Ключ - Саймон Тойн

Троих пленников пригнали к вертолету и затолкали внутрь два охранника, державшие их под прицелом своих автоматов. Хайд показал пилоту два поднятых вверх больших пальца, и они снова поднялись в воздух. «Кобра» доставит их назад, в поселок, а сама вернется на базу. Дальше они полетят на вертолете компании, и его пилот, которому платит компания, не станет проявлять излишнюю щепетильность в отношении тех незапланированных посадок, которые хотел сделать Хайд. В Турцию они полетят через самые безлюдные и негостеприимные районы пустыни, и там можно будет раз и навсегда сделать так, чтобы Призрак оправдал наконец свое прозвище.

109

Когда вертолет взмыл ввысь и взял курс на восток, к поселку, Лив начала быстро угасать. Она испугалась скорости, с которой это происходило. И в пещере, и верхом на коне она чувствовала себя превосходно. Теперь же у нее появилось ощущение, будто кто-то выдернул некую пробку, и жизненные силы стали стремительно покидать ее тело. Она посмотрела на Габриеля, сидевшего напротив в переполненной кабине. Судя по выражению его лица, выглядела Лив ничуть не лучше, чем чувствовала себя.

В иллюминаторе за его спиной было видно, что небо начало светлеть, тонкий серпик луны на нем бледнел и угасал, как и сама Лив. Она не сомневалась, что к восходу солнца их обоих уже не будет на этом свете. Со своей судьбой девушка смирилась. Ее немного утешала мысль о том, что она во всяком случае не долетит до Руна и не попадет снова в нескончаемый круг пыток и боли, не будет заперта во тьме горы.

Лив ощущала ту магию, что жила теперь в ней. Эта сила сжалась, сосредоточилась под ложечкой и давила на Лив мертвым грузом, словно звезда, готовая взорваться и образовать «черную дыру», которая всасывает в себя все, что ее окружает. Может быть, с ней так и случится. Может, это и будет конец света.

Под ними расстилались бесконечные пески глухой пустыни, а в сознании Лив стали всплывать картины памяти — не ее памяти. То были воспоминания о юном мире, когда эта земля внизу была плодородной, когда она зеленела, а Лив (или та, что поселилась в ней) ходила по этой земле и была свободна. С ней рядом тогда был мужчина — она поднимала на него взор и ощущала исходившее от него тепло, надежность обнимавшей ее сильной руки. Да он и сейчас был с ней, улыбался ей. Габриель.

— Прости меня, — проговорил он, но за шумом винтов она не расслышала его слов, только догадалась.

Лив покачала головой, и слезы застлали ей глаза, затуманивая образ Габриеля. За что прощать? Ему ведь была хорошо знакома боль расставания, а скоро Лив причинит ему эту боль снова. Любовь пришла к ней слишком поздно и длилась слишком мало, но Лив была не властна изменить свою судьбу.

Вертолет завис в воздухе и начал садиться на площадку среди песков. Небо и земля в иллюминаторе стали крениться то влево, то вправо, словно и впрямь наступал конец света.

Потом она увидела его. Он присел на песок, как будто перед прыжком; длинная черная шея торчала из покрытого шипами и толстыми пластинами туловища, а из пасти шел огонь.

То был дракон из ее кошмаров, дракон из пророчества и «Откровений» Иоанна. Он ждал, чтобы пожрать и ее, и сокрытое в ней Таинство, а они опускались с неба прямо к нему в пасть.

110

Хайд из окна пилотской кабины тоже видел пламя, которое освещало пустыню не хуже утреннего солнца, еще не успевшего взойти.

«Черт побери, — подумал он, — а ведь они своего добились!»

Он включил рацию и вышел на связь с инженером, возглавлявшим буровиков. Тот говорил так взволнованно, что этого не могла скрыть даже военная рация, которая работает в узком диапазоне и глушит всякие эмоции.

— Мы пробились сквозь покрывающую породу, — захлебывался от восторга инженер, — и вот результат! Месторождение огромнейшее! Мы сейчас на совесть все проверяем, поэтому и газ весь сжигаем. Цифры пока что зашкаливают: нефть высшего качества, бессернистая, и ее здесь целый океан! Я такого еще не встречал. Мы пробурили рекордную по глубине скважину, зато и месторождение открыли рекордное!

Хайд переварил эту информацию, прикидывая, какой окажется его доля прибыли и сколько всего на такие деньги можно будет сделать. Ах, как ему хотелось вернуться к себе в Остин[94] и проехать мимо своего бывшего дома в каком-нибудь сногсшибательном автомобиле! Пусть Ванда увидит и поймет: она бросила его как раз тогда, когда ему выпал настоящий выигрыш. Он все поставил на черное и не ошибся, разве что выигрыш принес ему не поворот колеса рулетки, а долго вращавшийся бур.

Пилот сделал над поселком круг, держась подальше от созданных пылающим факелом горячих восходящих потоков, потом аккуратно посадил вертолет на площадку. Едва вертолет коснулся земли, Хайд выбрался из кресла и открыл боковую дверь — пора выгружать пленников. Ему не терпелось побыстрее покончить с этим, чтобы потом сосредоточиться на одном: мысленно представлять, как он будет тратить свалившееся на него богатство.

Страх парализовал Лив. В иллюминатор она видела чудовище, громадное, демоническое. Дверь вертолета распахнулась, и она почувствовала исходящий от чудища жар, услышала его дикий рев. Оно звало ее, требовало ее себе.

— Выходи! — скомандовал человек с автоматом.

Джон Манн вышел первым, Габриель за ним. Лив, скованная ужасом, словно прилипла к месту. Габриель остановился и обернулся к ней. В проеме дверей его фигура вырисовывалась точно так, как было в ее сне, — за мгновение перед тем, как его охватило всепожирающее пламя. Лив была уже почти в бреду, и это кошмарное видение показалось ей реальным. Она вскочила со своего места и кинулась спасать Габриеля от дракона — толкнула его в грудь, сбила с ног и сама оказалась снаружи. Габриель упал на бетон площадки, Лив свалилась на него сверху. Спиной она ощущала сильный жар. Ей представлялось, что дракон наблюдает за ней, готовясь выдохнуть длинный язык пламени, которое сожжет их обоих. С нею-то ясно, с нею все кончено, но Габриель должен жить!

Лив откатилась в сторону по твердому бетону, желая принять удар огня на себя и защитить Габриеля. Вскочила на ноги, повернулась лицом к дракону, пошатнулась, преодолевая инстинктивное желание броситься наутек. Нога скользнула по краешку бетонированной площадки, ступила на сухой песок пустыни, и тут же все поплыло, как в замедленной съемке.

Стихли все звуки.

Кроме одного.

Шепота.

Он нарастал внутри нее.

Сжавшийся в ней тяжелый комок стал разворачиваться и расти. Расширяясь, он становился все тяжелее, пригибая ее к земле. В тех местах, к которым Лив прикасалась ступнями, земля, казалось, оживала. Лив уже опустилась на колени, не в силах вынести чудовищный вес того, что было внутри нее. А шепот окружил ее со всех сторон, пронесся по всему ее существу подобно урагану или могучей реке, сметающей все во время ледохода. При каждом шаге эта сила перетекала из Лив в землю, уменьшая боль, вызванную заточенным в ней Таинством. Лив упала лицом вниз, распростерлась на земле, приникнув к ней каждой частицей своего тела. Результат не заставил себя ждать. Внутри нее будто прорвало плотину. Лив чувствовала, как из нее в землю перетекает огромная сила. И чем быстрее перетекала, тем сильнее нарастал встречный гул. Земля задрожала.

Поначалу Лив решила, что это чудовище сотрясает твердь своими шагами. Она повернулась и увидела, что оно все еще возвышается над ней, а из разверстой пасти все так же бьет фонтан пламени. К высокой шее чудовища была прикреплена табличка с эмблемой: нефтяная вышка вздымается над красной чертой земной поверхности. Испуганной Лив в этом почудилась перевернутая «тау». А на самом верху вышки пронзительно завыла сирена тревоги, окончательно дорисовывая картину приснившегося Лив кошмара.

Под ней нарастал гул земли, и Лив ждала, что вот-вот ее охватит пламя.

Из недр чудовища послышался мучительный стон, словно металл скручивался в спираль. По мере того как усиливался этот стон, пламя стало извергаться с перебоями, потом пошло мелкими рывками и, наконец, погасло, лишь клубы дыма повалили оттуда, откуда раньше с ревом била мощная струя огня. Затем и дым развеялся, исчез, а из скважины забила… вода. Ее напор был так силен, что струя взметнулась дугой высоко над поселком, дробясь вверху на мелкие капельки и орошая землю подобно дождю.

В заранее выстроенных открытых хранилищах уже успели скопиться немалые озера густой черной нефти, и теперь эта нефть стала пениться. Вскоре все эти сгнившие останки зеленевших давным-давно лесов стали светлеть, превращаясь во что-то чистое и прозрачное. Даже работавший на холостом ходу двигатель вертолета закашлял и заглох — нефть в его баках превратилась в воду.

Глядя на бьющую из драконьей пасти воду, Лив вспомнила строки пророчества: