Подарок коллекционера - М. Джеймс

что мы вместе, я понял, что Ноэль нравится время от времени ощущать вкус зверя, более грубую, грязную сторону меня.

— Ты хочешь грубо, хм? — Я наклоняюсь, покусывая ее ухо, моя рука обхватывает и сжимает ее грудь сильнее, чем раньше, когда я вонзаю свой член в нее по самую рукоятку, прежде чем вытащить почти до кончика и снова вонзить его в нее. — Ты хочешь взять мой член вот так?

— О боже, — Ноэль задыхается, ее глаза закатываются, когда ее бедра выгибаются навстречу мне. — Черт возьми, да, Александр…

Ее низкий стонущий вопль моего имени, когда я снова вонзаю в нее свой член, посылает рябь удовольствия по моему позвоночнику, все мое тело пульсирует от желания, когда я сжимаю подушки по обе стороны от ее головы, ускоряя темп. Я вхожу в нее, жестко и быстро, чувствуя, как ее киска сжимается вокруг меня, когда я касаюсь зубами ее шеи, посасывая, покусывая, ее стоны — самая сладкая музыка, которую я когда-либо слышал. Я чувствую, как она приближается к оргазму, напрягаясь вокруг меня, когда я трусь о ее клитор с каждым толчком. Только когда она выкрикивает мое имя и ее возбуждение захлестывает меня, пропитывая мой член, когда она жестко кончает, я понимаю, что она готова к большему.

Грубо схватив ее за бедра, наслаждаясь возможностью снова использовать свои руки на ней, прикасаться, хватать и сжимать, я вытаскиваю свой член из нее, чувствуя, как ее киска сжимает меня каждым дюймом, отчаянно пытаясь удержать меня внутри. Я переворачиваю ее, наслаждаясь ее вздохом, тем, как ее задница выгибается для меня, умоляя о большем, когда она встает на колени, ее лицо прижимается к подушкам, и она раздвигает ноги, показывая мне свою влажную, набухшую, хорошо оттраханную киску.

— Еще, Александр, — умоляет Ноэль, выгибая спину и прижимаясь ко мне. — Трахни меня сильнее, пожалуйста…

— Когда ты так сладко просишь… — Я хватаю ее за задницу одной рукой, сжимая, когда наклоняю головку члена к ее влажному, сжимающемуся входу, и одним быстрым толчком вгоняю себя по самую рукоятку, чувствуя, как она качается вперед, когда полностью принимает мой член в себя с удовлетворенным стоном. — Я никогда не смог бы тебе ни в чем отказать, маленькая.

— О боже, с тобой так хорошо — стонет Ноэль, ее слова приглушены подушками, черные волосы спутались вокруг лица. — Ты собираешься заставить меня кончить снова, о боже, черт возьми…

Я провожу рукой под ее бедром, потирая пальцами ее напряженный, пульсирующий клитор, пока жестко трахаю ее, вгоняя свой член в нее снова и снова, пока не чувствую приближение моего собственного оргазма. Другой рукой я провожу пальцами между идеальными ягодицами ее задницы, дразня ее тугую дырочку, чувствуя, как ее киска сжимается вокруг меня. — Однажды я трахну тебя здесь, мышонок, когда ты будешь умолять меня об этом. Но не раньше.

— О боже, Александр… — вскрикивает Ноэль, ее клитор пульсирует под моими пальцами. Я чувствую, как она сильно выгибается, прижимаясь ко мне, когда оргазм накрывает ее во второй раз. Я стону, когда чувствую, как она сжимается вокруг меня, и когда я чувствую, что моя собственная потребность в освобождении проходит точку невозврата, я обнимаю ее за талию, притягивая ее спиной к себе так, что она прижимается к моей груди, моя рука сжимает и играет с ее грудью, пока я жестко и быстро вкачиваю в нее свой член.

— Это то, чего ты хочешь? — Я рычу ей на ухо, зная, что ей больше всего нравится, когда мы так играем. Другой рукой я раздвигаю ее складки, яростно потирая ее клитор, когда она приближается к третьему оргазму, который, я знаю, ускорит мой. — Сперму твоего зверя глубоко внутри тебя? Заполняющую тебя, пока он трахает тебя в грубой форме?

— О боже… — Ноэль тает рядом со мной, ее задница прижимается к моему члену, ее бедра раздвигаются, спина сильно выгибается, прижимаясь грудью к моей руке. — Да, да, я… О боже, кончай со мной, Александр…

Мое имя обрывается на крике, все ее тело напрягается и дергается от силы ее оргазма, и я откидываю голову назад, крича от удовольствия, когда жестко вонзаюсь в нее, прижимая ее к себе и наполняя ее своей спермой, как и обещал. Она мочит мои бедра, когда кончает, жестко оседлав меня, и я чувствую свое собственное освобождение между нами, когда наполняю ее. Мы оба слились воедино, ее голова откидывается на мое плечо, все еще беспомощно двигаясь на моем члене.

Мы вместе падаем на кровать, ее тело прижимается к моему, пока я остаюсь внутри нее, наслаждаясь ощущением того, что мы все еще соединены, ее влажное тепло обволакивает мой размягчающийся член, пока я держу ее достаточно близко, чтобы не выскользнуть. Пока она вот так прижимается ко мне, я протягиваю руку к прикроватному столику, вытаскиваю что-то из ящика, прежде чем перегнуться через ее плечо, чтобы передать это ей.

— Последний подарок для тебя, маленькая.

Ей требуется мгновение, чтобы понять, что я держу в руках, тонкое золотое колечко с овальным бриллиантом, окруженное более мелкими бриллиантами маркиз в форме листьев, изящными и красивыми.

Совсем как моя Ноэль.

— Ты же не думала, что я сделаю тебе предложение без кольца? — Я тянусь к ее руке, утыкаясь носом в плечо, скользя ладонью по ее пальцу.

— Я даже не думала, что оно будет таким красивым, — шепчет она, глядя на свою руку. — Оно прекрасно, Александр.

— Как и ты. — Я нежно тянусь к ней, поворачивая ее голову набок, чтобы поцеловать ее, долго и медленно, наслаждаясь жаром ее рта. Ее пальцы скользят по моим, когда она углубляет поцелуй, кольцо слегка трется о мою руку, напоминая мне об обещаниях, которые мы дали, и о будущем, о котором я никогда не думал, что у меня будет, напоминающие мне, что сегодня, из всех дней, я самый счастливый человек во всем мире.

Ноэль — это второй шанс, которого я, как мне казалось, никогда не заслужу, и величайший подарок, который я когда-либо получал.

31

НОЭЛЬ

Наша свадьба маленькая и милая, на заднем дворе дома, который Александр купил для нас, всего с несколькими друзьями и моим братом. Я нашла платье в винтажном магазине, тонкое кружевное платье с v-образным вырезом и мягкими, развевающимися рукавами. Я сама делаю прическу, вплетая в нее розы в тон тем, что в моем букете, и той, что на ожерелье, которое я никогда не снимаю. Когда я вижу Александра в конце прохода перед священником, моего брата, стоящего рядом с ним,