Тысячелетний сокол - Джеймс Лусено

Он дождался, когда Синнер отведет взгляд, и метнулся в левое ответвление коридора.

— Ремата, он хочет удрать! — выкрикнул Синнер.

И бросился в погоню — а на то и был расчет.

Услышав крик, Ремата пулей вылетел из кабины — и едва не сбил с ног деактивированного протокольщика, который перекрывал путь в кают-компанию. Прислушавшись, он рявкнул:

— Идиот! — и рванул к правому борту.

Грохоча подошвами ботинок, Пост пронесся по корме «Сокола» — мимо гиперпривода и отсека со спасательными капсулами. Его взгляд беспорядочно рыскал в поисках эксплуатационного люка, который Джадак включил в чертежи. Беглец проделал уже три четверти пути по коридору, когда заметил искомое — напротив и чуть подальше тесного камбуза. Просунув пальцы в отверстия решетки, он поднял крышку люка, протолкнул свое тело внутрь и поспешно установил крышку на место.

Спустя мгновение из-за угла вывернул Синнер — и влетел лоб в лоб в Ремату, который появился с противоположной стороны.

— Где он? — взревел Ремата.

— Мимо меня точно не пробегал.

Они заглянули в отсек со спасательными капсулами.

Затем амбал обвел взглядом коридор:

— Может, он в каюту залез?

— Проверю.

Наутоланин не успел еще исчезнуть из виду, когда Ремата заметил плохо закрепленную секцию решетчатого настила палубы. Подняв ее, он поднес ухо к люку и прислушался.

— Синнер, он сбежал на нижнюю палубу! — крикнул громила в коридор. — Оттуда есть доступ в кают-компанию. Бегом!

Двигаясь через неосвещенный трюм, Флитчер Пост спотыкался об инструменты, бился плечами о выступающие части двигателя и расплющивал игрушки, которые пищали и скрипели, когда он наступал на них. Сверху и сзади доносились приглушенные голоса. Выставив руки перед собой, он на ощупь огибал переборки и другие неразличимые глазу препятствия. Прикинув, что кают-компания уже где-то над ним, он вдруг заметил свет, льющийся сверху, и краем глаза уловил силуэт наутоланина в свете потолочных ламп.

— Он пробежал мимо меня!

— Сейчас сцапаю!

Пост услышал энергичные шаги за спиной, затем звук приземления — это Синнер спрыгнул на палубу центрального трюма. Отбросив всякую предосторожность, юноша рванулся вперед — в погрузочную зону, которую Хан Соло переоборудовал в бункер и начинил ракетами. Ощупав искривленную переборку, он нашел небольшую нишу, через которую можно было подобраться к генератору защитного экрана, посадочным двигателям и пассивной сенсорной антенне, закрепленной в левом жвале.

Флитчер подтянулся на руках и, очутившись в черном как ночь тоннеле, стал ползком пробираться по лужам смазки и засаленным деталям к верхнему эксплуатационному люку жвала, который, как он искренне надеялся, не перекрыт снаружи.

Вокруг него заплясал луч фонаря.

— Видишь его? — донесся голос амбала.

— Не. Растворился. Сейчас еще пошарю.

— Забей. Пусть он там сгниет.

— Ну и хрен с ним. Полезу назад.

Флитчер наконец нащупал округлый люк и толкнул его. Выкарабкавшись прямиком на жвало, он тут же перекатился набок. Затем свесился с края на руках, спрыгнул на дюракритовый пол и присел на корточки за посадочной опорой.

Вернувшись в рубку, Синнер обнаружил напарника за приборной панелью.

— Твою ж налево, сижу в кресле самого Хана Соло!

— Дроид куда-то свалил.

— Нам не нужен ни дроид, ни пацан. — Развернувшись к лобовому иллюминатору, Ремата щелкнул тумблерами репульсорного привода и оглядел приборы. — Все как в ИТ-2000 — практически.

— Доложить боссу? — спросил Синнер, скользнув в кресло второго пилота.

Ремата кивнул и щелкнул переключателем:

— Пристегнись.

Синнер извлек комлинк. До его ушей донесся шум складываемого трапа.

— Корабль у нас, — сообщил он в микрофон переговорного устройства. — Взлетаем.

Глава 27

— Мы потели от зари и до самой темени — две недели гиперпривод перестраивали, — рассказывал Джадак. — Верпин, джавы да я. Деньки были такие жаркие, что мы жарили яйца ногаллов прямо на раскаленном корпусе, а ночью, бывало, так подмерзало, что вода леденела у нас в стаканах. Еще две недели ушло, чтобы лазерную пушку поставить. Когда мы закончили, «Сокол» стал таким красавцем, какого нигде окрест не видывали: тут вам и гиперпривод класса 1, и надфюзеляжная турель, и батарея. Я, верпин и салластанка — мы пустились в первый полет на сверхсветовой, и скажу я вам, мы остолбенели от того, как он быстр. Тогда-то я и придумал ему это имя — немедля как возвратились.

— Сейчас у него 0.5[25], — с гордостью сказал Соло. — Спасибо одному подпольному технику — моему знакомому в Корпоративном секторе. Помню, как раз после этого я поставил рекорд на Дуге Кесселя. Да и сейчас с моей летуньей ничто не сравнится. Разве что у этих новых мандалорских — движок на 0.4.

— Эти классы ничего не значат, был бы пилот умелый. Даже не на самой быстрой посудине он обгонит кого угодно.

— Да вот еще, — отрезал Хан.

— А я такое видел, и не раз. На тех же досветовых гонках.

— Досветовые — само собой. Но мы сейчас говорим вовсе не об этом.

Джадак пожевал челюстью. Он изо всех сил старался держаться сценария и сохранять избранную манеру речи, пересказывая историю Квипа Фаргила, но Соло раз за разом встревал с вопросом или комментарием, выбивая его из колеи. Природный азарт и дух борьбы были сильны как в том, так и в другом и грозили разрушить столь ладно выстроенную легенду. История уже была наполовину Фаргила, наполовину его собственной. Да и Хановы жена с дочерью прекратили всякие попытки осадить ретивого кореллианина и вместо этого обратили пристальное внимание на рассказчика. Джадак буквально кожей чувствовал, как растут и множатся их подозрения. Но пусть множатся. Главное, чтобы Пост сделал свое дело.

— Так что же вы собирались сделать с обновленным кораблем? — пожелала знать Лея.

— Имперские звездные разрушители плодились как грибы после дождя, и нас это очень, очень тревожило. Командование решило избрать целью одну из судоверфей: Фондор, Орд-Трейси, даже Малая Яга были под прицелом, но в конце концов остановились на самой крупной — Билбринджи. — Вернувшись в прежнее русло, Джадак немного успокоился: пригубил кафа и отставил чашку в сторону. — Вы бывали там в годы Империи, принцесса Лея?

— Только раз. Но в то время, о котором вы говорите, мне было не больше девяти лет.

— Тогда вы, пожалуй, и не вспомните, как хлопотно было попасть на орбиту.

— Из-за астероидов, — вставил Хан.

Джадак кивнул: