Скандальная графиня - Джо Беверли

– Леди надлежит хорошо знать все, чем занимаются ее слуги, – так же как капитану судна необходимо знать обязанности всех на борту вплоть до последнего матроса. Сами понимаете, это не значит, что капитан станет с охотой драить палубу.

Дрессер улыбнулся:

– И вы не будете сушить айву на зиму?

– От души надеюсь, что мне не придется этого делать!

– А я от души благодарю вас за экскурсию в одно из сокровенных мест Лондона. Могу ли я ответить любезностью на любезность и пригласить вас туда, где вы никогда не бывали прежде?

Джорджия изумленно воззрилась на него:

– Не думаю, что здесь есть места, где я не бывала… разве что неподобающие для истинной леди.

– Мои флотские друзья показали мне чудесный кабачок, где мы можем вкусно пообедать отменным пирогом с добрым элем.

– Пирогом? С элем?

– О, моя бедная леди Мей, вы еще даже не начинали жить! – И Дрессер указал направление лакеям.

Спустя три часа Джорджия покинула трактир «У Долли» рука об руку с Дрессером, пребывая в прекрасном настроении, чему немало способствовал отменный портер, которому оба воздали должное. Впрочем, сейчас ей было не так уж и важно, от чего именно голова у нее шла кругом. Джорджия далеко не всегда ограничивалась в своих развлечениях строгими рамками аристократического общества, однако никогда прежде не ела на обед пирог с говядиной и не запивала его элем, сидя за длинным столом в компании дюжины морских офицеров.

Офицеров, надо сказать, ее появление сразило наповал – дамы крайне редко захаживали к Долли Потт. А уж когда Дрессер представил ее друзьям, те окончательно лишились дара речи. Отчасти их изумление объяснялось ее высоким титулом, однако она поняла, что некоторые знали, кто такая леди Мей, и, возможно, отчасти были осведомлены о ее неоднозначной репутации.

Впрочем, все были с ней безукоризненно почтительны, здесь не было и тени холодности, что объяснялось как хорошим воспитанием, так и – уважением к Дрессеру. Она тотчас поняла, что здесь его любят и почитают.

Джорджия была в восторге, словно могла поставить это себе в заслугу, что было совершенно не так. Ей радостно было видеть Дрессера в привычной для него среде, как бы далека эта среда ни была от ее привычной.

Очень скоро Джорджия освоилась в таверне, и не в последнюю очередь в этом повинен был эль. Темный и крепкий, он сначала показался ей странным на вкус, однако она вскоре привыкла. Джентльмены слегка заигрывали с ней, однако никто не преступил правил приличия. Она понимала, что они вели бы себя так же с любой молодой леди, потому что ни одной женщине не понравится мужское пренебрежение, но в целом с ней обходились точь-в-точь, как если бы она была мужчиной, другом, которого привел Дрессер. С ней вели себя как с чужаком, но все же вполне дружелюбно.

Ее заворожили истории о флотской жизни и дальних странах, хотя она понимала, что моряки выбирают те случаи, что поприличнее. Пирог оказался божественным, и эль был ему под стать.

Джорджия отослала портшез в родительскую резиденцию, и вот теперь они не спеша шли по Пэлл-Мэлл в сторону дома.

– Не припомню, когда я в последний раз так наслаждалась… и было ли такое вообще, – честно призналась Джорджия.

– Может быть, в благодарность вы хотя бы намекнете на то, каким будет ваш костюм на маскараде?

– Вот еще!

– Но ведь мы поедем туда вместе, так что сохранить тайну вам все равно не удастся.

– Именно чтобы сохранить тайну, я намерена ехать туда одна!

– Хитро. Однако готов поставить тысячу фунтов, что тотчас вас узнаю!

– Да полно, есть ли у вас свободная тысяча? – с вызовом спросила Джорджия.

– Вы правы, такие деньги на ветер я бросать не стану. Тогда на что мы с вами можем поспорить?

– Поспорить?

– Спорю, что узнаю вас задолго до того, как гости снимут маски.

– Ну, тогда условия спора нужно слегка подправить: выиграет тот, кто первым узнает другого!

– Справедливо. Но подходящий приз для победителя нелегко выбрать.

– Мы с вами такие разные, – согласилась Джорджия. – Вы мужчина. А я женщина. Вы бедны, а я состоятельна…

– Каждый из нас может выиграть время.

– Время?

Джорджия понимала, что беседа их перетекает в опасное русло, однако была все еще слегка одурманена элем.

– Победитель получает право в течение четверти часа обходиться с побежденным по своему усмотрению.

Она мигом протрезвела.

– Но это немыслимо!

Однако вместо того чтобы спорить или уговаривать, Дрессер сказал:

– Вы мудры, леди. Надобно оговорить еще одно условие нашего пари. Проигравший не должен быть разочарован.

– Тогда к чему этот спор?

– Так вы жаждете разочарования?

– Ну… я рассчитываю на сильные ощущения.

– Именно ради этого и затевается любое пари, – улыбнулся Дрессер. – Впрочем, даже если вы выиграете, я обещаю вам сильные ощущения. А что вы потребуете от меня в эти четверть часа?

Это был прямой вызов, даже наглость, поэтому Джорджия высказала самое ужасное, что пришло ей на ум:

– Вы догола разденетесь передо мной!

– Готов проделать это прямо здесь и сейчас, если вы того хотите.

Она оглядела улицу, заполненную людьми.

– Вы не посмеете!

– Пардон, вы хотели сказать, что это вы не посмеете.

– Конечно! Иначе моя репутация будет погублена навеки.

– Тогда и я не стану. Думаю, вам не стоит видеть подобное – вы наверняка завизжите во всю мочь!

– Ах, как беззастенчиво вы блефуете, сэр!

– Нет, это вовсе не блеф. Мужчины частенько видят друг друга нагими – например, мы раздеваемся после боя, чтобы смыть с себя кровь, или когда плаваем в море, или в публичном доме… О, пардон, мадам! Я хотел сказать, что обнажиться для меня не проблема.

Джорджия понимала, что самое время возмутиться и прервать крайне неприличный разговор, однако устоять было выше ее сил… как и устоять перед рискованным пари! В конце концов, всего каких-то четверть часа, и ей обещано, что она не будет разочарована.

Здравый смысл в ней боролся с одурманенным элем сознанием – и позорно проиграл.

– Давайте уточним условия нашего пари. Если я узнаю вас раньше, чем вы меня, в моем распоряжении окажутся пятнадцать минут, в течение которых вы будете всецело мне подчиняться.

– Ровно до тех пор, пока происходящее будет мне приятно, – напомнил ей Дрессер, однако глаза его озорно сверкнули.

«Но если он разденется перед мной, то явно не разочаруется». От этой мысли Джорджию бросило в жар. Ведь она никогда прежде не видела обнаженного мужчину. Никогда…