Роспись по телу - Анна Данилова

Она ничего не ответила.

– И Мишка сказал, что раз Стелла уезжает из страны, то зачем кому бы то ни было знать о том, что у него есть еще один наследник? Он боялся за него. Во всяком случае, я так раньше думал. Но потом понял, что он боялся прежде всего за себя.

– Но почему? Какой ему резон был распускать слух о смерти своего сына?

– Мне он говорил, что если у нас начнутся неприятности, то пострадают наши близкие: Стелла, Дмитрий, Валера… А потому, мол, пусть все считают, что у него никого нет. Ведь Стелла с Валерой уехали.

– Но Дмитрий-то остался!

– Дмитрий тоже должен был перебраться в Испанию, но с ним сложно. У него, если честно, все-таки не все в порядке с мозгами.

– Но ведь он же не перебрался! Он остался в Саратове.

– Лучше бы он здесь не оставался. У них с отцом были очень сложные отношения. Миша то скучал по нему, постоянно твердил, что хочет, чтобы они жили вместе, а то вдруг проникался к нему такой откровенной злобой и ненавистью, что мне начинало казаться, что он хочет даже его смерти…

– Я знаю. Бахрах хотел, чтобы Дмитрий был с ним, чтобы они были друзьями, чтобы он помогал ему… Но Дима не от мира сего.

– Вот поэтому-то Мише и стало все равно… Он ведь остался совсем один. Он очень любил мою жену, Стеллу, но она все равно вышла замуж за меня. Мне иногда казалось, что у нас с ним одна жена на двоих, и это злило меня, да и его тоже, хотя мы и не говорили об этом. Просто ходили друг к другу в гости, вели себя внешне нормально… А потом, когда появились деньги, причем большие, мы стали вести себя не лучшим образом. Пьянки, бабы… Словом, мы оскотинились. Вот так-то вот. А Стелле было наплевать на деньги, она познакомилась в Москве с одним иностранцем и укатила с Валеркой в Америку. Я тоже разозлился на нее, и поэтому, когда Бахрах предложил мне считать Валеру умершим, я махнул на все рукой.

– Вы были пьяные, – вдруг поняла Земцова истинную причину столь странного поступка Ноденя. – Вы были пьяные, когда первый раз кому-то сказали об этом, так?

– Да, верно. Мы пили несколько дней вдвоем, пили и ругали Стелку, которая была уже в Америке, и, когда однажды кто-то из нашего окружения спросил меня, где мои жена и сын, я сказал, что сын утонул, а жена лежит в больнице. И все подумали, что Стелла в психушке, а потому больше никто и никогда меня ни о ком из них не спрашивал. Мы тяжело переживали их отъезд. Он нас отрезвил. Мы стали работать. Много работать. Бахрах… – он поднял голову: – Слушай, у тебя личико порозовело. Еще налить?

– Налить… только немного. И что Бахрах?

– Ничего. Ты задала мне в самом начале нашего разговора вопрос: сколько денег задолжал мне Бахрах, так? Почему?

– Потому, что этот вопрос интересует меня больше всего.

– А ты что, знаешь, где и как можно взять эти деньги? – он хитро сощурил свои повлажневшие и подобревшие от выпивки и хорошей закуски глаза.

– Знаю.

– И где? Как?

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Он должен мне очень много.

– Хорошо. Можете пока не отвечать. Но тогда ответьте на другой вопрос: как могли вы, деловой человек, опытный и умный, допустить, чтобы ваши деньги хранились у такого, как оказалось, ненадежного человека, как Бахрах?

– У меня не было выхода! – он всплеснул руками. – Он свил несколько гнезд, где несколько курочек высиживали золотые яйца…

– Сколько было гнезд: четыре?

Нодень покачал головой:

– Да, Земцова, с тобой интересно разговаривать. Неужели тебе и это известно? Может, ты знаешь еще и их имена?

– Знаю.

– Так, может, поделишься?

– Одно имя вы сами знаете.

– Гел. Я так и думал.

– И еще одно знаете.

– Уткина? Вы отправили меня на квартиру погибшей девушки, где мне устроили засаду…

– Будете мстить?

– Если назовешь остальных – оставлю в покое.

– Назову. Но тоже с условием.

– Каким?

– Проценты, – она намеренно не сказала цифру, чтобы понять, какой информацией о сумме, припрятанной Бахрахом, обладает ее визави.

– И сколько?

– В зависимости от того, какие суммы хранил с помощью своих курочек Бахрах.

– Нет, ты все-таки приехала сюда и теперь пьешь со мной водку, чтобы выудить из меня сумму… Хорошо. Тем более что нас никто не слышит. Моих денег – пять миллионов долларов. Впечатляет?

Юля даже присвистнула, как если бы сильно удивилась.

– Вот и я о том же. Как ты думаешь, можно ради таких денег совершить побег? Подкупить кое-кого с обещанием кругленькой суммы по результату?

– Давайте сменим тему. Что вы знали о завещании Бахраха?

– Ровным счетом ничего. Разве что сам Миша как-то сказал мне, что после того, как он умрет, Диме придется потратить весь свой умственный и физический потенциал, чтобы получить наследство.

– Неужели так может поступить человек, который любит своего сына? И что за человек был вообще этот Бахрах? Сначала он женится на дочери директора маслозавода, чтобы начать свое дело, и в результате подставляет своего тестя, который умирает на нарах. После этого, сделав ребенка, мальчика Дмитрия, своей любимой Стелле, он усыновляет его, поскольку его жена бесплодна, и, ничего не говоря об этом матери новорожденного, сам воспитывает его. Позже Стелла опять же от него рожает Валеру, находясь в браке с вами. А дальше – еще хуже: он уходит от жены и пускается в загул. Вместе с вами. Стелла же, презирая вас обоих, выходит замуж и уезжает в Америку. И что Бахрах? Распускает слух о том, что его сын, который считается вашим сыном, утонул! Позже умирает его жена, Дмитрий остается один. И Бахрах не может найти слов, чтобы вернуть сына, чтобы выразить ему свою любовь! Что же это за человек такой? Монстр!

– Обыкновенный человек. Но если серьезно, то его сильно испортили деньги и то, с какой легкостью они ему стали доставаться. Он был талантлив по этой части, и деньги просто сами шли ему в руки. Что же касается того, что я доверился ему, то и этому существует объяснение. Миша, когда хотел, мог быть довольно красноречивым. Уж можешь мне поверить. Иначе как ему удалось бы уговорить меня, чтобы я доверил ему все свои деньги?

– Значит, он просто-напросто был жадным. Только этим я могу объяснить то, что они никак не могли найти общий язык с сыном и что он оставил ему такое, извините меня, дурацкое завещание. Бахрах подсознательно не хотел, чтобы его, как он считал, деньги достались вообще кому-то. Даже Дмитрию. Не говоря уже о Валере, о вас, о Стелле. Ну скажите мне, пожалуйста, что могло помешать такому состоятельному человеку, как Бахрах, перевести определенную сумму денег на имя Дмитрия, чтобы тот поехал в Испанию или куда там еще… Он мог бы помогать и своему второму сыну, находящемуся в Америке, вместо того, чтобы надеяться на то, что мальчика будет содержать и воспитывать чужой дядя. А то, что он подставил вас, предал, по сути, и посадил в тюрьму, разве не объясняется его патологической жадностью, алчностью?

Нодень на это лишь развел руками.

– Но жадность развила в нем и другие, не менее отвратительные пороки: он стал жесток. Вы знаете, в чем вообще состояло его завещание?

И Юля рассказала Ноденю, каким образом Бахрах зашифровал место, где лежат его деньги.

– Шрамы? На задницах девушек? Ты это серьезно? И он убил того парня, который делал шрамы? Вот негодяй! Но тогда совсем непонятно, зачем ему было покупать этим девицам квартиры в Москве, когда существуют более простые способы…

– Вы имеете в виду алкашей, которых можно уговорить за бутылку подписать любой документ? Он бы на это ни за что не пошел. Расчет Бахраха был прост: он выбирал своих «курочек» из числа приличных особ, но жутко отчаявшихся, понимаете? Он проводил с ними какое-то время, изучая их психологию и наклонности, потому что в его планы входила многолетняя работа, а не разовые сделки с сомнительными и тем более пьющими людьми. Хотя и он ошибся, когда выбрал одну девушку с неуравновешенной психикой… Она покончила с собой.

– Тебе не удалось расшифровать место, где Бахрах спрятал денежки, и ты решила обратиться ко мне за помощью?

– Мне осталось расшифровать всего лишь одно звено, и я буду точно знать, где лежит богатство Бахраха. Но перед тем я хотела бы спросить вас, как бы вы поступили, оказавшись на моем месте в случае, если бы я нашла деньги? Взяли бы их или нет? И если решили поделить, то каким образом? Каковы доли наследников?

– А ты не рано заговорила об этом, малышка? – Нодень внимательно посмотрел на нее. – Скажи мне, что тебе от меня надо? Что ты придумала?

– Сначала ответьте мне на вопрос.

– Тогда давай листок и ручку. Я привык все записывать, чертить схемы.

Юля принесла ему из машины новый блокнот, приготовленный именно для этого случая, и карандаш. Нодень аккуратно устроил блокнот на коленях:

– Давай начнем с самого главного. То есть с меня. Я так думаю, что ты должна будешь первым делом отдать мне пять миллионов долларов плюс десять процентов за причиненные мне неудобства, связанные с квартирой Уткиной и моим водворением в тюрьму. Пишем: «1. Нодень – 5 млн д.». Остальные деньги считаем как деньги Бахраха и принимаем за сто процентов. Надо разделить эти деньги между его сыновьями и, я так понимаю, тобой. Правильно?