Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— А ты не попуталась, милая? — грозный мужской рык наполнил тишину салона. — Забыла, с кем разговариваешь? Тебе напомнить?

На сей раз Лиза развернулась к нему лицом. Резко и стремительно. Уставилась в упор, насквозь прожигая взбешенным взглядом, и отчеканила:

— Ты гордишься тем, что предатель и убийца? Серьезно? А как же… твои дети? Семья? Жена? Они тоже гордятся тобой? Любят вопреки всему?

— Еще слово, мокрощелка, и я выбью тебе зубы! — взревел Соколовский.

Она лишь фальшиво улыбнулась, продолжая нагло таращиться на него.

— Нет, — обронила тихо. — И мы оба это знаем. Меня трогать нельзя. По крайней мере сейчас. Поэтому договориться со мной – в твоих интересах!

— Я не отпущу тебя! — кривая усмешка исказила его лицо. — Не надейся!

— Я не прошу об этом…

— А о чем ты просишь, черт тебя подери? — раздраженно бросил мужчина.

Лиза тайком покосилась на пистолет, спрятанный под одеждой Шмеля.

Справедливо оценив свои шансы завладеть оружием как нереальные, она смиренно выдохнула, растерев по щекам нескончаемые слезы:

— Ты ведь знаешь, где похоронен мой отец? То есть… мои родители?

Соколовский заметно напрягся. Сжал губы в тонкую линию. Задышал чаще.

— Ну, знаю! И что? — буркнул спустя некоторое время.

Девушка неопределенно пожала плечами:

— Я ни разу не была у них на могиле…

Вновь его тяжелое рваное дыхание разбавило гнетущую тишину пространства. Вновь короткое «И что?» прозвучало холодно. Резко. Грубо.

— Хочу наведаться к ним, пока жива, — призналась Лиза. — Попрощаться.

Будто не слыша ее, Шмель продолжал гнать автомобиль вперед. Никак не реагировал. Тогда, цепляясь за призрачную надежду, она принялась убеждать его:

— Чего ты боишься? Сам подумай, это последнее место, где нас станут искать!

— Заткнись! — заорал он вдруг. — Я ничего не боюсь! И никого! Ясно тебе?

— Раз так, — устало отозвалась Лиза, — выполни мою последнюю просьбу!

Только вот, наблюдая за тем, как мертвецки побледнел ее похититель, она изумленно выдохнула, осененная внезапной догадкой:

— Ты боишься моего отца! Продолжаешь бояться даже после его смерти! Трясешься от одного лишь имени! Ехать к нему на могилу – пытка для тебя!

На сей раз мужчина просто рассвирепел. Саданув по рулю со всей дури, он почти оглушил ее своим страшным воплем:

— Если не хочешь продолжить путь в багажнике с кляпом во рту – лучше заткнись!

Подтверждая свое нежелание вести дальнейшую беседу, Шмель включил радио, прибавив магнитолу почти на всю громкость. Однако музыку не было слышно. Все, что раздавалось из динамиков – страшные радиопомехи. Что-то сильно сбивало волну. Сперва Соколовский просто переключал станции, пытаясь найти более устойчивый сигнал. А потом вдруг зловеще прищурился, буравя ее таким взглядом, словно хотел снять с нее скальп.

— Ах ты мелкая сучка! — процедил он сквозь зубы, останавливая машину и съезжая на обочину. — На тебе либо жучок… либо маячок, так ведь?

От его слов внутри все заледенело. Колени предательски задрожали.

Прекрасно понимая, что выбраться из машины не получится – двери заблокированы, – Лиза напряженно вжалась в спинку пассажирского кресла.

— Я не понимаю, о чем ты гово…

— Закрой рот!

Пристально оглядывая ее, Шмель злился все сильнее. Его трясло. Но когда мужчина вперился одичавшим взглядом в ее обручальное кольцо, затрясло уже Лизу. Первобытный ужас сковал тело. Мышцы окаменели.

«Он понял! — вспыхнуло в сознании. — Он все понял! Мне… конец…»

Проверяя свои догадки, мужчина схватил ее за руку и приблизил ее ладонь к магнитоле. Помехи усилились. Зарычав от нетерпения, Соколовский силой сорвал кольцо с ее пальца, чудом не сломав его. Лиза пискнула скорее от отчаяния, нежели от боли. Из ее глаз вновь хлынули горькие слезы.

Шмель еще несколько раз то приближал кольцо к радиоприемнику, то отдалял. Помехи то усиливались, то уменьшались. Затем, крепко ругнувшись… он просто взял… и выкинул подарок Дмитрия в окно.

А вместе с ним рухнули и последние ее надежды на спасение. Прокусив собственную губу до крови, ощущая во рту яркий металлический привкус, Лиза спрятала лицо в ладонях. Она беззвучно рыдала, задыхаясь в агонии.

Соколовский же как ни в чем не бывало продолжил движение. Сколько времени они ехали молча, девушка не знала. По ощущениям – около часа.

Наконец Шмель остановил машину, отстегнулся, продемонстрировал ей пистолет и… разблокировал двери, угрожающе буркнув:

— Выходи давай! Только без глупостей, поняла?

Ничего не ответив, Лиза медленно выбралась наружу. Огляделась и в ту же секунду недоуменно уставилась на своего похитителя. Он привез ее на кладбище. Вне всяких сомнений – привез. Они остановились у огромных кованых ворот, за которыми виднелись кресты и могилы. Сердце в груди сжалось до размеров крохотной горошины, стоило лишь представить, что где-то здесь… совсем рядом покоятся ее родители. Ощущая немыслимый трепет каждой клеточкой своего тела, Лиза двинулась в сторону распахнутой калитки. Шмель настиг ее мгновенно. Грубо схватив под локоть, быстро поволок за собой, мешая даже перекреститься, как положено. И чем ближе они подходили к могиле ее отца, тем ярче и отчетливее она вспоминала это место. Перед мысленным взором всплывали обрывки сцен и образов. Именно этой дорогой однажды мама несла ее на своих руках. Именно тут, обезумев от горя, пыталась раскопать могилу мужа. Знала ли она тогда, что совсем скоро будет лежать рядом? Что чувствовала ее мать в тот жуткий момент? Лиза не знала… Впрочем, спустя несколько минут все мысли одним махом вышибло из ее головы. Она просто лишилась дара речи, когда увидела… это.

Могила родителей размером с просторную комнату была целиком выполнена из мрамора. На большущей стене, высотой в два метра, увековечили совместный портрет ее родителей. Отец властно и покровительственно прижимал к себе маму. От его взгляда – тяжелого, пронизывающего – хотелось бежать, сверкая пятками. Вокруг изображения имелось бесчисленное количество надписей. От банальных до душераздирающих. Вдоль ограды, начищенной до блеска, величественно возвышались огромные каменные вазы с живыми цветами. Там же – аккуратные столы и скамейки. А на противоположной стороне… Лиза невольно отпрянула, увидев статую отца в полный рост. Почти как восковая фигура, но выполненная из камня. В цвете. Столь реалистично, что он казался… живым. И это зрелище продирало до дрожи. До мурашек. До холодка, гуляющего по спине. С трудом сдерживая эмоции, она далеко не сразу заметила в самом центре этого обескураживающего сооружения две аккуратные могилки. Мягко ступая по сверкающей поверхности, всерьез опасаясь поскользнуться, Лиза достигла своей цели. Достигла и обессиленно рухнула на колени, зажмурившись до белой ряби в глазах. Сдерживать слезы уже не пыталась. Те градом стекали по щекам.

«Дорогие мои! — шептала про себя, погружая пальцы в землю. — Любимые! Вот я и нашла вас! Наконец-то нашла…»

Немного отдышавшись, Лиза продолжила свой внутренний монолог:

«Папа, ты был прав. Я глупа как пробка! Теперь я понимаю, почему вы с мамой приходили ко мне во сне… хотели предупредить, да? Уберечь. Раскрыть мне глаза. Но увы! Я не поняла ваших намеков. А теперь уже поздно. Будущее наступило. Сегодня, защищая меня, погибли люди. Один из них был мне безумно дорог. Мамочка… если встретишь его там, передай… передай ему, что мне очень жаль! Я не хотела! Как мне жить дальше с этим грузом? Впрочем, судя по всему, не так уж и долго. Я в руках твоих врагов, папа. Моя жизнь в прямом смысле слова висит на волоске. Меня везут к нему. К человеку, который убил тебя. Но знаешь… я с нетерпением жду этой встречи! Потому что собираюсь уничтожить этого ублюдка! Собираюсь отомстить ему за всех нас! Пусть знает, что ты не забыт! Что твой род продолжает жить! Я та – в ком течет твоя кровь! И если мне все же суждено умереть, клянусь, я заберу его с собой! В самое пекло…»