Суррогатная мать - Таня Карвер

Анни сделала еще шаг. Теперь она была уже почти рядом с Эстер.

— Давайте же, Эстер, вы, наверное, уже устали стоять здесь. Вы ведь устали?

Эстер задумалась, потом кивнула.

— Я так и думала. — Анни протянула вперед руки. — Позвольте мне взять ребенка, чтобы мы с вами могли поговорить. Как следует поговорить. Только вы и я, да?

Анни улыбнулась. Она надеялась, что это выглядит искренне и правдоподобно.

Эстер посмотрела на ребенка, потом на Анни. Ее сердце разрывалось от бессилия сделать выбор.

Сердце Анни бешено стучало, руки тряслись. Но она изо всех сил старалась не показать этого.

— Давайте же, Эстер. Позвольте мне взять ребенка, и мы с вами сможем поболтать…

Эстер с детской непосредственностью и простотой нерешительно вытянула вперед руки, продолжая крепко держать ребенка.

Анни, не переставая улыбаться, подошла вплотную и аккуратно взяла у нее младенца. И крепко прижала его к себе. Подняв глаза, она увидела перед собой лицо Эстер. Выжидающее. Доверчивое.

«Это похоже на обман ребенка…» — подумала она. Потом кивнула Филу.

Он мгновенно отдал команду. Полицейские набросились на Эстер, схватили ее и швырнули на пол. Она издала яростный крик, превратившийся в вопль страдания.

— Прости, — сказала Анни, но слова ее потерялись в общем шуме.

Она понесла ребенка подальше от Эстер, в заднюю часть дома. Фил пошел за ней.

— Отличная работа, — заметил он.

— Вызывайте «скорую», — сказала Анни, не глядя на него. — Я выхожу отсюда.

Она вышла из дома, прижимая ребенка к груди. Она так и не обернулась.

Чтобы никто не заметил слезы у нее в глазах.

Глава 81

— Мы обыскали весь дом, сэр, — доложил один из полицейских. — Никаких следов Марины Эспозито. Никаких следов других людей. Но зато мы обнаружили вот это. — Он протянул Филу лист бумаги. — Висело на стене в кухне.

Фил посмотрел. И не поверил своим глазам. Они все были в этом списке. Лиза Кинг, Сюзи Эванс, Клэр Филдинг, Каролин Идес. За ними следовали и другие имена. Напротив каждого из них стояла дата. «Ожидаемый срок рождения ребенка», — подумал Фил. Но больше всего его беспокоило имя в самом конце списка.

Марина Эспозито. Оно было написано другим почерком, который, впрочем, был ничуть не лучше. Рядом стояло: из копов.

Фил старался не показать охватившие его панику и отчаяние.

— Значит, вы осмотрели здесь все. А как насчет подвалов? Чердаков? Чего-то еще в этом роде?

Полицейский покачал головой.

— Ничего. Мы все проверили.

— Хозяйственные постройки?

— Их мы тоже проверили. Кроме кур и свиней, там никого нет.

— Продолжайте искать.

Фил поспешно вышел на улицу. Эстер уже усаживали в машину. Он бросился к фургону и подскочил к ней. Один из полицейских на всякий случай придержал ее.

— Где она? — выпалил Фил. — Куда ты ее дела?

Эстер бессмысленно уставилась на него: рот слегка приоткрыт, в глазах страх.

Фил держал список перед ее глазами.

— Вот, — сказал он, тыча пальцем в последнюю строчку, — Марина Эспозито. Здесь написано ее имя. Где она сейчас? Куда ты ее дела?

Эстер в ужасе попыталась отстраниться от него. Потом начала плакать.

Фил не отставал:

— Где она? Где она?

Эстер съежилась, пряча от него лицо и тычась в державшего ее полицейского.

— Нет… нет… Не нужно, не бейте меня… Уйдите, уйдите…

— Где она?

Фил уже понял, что ничего не добьется. Эстер не знала. Это была не она. Она действительно ничего не знала.

Он отвернулся.

— О господи…

Эстер усадили в полицейский фургон.

Фил стоял и молча смотрел, как ее увозят. На сердце было темно и тяжело, под стать всей этой мрачной ночи во Врабнессе.

Он был в растерянности.

Марина медленно продвигалась вперед ползком. Вокруг становился все светлее, тени дрожали и удлинялись. Теперь был слышен какой-то шум. Ритмичные удары. Удары молотка.

Она прижалась к стене и крепко сжала в руке отвертку. Потом осторожно выглянула из-за угла.

Все стены здесь были увешаны полками с консервами, ящиками с молоком, бутылками воды. Помещение напоминало убежище, подготовленное на случай ядерной войны. В центре его на коленях стоял человек, который забивал в дерево гвозди. Марина присмотрелась, пытаясь сообразить, что он делает.

На полу лежали длинные деревянные брусья и металлическая сетка. Человек сбивал рамы и натягивал на них сетку. Марина снова задрожала, на этот раз не только от холода. Она поняла, что он делает.

Клетка. Клетка для нее.

Она судорожно втянула воздух. Случайно, непроизвольно. Проклиная себя за это.

Человек перестал стучать и поднял голову.

Он улыбнулся. Улыбка эта не предвещала ничего хорошего.

— Привет! — сказал он. — Добро пожаловать в твой новый дом!

Глава 82

Ребенка в карете «скорой помощи» увезли в больницу. Врачи осмотрели девочку и пришли к выводу, что, учитывая все обстоятельства, она выглядит неплохо, но нуждается в квалифицированном уходе няни. Они должны будут связаться с Грэмом Идесом.

Анни, кутаясь в пальто и накинутое поверх него одеяло, сидела на ступеньках и смотрела в сторону берега.

Фил сел рядом с ней.

— Эй! — окликнул он.

Анни только молча кивнула.

— Ты здорово сработала, — сказал он.

Она горестно вздохнула.

— Я обманула ее.

— Ты сделала то, что должна была сделать. Это был самый лучший вариант.

Она покачала головой.

— Я обманула больное, изувеченное человеческое существо. Я заставила человека одинокого и не в своем уме почувствовать себя еще хуже.

— Ты выполняла свою работу, Анни.

Она ничего не ответила, продолжая смотреть вдаль.

— Может, зайдешь в дом?

Она ответила не сразу.

— Я бы лучше посидела здесь. Если вы не возражаете, босс.

— О’кей.

Фил встал и огляделся. Еще раз окинул взглядом это безрадостное место. Посмотрел на поле, через которое они пришли, на стоянку трейлеров.

«Интересно, кто может приезжать сюда отдохнуть?» — снова подумал он.

Внутри у него что-то дрогнуло.

Стоянка трейлеров.

— Анни…

Она посмотрела на него.

— Когда ты уточняла детали насчет семьи Крофтов, там ведь было что-то насчет права собственности на стоянку передвижных домиков?

Анни подняла глаза, выходя из задумчивости.

— Да, действительно… — Она встала и посмотрела в ту сторону. — Так вы думаете…

— Стоит проверить, — сказал он. — Скажи остальным, куда я пошел. Если я что-то обнаружу, то сразу же вернусь и дам вам знать.

Он взял фонарь и торопливо зашагал через поле.

Марина, выставив перед собой отвертку, попятилась.

— Не подходите… — В горле ее пересохло. Голос был тихим и надтреснутым. — Не подходите ближе… Я… я ударю вас… — Слова звучали неубедительно даже для нее самой.

Мужчина снова улыбнулся. Покачал головой.

— Никого ты не ударишь.

Голос его был таким же, как и он сам: грубым, бессердечным, беспощадным, властным. Он был высоким, с огромными руками и ногами. Потным и грязным. Он был одет в старые брюки от костюма, подтяжки и некогда белую рубашку с закатанными рукавами, на ногах — рабочие ботинки. На полу валялась старая истрепанная шинель. Человек был лысым, но его большие сильные руки оказались покрытыми волосами. Над брюками нависал громадный живот, отчего пуговицы на рубашке натянулись. При этом он выглядел могучим как скала.

Он уставился на Марину. Его глаза напоминали темные предательские омуты со стоячей водой, небритое лицо было красным от прилива крови. Когда он улыбался, были видны желтые испорченные зубы.

— Так это… это были вы? Это вы забирали всех… всех этих детей…

— Все это из-за моей идиотки. Это она хотела их. Дай и дай… Вот я и делал это. Чтобы она не открывала свой рот. — Он снова улыбнулся. На этот раз улыбка коснулась даже его застывших глаз. — Хотя не могу сказать, что мне это не доставляло удовольствия.

— Тогда… — Она говорила с ним, продолжая пятиться. — Тогда почему… почему я здесь?

Он показал на ее живот.

— А что это у тебя растет там, внутри? А?

Он засмеялся. Этот гортанный грубый смех прозвучал, словно прелюдия к звериному рыку.

— Не могу же я все время потакать ей. Особенно когда ваша команда уже раскусила меня. — Его голос стал холодным и резким. — Но я не сдаюсь. Мне нужно ненадолго затаиться. Уйти в подполье. Чтобы они сбились со следа. — Он снова улыбнулся. — И мне нужна компания. Когда этот ребенок родится, мы снова выйдем на поверхность. Найдем себе место. Ты, я и ребенок. Воспитаем его как надо.

Марина замотала головой. Она с трудом понимала, что он говорит. Это казалось абсолютно нереальным. Кошмар какой-то, страшный сон.