Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— В каком смысле? — прозвучало из динамика после крохотной паузы.

— На прогулке. Они на прогулке.

— *б вашу мать! — истошно завопил Зарутский, спешно сбрасывая вызов.

И этот самый вопль подействовал на Дмитрия отрезвляюще. Шумно сглотнув, он что есть мочи стиснул в руке телефон, рискуя раздавить гаджет к чертовой бабушке. Подключаться к камерам, установленным по периметру дома, не имело смысла. Их радиус был рассчитан не более чем на двести метров. Чего не скажешь о маячке в кольце Лизы. Активировав программу слежения, Похомов сразу же узнал о местоположении своей Крохи.

Их разделяло больше полутора километров. Далеко. Слишком далеко.

Не дожидаясь распоряжения старших, Матвей нажал кнопку рации:

— Прием! — бросил дрогнувшим голосом. — Как у вас там дела?

Тишина в ответ. Оглушающая. До жути звенящая тишина.

— Даня? — не оставлял попыток Верещагин. — Доложи обстановку! Все хорошо? Возвращайтесь! Немедленно возвращайтесь! И… начеку будь, понял? Чего же ты молчишь, брат? Какого дьявола ты молчишь? Даня, бл*дь! Отзовись!

Чудом не тронувшись умом от беспокойства, Дмитрий ринулся со двора в сторону своего автомобиля. Но резко остановился, услышав в рации помехи.

Кто-то пытался ответить им. Не с первой попытки, но у него это получилось.

— Он… не дышит, — донесся до них слабый, едва различимый голос Алмазовой. — Его сердце… почти не бьется. Он умирает. Лешик… тоже умирает!

Борзый и сам не понял, как оказался рядом с Матвеем. Как вырвал рацию из его рук и громко рявкнул, не узнавая своего озверевшего голоса:

— Соня! О чем ты говоришь? Что там у вас случилось?

Вновь помехи. Бл*дские помехи. И кнопка, нажатая несколько раз.

А потом вдруг признание, леденящее кровь.

Признание, выворачивающее наизнанку:

— Он убил их! Шмель всех… убил…

После ее слов начался самый настоящий ад. Ад в его душе, мыслях и сердце. Будто со стороны Дмитрий слышал, как Прокурор объявляет общую тревогу. Как ставит всех под «ружье». Как назначает план «Перехват». Но сам он, без конца прокручивая в памяти фразу Алмазовой, хотел лишь одного – убивать. Долго и мучительно убивать всех ублюдков, причастных к этому. Остервенело сжав рацию в кулаке, он раскрошил ее, точно хрупкое безе.

Не чувствуя боли, не чувствуя ничего, кроме пламени, пожирающего все его нутро, Борзый таки ринулся к своей машине.

«Нет! Лиза… Нет… Я не верю! И не поверю, пока сам не увижу!»

Очевидно, руководствуясь тем же принципом, с места сорвался и Андрей.

Он намеревался бежать пешком. Однако Дмитрий перехватил его в последний момент и силой запихнул брыкающегося мальца к себе в салон.

— Отвали! — истерически орал Гордеев. — Там же мой брат! И девчонки…

— Я знаю! — рявкнул Борзый, взывая к последним крупицам здравого смысла. — Но ТАК будет быстрее!

Мертвой хваткой вцепившись в руль, он вдавил педаль газа в пол.

Его автомобиль с ревом, с пробуксовкой сорвался с места, оставляя после себя клубы дыма на проселочной дороге. Даже не глядя в зеркало заднего вида, Похомов знал наверняка – мужики последовали за ними. Все, без исключения. Вооруженные до зубов и готовые прийти на выручку в любой момент. Он выжимал из своей тачки максимум. Неудивительно, что до пункта назначения они добрались очень быстро. Представшая взору картина ужасала. На дороге был брошен автомобиль Алексея. А чуть в стороне, на залитой утренним солнцем лужайке… лежали люди. Бездыханные люди.

Дмитрий уронил голову на грудь. В глазах защипало. Глотку засаднило.

Он не смог заставить себя посмотреть туда. Впервые в жизни… не смог.

«Моя девочка! — пульсировало в сознании кровавыми буквами. — Кроха!»

Пребывая точно в трансе, он схватился за пистолет и снял его с предохранителя, намереваясь пустить себе пулю в лоб, как только увидит среди трупов… ту, без которой не собирался оставаться в этом паскудном мире ни минуты. Свою любимую малышку. Свою… огненно-рыжую жену.

«Ни Бог, ни черт, мышонок! Ни Бог, ни черт! Я всюду пойду за тобой!»

Борзый действительно собирался сделать это. Последовать за ней.

Потому что не защитил. Не уберег. Но сперва, собрав в кулак все свое мужество и стиснув зубы так, что заломило челюсть, он наступил на глотку своему страху и… принялся с хладнокровием маньяка… пристально разглядывать тела. Все безжизненные тела, раскиданные по поляне. Чем дольше он это делал, тем больнее жгло у него в груди. Тем стремительнее ярость порабощала его сознание и отравляла разум, точно парами ртути. Среди неизвестных ему личностей Дмитрий увидел Валентина, Григория, Алексея и… Даню. Действуя рефлекторно, он выбрался из автомобиля, приблизился и осмотрелся вокруг еще пристальнее. Фактически в окружении трупов, мертвой хваткой вцепившись еще в одно тело, в голос завывала Соня. А Лиза… среди погибших ее не было. Ее вообще… нигде не было. Крохотная надежда поселилась в его сердце. Надежда на то, что его малышка жива. Не помня себя, Дмитрий в несколько шагов оказался рядом с Алмазовой и попытался оторвать ее от Гордеева, желая получить ответы. Не вышло. Истерически взвизгнув, она лишь усилила свою хватку. Вскоре к ней присоединился и Андрей. Глотая слезы, он принялся проверять пульс своего брата. Затем он начал делать ему массаж сердца и искусственное дыхание. Хаотично. Неумело. Но… весьма настойчиво и целеустремленно.

Похомов же проверил пульс у всех остальных. Но когда очередь осмотра дошла до Верещагина, вся его выдержка лопнула по швам. Опустившись на колени, он дрожащими руками приподнял Даню. Крепко обнял за плечи, прижимая к своей груди, и зажмурился, ощущая нестерпимую боль за ребрами. Слезы против воли градом потекли по его щетинистым щекам.

Душа на гребаные куски рвалась. Кровоточила.

— Спасибо тебе за все! — прохрипел он, игнорируя болезненный комок в горле. — Мы еще обязательно встретимся, брат! Однажды мы все там будем! Только каждый в свое время. Но знай: я отомщу за тебя! Обязательно отомщу… Клянусь, когда я доберусь до них, они будут завидовать мертвым! Ну, а ты… ты отвоевался, дружище! Покойся с миром!

Дмитрий все еще сидел в обнимку с Даней, когда услышал жуткий, нечеловеческий рев его брата. Матвей орал так громко, так истошно, будто у него сердце из груди прямо наживую выдирали. С корнем. Добравшись до них, он буквально вырвал безжизненное тело Дани из его рук.

— Нет! — выплюнул яростно. — Нет, братишка! Не оставляй меня! Не уходи!

Похомов поднялся на ноги. Смахнул слезы с лица.

— Ну, что, сука? Теперь ты доволен? — с ненавистью выплюнул Матвей. — Посмотри на него! Взгляни на моего брата! Запомни эту секунду, потому что… в случившемся есть и твоя вина! Я должен был идти с ним! Должен был прикрывать его тыл! Я… я… ты все отнял у меня! Если бы ты отпустил меня с ним, Даня остался бы жив! Он… был бы сейчас жив!

Борзый не стал спорить. Лишь отрицательно покачал головой и озвучил:

— Когда твоя боль утихнет, когда твой разум прояснится, ты поймешь! Поймешь, что своим поступком я… пусть и случайно, но спас тебе жизнь. Если бы я не подозревал тебя, если бы отпустил вместе с братом… ты сейчас лежал бы рядом! У нас слишком уж подлый и изворотливый враг!

Нетвердой, шатающейся походкой он вернулся к Андрею и Соне.

Последняя билась в самой настоящей истерике, умоляя спасти Гордеева.

И даже Ювелир был не в состоянии хоть немного успокоить свою дочь.

Собственно говоря, спасением Алексея уже плотно занимались.

Прокурор распорядился вызвать медицинский вертолет и доставить его в больницу как можно скорее. Краем уха Дмитрий слышал, как Борис Андреевич, Мага и его отец инструктируют остальную часть группы.

Как координируют свои дальнейшие действия по поимке врагов.

А также решают вопрос о скорейшем захоронении погибших.

Но Похомова сейчас интересовал только один вопрос.

Вопрос, ответ на который наверняка знала лишь Соня.

— Что с Лизой? — отчеканил он сухо. Угрожающе.