Возрождение Феникса. Том 1 - Григорий Володин

неудовольствием изучает выразительный макияж барышни. — Видимо, новые тени виноваты. Тебе идет.

— Благодарю, Ваше Сиятельство, — голос у Ирки холодный. Она тоже настороженно разглядывает княжну, ее милое лицо и точеную фигуру в синем костюме.

Я и сам не сразу признал бойкую школьницу. Груздевы хорошо постарались. Невесту подготовили на славу. Рыжие волосы заплетены в длинную огненную косу, а воздушное белое платье сделало ее похожей на фею. Да и элегантный «мэйк» придал девушке утонченности, особенно розовые губы и четкие стрелки на глазах.

— Что же, Арсений, пойду я, — улыбается мне Анфиса. — Еще раз огромное спасибо за букет! — не удерживается шатенка, искоса глянув на нахмурившуюся Иру. — Очень красивые цветы!

Кузьма и Володар еще больше теряются. А я вежливо улыбаюсь княжне. Ведь именно на такую реакцию от Анфисы и рассчитывал.

— Может быть, также и завтра увидимся, Ваше Сиятельство? — подливаю масла в огонь.

— Обязательно, — кивает с улыбкой Анфиса и совсем убивает наповал Груздевых следующей фразой. — Позвони, как освободишься.

Еще парочка вольных фраз, несколько беспременных взаимных улыбок, и я отправляюсь проводить Анфису до машины. Когда возвращаюсь, семейство Груздевых погружено в глубокое молчание. Может их отчасти смущает Тимофей, оставшийся стоять у стены? Кто знает…

— Хорошие отношения у тебя с княжной, Сеня, — замечает Кузьма.

— Мы просто знакомые, — отвечаю без улыбки и обвожу рукой диван и кресла. — Прошу присаживайтесь.

Пока семейство Груздевых располагается, я падаю в кресло напротив всех троих. Кузьма вдруг спохватывается:

— Сеня, представляю тебе, правда, немного запоздало, моего сына Володара, — говорит глава, указав на наследника. — Сын, это Арсений Беркутов.

— Володар Кузьмич, — киваю двадцатипятилетнему мужчине.

— Для тебя просто Володар, Арсений.

— Володар Кузьмич, как добрались? — холодно спрашиваю.

Сын и отец переглядываются. Очередная порция взглядов достается Тимофею, застывшему камнем.

— Нормально. Подъезды к вашей усадьбе хорошо выровнены, — напряженно отвечает наследник.

— Сеня, всё в порядке? — спрашивает Кузьма.

Ну, сыграю застращанного ребенка.

— Всё в порядке? Вы серьезно? Как может быть в порядке, когда на моих слуг нападают средь бела дня? — отвечаю градом вопросов.

Почесывая огненные бакенбарды, Кузьма бросает пробный камушек.

— Понимаю, Свиридов напугал тебя, — глава делает паузу, чтобы изучить выражение моего лица. Я не проявляю никаких эмоций, не фыркаю, не возражаю, и он успокаивается, встревоженные морщины на лбу разглаживаются. — Не ты один пострадал от нападок Анатолия. Мы тоже имеем к нему претензии. Свиридовы подожгли торговые ряды Бирмучевых, а это наши дорогие сваты.

Володар молча кивает, в подтверждение отцовских слов. Да, помню, помню, Паша Свиридов что-то такое проболтался, когда с заправки звонил отцу в одних труселях.

— Вы тоже злы на Свиридовых? — спрашиваю.

— Еще бы, Сень! — Кузьма даже сжимает пудовый кулак. — Из-за протекции земского исправника Давыдычева Бирмучевы не стали обращаться к князю. Договорились на отступных. Но мы всецело за тебя. Ни за что не позволим травить тебя и твое предприятие, сынок.

Ира тихонько улыбается, теребя рюшечку на платье. Похоже, сейчас заговорят о самом интересном. Спектакль достиг эндшпиля. Видимо, по сценарию от меня ожидается закономерный вопрос.

— Почему вы хотите мне помочь?

— Во-первых, победа Свиридова над тобой сделает этого ворона сильнее и влиятельнее, а, значит, опаснее и для других. Во-вторых, — Кузьма широко ухмыляется, так что уголки губ тонут в зарослях бакенбард. — Ты нам симпатичен, Сень.

— Нам?

— Мне и Ире, — лыбится Кузьма.

Барышня молча кивает. Тщательно же ее обработали перед встречей! Старая Ира бы уже кричала и кулаками махала со стыда. А тут только щечки порозовели.

— Ирина тоже мне глубоко симпатична, — киваю. — Но что вы предлагаете?

После моих слов личико барышни вспыхивает ярким румянцем, глаза сверкают почти нестерпимым блеском.

— Помолвка, — просто говорит глава. — И брак после вашего совершеннолетия, разумеется.

Ира исчезла, вместо барышни теперь сидит красная помидорка в белом платье.

— Тогда Свиридов отстанет? — скептически спрашиваю.

— Анатолий верно оценивает свои силы, а еще он понимает, что мое терпение на пределе. Поджог рынка свата был последней каплей, — серьезно говорит Кузьма. — Еще одна выходка и мы пойдем войной. А он точно проиграет. У нас сорок Кметов в дружине, у него, дай Сварог, двадцать шесть. Побоится, конечно, Сень, а если нет — Свиридовым придет конец. Потому что ты будешь нашим, мои люди будут стоять насмерть за тебя.

— Военный союз? Вот наш ответ?

— Никакой не военный, — качает головой Кузьма. — Дружественный союз, Сень.

Эх, сладко поет соловей! Красавица-невеста, сильные родичи за спиной… Будь слова близки к правде, можно было бы и обдумать предложение. Хотя, я все равно намерен выходить из Дома Волконских, но звучит привлекательно. А так остается только восхититься фантазией и послать к болотопсам.

Я тянусь за пультом от телевизора на журнальном столике.

— Кузьма Станиславович, — включаю плазму на боковой стене. — Но разве друзья бьют в спину?

Вспыхивает темный подвал и избитый человек на табуретке. Его мутузят двое моих безопасников.

— КТО?! СУКА! КТО?! — человека трясут за мокрые волосы.

— Груздевы! Их лакей! Пощадите! А-а-х…!

Хлесткая оплеуха едва не опрокидывает пленника вместе с табуреткой.

— Откуда, гнида, взял, что Груздевы?! Гонишь?!

— Нет! — истошно воет пленник. — Это их лакей! Их! Видел его на рынке у Бирмучевых вместе с Груздевым! У нас там точка, часто видел…!

Нажимаю паузу. Замирает заплывшее лицо, растянутое на сорок три дюйма.

— Знакомьтесь, «кабан» Дрюня Метелкин. Наверняка, вы лично не знакомы, хоть он и работал на вас. Где-то там, рядом с ним, Нитро, его подельник.

Тишина. Тимофей скрещивает руки на груди, не отрывая взгляда от