Темная роза - Синтия Хэррод-Иглз

Леди Мария упорно отказывалась признать брак матери незаконным и то, что она больше не принцесса Уэльская. Дело дошло до того, что, когда Анна на Новый год послала ей два сундука с новыми модными платьями, в которых она действительно нуждалась и которые бы ей понравились, девушка отказалась от них только на том основании, что на сундуке не было метки – «принцессе Уэльской».

Этот страх и болезни, которыми сопровождался первый период беременности, очень раздражали Анну, но она старалась следить за своим поведением и в марте даже отправилась с королем в Хэтфилд, чтобы постараться наладить отношения со своей падчерицей. Но в Гринвич она вернулась в ярости:

– Она неисправима! – кричала Анна своему брату. – Она ведет себя невозможно! Я просто не могла сдержаться!

– Остынь, дорогая, – мягко ответил Джордж, покачиваясь на стуле и играя кем-то забытыми безделушками в лаковой шкатулке, снова и снова перебирая бусины ожерелья. Тут же на полу сидел, прислонившись спиной к стене и тихо наигрывая на лютне, Том Уайат. Он пришел навестить Мэри и Мэдж, шьющих вместе с Нанеттой рубашки для бедняков, – по крайней мере, этим он мотивировал свое появление. Все знали, что он пришел повидать Анну. – Чего ты еще можешь ожидать от нее, учитывая, чья она дочь? Как бы ты вела себя на ее месте?

– Джордж, нас, по крайней мере, учили повиноваться отцу, но она и не думает об этом. В ней говорит испанка. Испанская кровь! Но я сумею переломить эту проклятую испанскую гордость!

– Анна, тебе лучше придержать язык. Разве ты не знаешь, что Шапюи написал своему хозяину, что ты собираешься отравить Марию?

– Старый дурак! – прошипела Анна.

– Да, но то, что он передает своему господину, становится известно слишком многим, прежде чем сообщение пересечет пролив. Лучше тебе быть потерпеливее с девочкой.

– Джордж, да ты просто не представляешь себе, на что она похожа! – повернулась к нему Анна. – Я приехала в Хэтфилд с самыми добрыми намерениями и в самой вежливой форме пригласила ее навестить меня, при дворе, как королеву....

– Это несколько бестактно с твоей стороны, милая моя, – пробормотал Том.

Глаза Анны от гнева еще больше расширились:

– Ей все кажется бестактным. Она ответила, что единственная королева Англии – это ее мать, а потом эта неблагодарная шлюха продолжила, что если я, как ЛЮБОВНИЦА ее отца, могла бы способствовать их примирению, то она была бы мне очень благодарна!

Тут Том и Джордж рассмеялись, а Нанетта тревожно посмотрела на свою госпожу – в ее состоянии вредно было так волноваться.

– Тут нет ничего смешного! – взвизгнула она.

– Нет, конечно, но довольно смело с ее стороны, – заметил Джордж. – Ты дала ей пощечину, дорогая?

– Я хотела, – ответила Анна, – но сумела сдержаться. Я сказала, что это невозможно, но зато я могу быть ее другом, и она на меня просто посмотрела – Дева Мария, видели бы вы выражение ее лица! Словно я была служанкой, только что пролившей помои на ее лучшие бархатные туфли! И ничего мне не ответила – как смеет она так обращаться со мной? А когда я пожаловалась Генриху, он просто пожал плечами. – Нанетта подумала, как мало этот жест подходил гиганту Генриху, перенявшему его от Анны. – Потом он пояснил, что слишком занят, чтобы волноваться еще из-за нее, и что лучше было бы провести акт о лишении ее гражданских прав через парламент. При этом присутствовал еще Кромвель, он был очень спокоен – вы знаете, какой у него вид, когда он считает что-либо мелким и хлопотным, и...

– Послушай, Анна, – заговорил Джордж, сбрасывая все безделушки в шкатулку, – тебе лучше успокоиться и постараться не показывать свою нелюбовь к Марии. На твоей стороне в этом конфликте не много сторонников. Тебя и так обвиняют в аресте кентской монахини...

– Меня обвиняли и в прошлогоднем неурожае, – напомнила Анна, все же прислушиваясь к его словам.

– ...А когда арестуют Мора и епископа Фишера, они снова будут обвинять тебя, а ты знаешь, как популярен Мор.

– Да, да, – согласилась Анна, – ты, конечно, прав.

– Ты сама это понимаешь, – продолжал Джордж, обнимая ее и целуя в шею.

Она недовольно откинула голову:

– Прекрати! Ну и что же ты посоветуешь сделать, братец?

– Только то, что ты и так хорошо умеешь делать – будь изящной, величественной, веди себя по-королевски. Ты ведь королева – в твоей утробе находится наследник престола. Это самое главное, этого ничто не должно касаться, даже все маленькие гордые незаконнорожденные испанки всего мира.

Анна некоторое время стояла рядом с ним, закрыв глаза. Том прекратил перебирать струны, лютня умолкла. Нанетта посмотрела на него и увидела в его глазах печаль. Он мог бы жениться на Анне и лелеять ее, подумала она.

– Все равно, – заявила Анна через некоторое время, – я хочу, чтобы они обе умерли. – Ее голос был очень тих и спокоен, и Нанетта невольно перекрестилась.

На следующий день, как бы в наказание за эти слова, Анна выкинула.

Это был тяжелый удар, хотя и не окончательный. К концу апреля королева снова почувствовала, что она в положении. В мае ее подозрения подтвердились, и все снова пришло в порядок. Очевидно, она легко беременела. И тем не менее, когда в конце этого месяца король уехал из Гринвича, он оставил Анну одну, распорядившись, чтобы она была осторожной и отдыхала. Нанетта была рада этому, так как подозревала, Анна выкинула из-за того, что перенервничала, и была уверена, что в присутствии короля она нервничает больше, чем когда его нет.

Лето прошло тихо, хотя повсюду вокруг были неприятности – восстание в Ирландии, на шотландской границе был захвачен Карлайль несколькими шотландскими дворянами при поддержке Шапюи и под предводительством одного из родственников Невилла, сэра Томаса Дакра. Кроме того, была казнена так называемая кентская монахиня с пятью втянутыми ею в интригу монахами, а сэр Томас Мор и епископ Фишер были арестованы по обвинению в поощрении заговора посредством недонесения о ее деятельности.

В сентябре беременности Анны пошел пятый месяц, ребенок уже начал двигаться. Леди Екатерина и леди Мария испытывали постоянные недомогания, король же был так очарован принцессой Елизаветой, как это может быть с мужчиной – он часами играл с ней и носил ее за собой, как дама носит собачку. Нанетта начала думать, что вот еще немного – и она окажется дома. Но вдруг королева обнаружила какой-то легкий флирт короля с одной из фрейлин, и, хотя это было в порядке вещей и она сама дозволяла себе флирт с кавалерами из ее окружения, Анна пришла в ярость и устроила королю сцену. А через несколько часов она снова выкинула своего третьего ребенка.