Много шума вокруг волшебства - Патриция Райс

Надежда жениться на Синде мучительно умирала. Но он давно уже понимал, что с его стороны было непорядочно думать об этом браке. Его непокорный и гордый характер вечно навлекал на него беды, так какая жизнь ожидала с ним Синду?

Он готов был согласиться с герцогом, что не годится в мужья утонченной леди, но его упрямая натура не соглашалась променять Люсинду на грубый шантаж герцога. Как бы ему ни хотелось защитить Уиллоуз, он не мог допустить, чтобы Синда решила, что он просто использовал ее в своих целях.

Положив руку на эфес шпаги, Трев гневно посмотрел на герцога Мейнуаринга.

– Счастье леди Люсинды – это все, что меня волнует. Мне не нужна ваша помощь. Предлагаю вам спросить у нее, что сделает ее счастливой, и поступить соответственно с этим. А сейчас я вынужден с вами попрощаться. Течение не станет меня ждать.

– Не торопитесь, молодой человек! – с угрозой произнес герцог.

Трев собрался выйти, но в дверях уже появился Эйден, и Гарри загородил ему дорогу.

Трев круто обернулся к отцу Синды.

– Вы ответили отказом на мое предложение. Я оставляю вашу дочь с вами, как вы просили, пока я буду искать своего кузена. Что вам от меня нужно?

– Помощи Синды, – решительно сказал герцог.

Глава 28

Синда поднялась в просторную гостиную на втором этаже, которую занимала ее мать. Торопливо обняв родных, она сразу подбежала к окну посмотреть, как будет уходить Трев.

– Боже, там солдаты! – в ужасе прошептала Синда, увидев стоящих внизу мужчин в красных мундирах, и повернулась к матери. – Что вы сделали с Тревельяном?

– Насколько мне известно, абсолютно ничего, – спокойно ответила та, опускаясь в кресло. – Хотя я не стала бы возражать, если бы его утопили в океане.

– Тетушка Стелла! – воскликнула Кристина. – Но вы не слышали его историю – она так романтична!

– Ты уже целых пять месяцев беременна, а рассуждаешь как неразумный ребенок! – с досадой заметила герцогиня. – Наша Синда созрела слишком поздно, а потому и пала жертвой первого же красивого мужчины, к тому же, как ты выразилась, с романтическим прошлым. А он, этот ваш сэр Тревельян, – низкий подлец, который в своих интересах нагло воспользовался ее неопытностью и наивностью!

Синда лишь воздела взор к небу, понимая, что мать не переспоришь, села у окна, чтобы не выпускать из виду солдат, и достала из кармана карандаш и альбом.

– Это несправедливо – судить о человеке, которого вы даже не видели, – все же укорила она герцогиню, надеясь, что Трев не устрашится ярости ее отца.

– Для того чтобы составить о нем мнение, мне не обязательно его видеть, достаточно знать о его поступках. Будь он джентльменом, он не позволил бы тебе сбежать с ним, – заявила герцогиня.

– Но может, мне вовсе и не нужен джентльмен, – возразила Синда, улыбнувшись про себя.

– По всему Лондону ходят самые дикие слухи. Этого человека повесят, если он осмелится снова показаться в городе. – Ее мать отбросила Тревельяна в сторону, как отшвырнула бы туфлей камешек, подвернувшийся под ногу на тропинке, тут же о нем забыв. – Я приказала принести воду, чтобы ты могла смыть с себя эту краску, а Кристина привезла твою одежду. – Кивком она указала на внушительный саквояж. – Когда ты отсюда выйдешь, в тебе никто не признает женщину, прибывшую с этим разбойником. И если ты будешь вести себя разумно и осмотрительно, то тебя не коснутся никакие слухи.

– Значит, я могу снова вернуться в свою башню из слоновой кости, где вы будете прятать от общества и меня, и мои картины? Нет уж, благодарю вас, мне это не подходит. – При всей своей любви к матери Синда находила ее чрезмерно властной. Привычка повелевать развилась у герцогини с тех пор, как она стала признанной главой весьма своеобразного семейства, все члены которого обладали незаурядными способностями, но со временем они приобретали навыки самостоятельного полета. Синда решила, что если уж без этого не обойдешься, то портреты она не будет выставлять публично, но пейзажи – обязательно. Ведь писать для себя одной так неинтересно и скучно!

– Скажи, а за время своего отсутствия ты нарисовала что-нибудь, что могло бы подсказать, кто убил виконта? – поспешно вмешалась Кристина, пока мать не ответила Синде что-нибудь слишком резкое.

Обрадованная поддержкой кузины, Синда с готовностью ответила:

– Мы выяснили, что виконт был тяжело ранен, в результат чего утратил память. И если Тревельяна оставят в покое, он немедленно поедет на его поиски.

– Откуда ты это знаешь? Это имеет какое-то отношение к твоим рисункам во сне, о которых ты рассказывала? – взволнованно спросила Кристина.

– Да, во сне я постоянно рисовала виконта. – Синда не обращала внимания на недовольное лицо матери. – Я никогда его не видела, но Трев говорит, что это точно он. На последнем моем рисунке изображена деревня, где он жил.

Герцогиня застонала.

– И ты ему веришь? Ты поверила ему на слово, что человек, которого ты рисовала, – это виконт и что он жив и здоров?

Синда с удивлением посмотрела на мать.

– Конечно, поверила! А зачем ему лгать?

Глупо было об этом спрашивать – ради спасения своей жизни подлый человек, безусловно, мог солгать. Но Трев таким не был!

Она вся пылала от возмущения и огорчения, не зная, как убедить своих родных, что преследуемый своим дедом Тревельян Рочестер был честным и сильным мужчиной, который сумел преодолеть тяжелейшие жизненные обстоятельства и даже создать себе определенное положение. Для них Трев был незнакомцем, чужаком, тогда как его деда они хорошо знали.

Только ее рисунки подтверждали несправедливость обвинения графа, но кто им поверит!

Стараясь хоть немного успокоиться, она стала быстро рисовать в альбоме. Во время семейных споров она всегда держалась в стороне и не имела опыта в защите своей точки зрения, так как по натуре была уравновешенной и миролюбивой. Вот и сейчас она не сумела настоять на своем, хотя в голове у нее теснились невысказанные мысли.

В коридоре послышались желчные голоса. Не успели женщины встать, чтобы выяснить, что там происходит, как дверь комнаты распахнулась, и через секунду в ней стало тесно от заполнивших ее рослых мужчин.

Синда замерла, глядя на непроницаемое лицо Трева, который сразу узнал находившихся в комнате. Эйден крепко держал руку Трева со шпагой, а Гарри встал за спиной своей жены и положил руку ей на плечо.

Последним в гостиную размашисто вошел герцог и с треском захлопнул дверь. Синда было встревожилась, но, увидев гордо расправленные плечи Трева, облегченно вздохнула. Среди этих пышно одетых мужчин ее пират был самым мужественным и неотразимым. Нет, она не позволит своей семье уничтожить его!