь, полоснул шуткой Весельчака, выдержал встречный ход по поводу «купольников», не знающих умножения и интеграла и из-за коих генерал должен лично бродить по палубам. Потом спокойно проследовал назад в ЦКП и только тут, среди нескольких команд-масок сделал нужный ход — довернул вторую внутреннюю башню на двадцать градусов по азимуту. Этот ход в случае верности озарения давал ему три дополнительные секунды в момент катящейся из будущего дуэли. А еще через час он сумел среди прочего ввести в запоминающее устройство механизма наведения еще и новый угол возвышения стволов. И это добавило еще две с половиной секунды. Но дарило ли это выигрыш против атомной вспышки, когда воздух разогревается от сверхзвукового броска? Тутор-Pop не знал этого, как и многого другого, — он просто отыгрывал один из вариантов. Их было много, очень много. И только с уточнением знаний он мог отбрасывать ложные один за другим.

Как трудно их было добывать!

135. СЛЕЖЕНИЕ

И пялились, пялились с карты сквозь блеск хронопластины черные стволы имперской артиллерии, щелкали где-то через шуршание бумаг и шелест голосистых микрофонных призраков затворы вражьих гига-пушек, и даже обычных, только заряженных не простыми, а атомными зарядами. А иногда сам люк какого-нибудь отсека преображался в распахнутость придвинутого в упор ствола, и Тутор-Pop замирал, натыкаясь на колокольный удар сердца. И тут же, в безумной храбрости шагал в нутро, но вырастал на пути докладывающий о полном ажуре старший офицер «купола». И Тутор-Pop неуверенно опускался в надоевшую привычность кресла, обводил взглядом нанизанных на индикаторы операторов и уже верил в их реальность и в обман прошедшего навылет кумулятивного чудовища.

Он смотрел на внимательно подглядывающего за ним эрэнкашника, внезапно четко вспоминал имя; боль в голове отваливалась, уплывала, сворачивалась, и тут ищущие достойную цель глаза втыкались в большой обзорный индикатор. И оттуда распахивались широченностью железного рта оставленные без внимания атомные трехстволки Эйрарбии.

И он вскакивал с кресла — визуально, для внешних фоновых призраков смены вокруг, неторопливо поднимался, с ленцой подбирался к экрану ближе, спрашивал нечто — для них столь значительное, а сам косил в индикатор, различая, расшифровывая новые неизвестные метки, ища среди них искомое трехглазое железо-гусеничное существо, готовое плюнуть в тех, кто зазевается, ядерным огнем. Как хитро оно маскировалось! И понятно, оно было не одно — они бегали стаями.

И мысленно он доворачивал собственные, спрятанные где-то выше головы калибры на нужный, отмеченный заранее угол и давал отрывистую, однозначную команду. И правая рука, старая дрожащая предательница, хотела рвануться взмахом, как в древние фильмо-исторические времена картечи и ядер, подтверждая команду. И только где-то в плече получалось напрячься и не позволить обнажить план, выдать свое местоположение этим, спрятавшимся за мерцающими метками чернильным трехзрачковым гадам.

Он снова успевал их обмануть!

136. КОПИИ

Стандартная загрузка обычной «боевой горы» включала четыре «колокольчика», увесистых многогусеничных машины, однако на борту «Сонного ящера» их было пять. При массе двести пятьдесят тонн из вооружения «колокольчик» нес только два крупнокалиберных пулемета, один из них — зенитный. Броня у него тоже была не слишком толстой, потому вес складывался из всяческих специальных приспособлений. Еще, конечно, некоторую прибавку давал экипаж — как-никак двадцать четыре специалиста. Однако среди них не попадалось борцов в тяжелом весе — все больше очкарики, так что они никак не могли дать солидный привесок. Следовательно, «колокольчик», не будучи механизмом, предназначенным для стрельбы, то есть настоящей боевой машиной, являлся всего лишь носителем аппаратуры. А вот его задача была достаточно интересной.

Гига-танк спустил с борта выдвижной настил. Времена были непарадные — маскировка прежде всего, потому на пандусе не замигали сигнальные огни. Смотрящий в светоумножительный прибор водитель аккуратно свез тяжелую машину вниз, а затем она не слишком быстро начала свое путешествие — скорее всего последнее.

Ведь назначение «колокольчика» и всей помещенной в него аппаратуры было в имитации своей покинутой «мамы» — «боевой горы». Но, конечно, не в имитации ее как боевой единицы брашских бронетанковых войск, а только в копировании внешних признаков, достаточных для введения в заблуждение противника. Чем эта мимикрия шиворот-навыворот грозила экипажу «колокольчика»? Понятно чем. Ведь не затаившуюся гига-машину должны они из себя корчить — вполне живую и резвую. Для имперской армии «Сонный ящер» являлся очень опасным чудовищем, по нему негрешно садануть даже атомным зарядом. Но в отличие от подвижной крепости, относительно стойкой к. таким подаркам, «колокольчик», как уже отмечалось, имел слабенькое по принятым в нормальных тоталитарных государствах стандартам бронирование. Так что эффект от умелой имитации был однозначен. Соответственно далеко не все двадцать четыре человека экипажа отбирались добровольно. Но даже подневольные рекруты пользовались у остального народа «горы» почетом и уважением — никто не завидовал, когда им выдавали полторы порции пельменей из мяса краба-мурауса или десяток-другой яиц симликлиса сверх положенного, а перед боевым выходом — обычно единственным на войне — двести грамм «Саблезубой». Тем не менее экипаж «колокольчика» все же берегли. В это трудно поверить, но это так.