Суррогатная мать - Таня Карвер

— Я тебе сейчас дам чаю! — заорал он. — Говори!

Потрясенная Софи подняла на него глаза. Потом она вздрогнула, убрала руки со стола и сжалась на стуле. Фил продолжал напирать:

— А сейчас слушай меня, проклятая грязная убийца! Врабнесс? Эстер во Врабнессе, да?

Софи торопливо закивала.

— Где именно? В каком доме?

Она тихо заскулила.

— Где?

От резкого выкрика ее подбросило на месте.

— Там есть… дом… в сторону от главной дороги…

— Имя хозяина? Номер дома?

— Это… Хилфилд.

— Хорошо. А твоя настоящая фамилия?

Она снова заскулила, в глазах появились слезы. Фил не обращал на это внимания.

— Говори! Немедленно!

— Крофт, моя фамилия Крофт. Пожалуйста, только не бейте меня…

Фил встал. Голова шла кругом. Он понятия не имел, как этот спектакль будет смотреться в суде с точки зрения соблюдения Закона о полиции и доказательствах по уголовным делам, но это его уже не заботило. С этим он будет разбираться потом. Сейчас у него было твердое желание довести дело до конца.

Он посмотрел на Софи, сжавшуюся на стуле. Он должен был чувствовать к ней жалость и знал, что, когда его ярость уляжется, это еще может произойти. Но не в данный момент. Взгляд Фила упал на фотографию. И внезапно он понял.

Он ткнул пальцем в фото.

— Это он, да?

Софи не отвечала.

— Здесь, на снимке. Это он, ваш брат. Хестон. Эстер. Ведь так? — Он не стал дожидаться ответа. — Никакого мужа не существует, верно? Есть только ваш брат. Поэтому ему и нужны все эти младенцы. Потому что он не может рожать детей. В этом все дело?

Софи не поднимала голову, просто кивнула.

Фил тяжело дышал, словно пробежал марафонскую дистанцию.

— Хилфилд. Врабнесс. Крофт… Так?

Она снова кивнула.

— Но его сейчас там нет…

Он посмотрел на нее.

— Что вы имеете в виду?

— Я ему звонила. Когда меня сюда привезли. Если у него есть хоть капля соображения, он уже должен был сбежать.

— Куда?

Она пожала плечами.

— Куда глаза глядят…

— Черт…

Дверь открылась. Фил обернулся, готовый наорать на вошедшего или даже силой вышвырнуть его, если потребуется. Но это был Эдриан Рен. И Фил знал, что без крайней необходимости он не стал бы прерывать допрос.

— Босс… — Эдриан жестом позвал его за собой.

Фил сказал в диктофон, что допрос временно прерывается, и вышел в коридор.

— Нам только что позвонили из Вивенхоэ, — сказал Эдриан. — В доме Марины учинен погром. А ее… сожитель…

— Тони, — сказал Фил, на этот раз вспомнив его имя.

— Верно. Его обнаружили на полу с проломленной головой. «Скорая» уже едет туда.

— А какие-то следы…

— Нет, босс, следов ее пребывания нет.

Марина. И ее ребенок…

Фил почувствовал, как знакомые путы стягивают грудь. Голова его закружилась, дыхание сбилось на судорожные, отрывистые вдохи. Он все еще надеялся, что что-то не так понял, ослышался. Но все было правильно. Вдруг его осенило.

— Ты сказал «скорая»? Значит, он еще жив?

— Подает признаки. Но они уже на месте посмотрят, можно ли что-то сделать. Похоже, его ударили молотком.

— Совсем как Каролин Идес…

Фил кивнул, глядя в пол. Он помнил об обещании, данном Марине. Ради нее он готов на все. Он никогда не позволит нанести ей вред. Его охватила паника. Стараясь унять ее, он посмотрел на дверь комнаты для допросов.

— Она все знает. Сидит здесь, черт побери, и все это знает!

Он рывком распахнул дверь. Софи подняла глаза и вздрогнула, напуганная тем, как Фил бросился к ней.

Но он не успел. Двое полицейских, которые вбежали в комнату, схватили его.

— Что, плохие новости? — спросила Софи, когда сообразила, что непосредственная опасность ей не угрожает. И рассмеялась.

Когда Фила вытаскивали из комнаты и вели по коридору, он кричал:

— О боже, Марина…

Глава 75

Марина открыла глаза. И не почувствовала разницы. С открытыми глазами было так же темно, как и с закрытыми.

Ее руки болели, как и все остальное, но не были связаны. Хорошо это или плохо? Было ли это просто оплошностью похитителя или же ее поместили в такое место, откуда в принципе нет шансов выбраться?

Она вытянула руку и принялась шарить по сторонам. Медленно, осторожно, не зная, какие неприятные и неожиданные сюрпризы могут поджидать ее во тьме. Пока ничего. Под рукой был плотно утоптанный земляной пол. Она принюхалась. Пахло плесенью и сыростью. «Я под землей, — подумала она. — Погреб или подвал под домом?»

Внутри начала нарастать паника. Ловушка. Подземелье. Сердце бешено билось, дышать было тяжело.

— Нет, о нет…

Перед глазами возник Мартин Флетчер. Стоящий у нее в кабинете и перекрывающий пути к бегству. И она снова молит Фила прийти и спасти ее. И боится, что он этого не сделает.

— Опять, опять, только не это…

Всхлипывая от страха и отчаяния, она поднялась. Осторожно вытянула руки вверх. Потолок оказался низким, с поперечинами из деревянных балок. Определенно подвал.

Она снова села на пол. Съежилась.

Фил сказал, что никогда не оставит ее. Не позволит, чтобы ей угрожала опасность.

Фил обманул ее.

Она крепко зажмурилась, а потом быстро открыла глаза, надеясь, что, когда они привыкнут к темноте, удастся уловить пробивающийся откуда-нибудь лучик света. Ничего. Все та же кромешная тьма, что и раньше.

Она потрогала свой живот. Никакого отдыха. Только не расслабляться.

Она подавила готовую вырваться наружу истерику.

Необходимо не терять надежды, что Фил — или кто-то другой — придет и найдет ее здесь.

Не обращать внимания на тонкий голосок где-то в уголке ее сознания, твердивший, что в случае с Мартином Флетчером ей просто повезло. И второй раз так повезти не может. Никто ее здесь не найдет. Она брошена.

Она обхватила себя руками.

Сидела, не смея пошевелиться.

И только плакала.

— Не знаю, что на меня нашло, — сказал Фил. — Абсолютно непрофессионально. Такого больше не повторится.

Он стоял напротив стола в кабинете Бена Фенвика и смотрел на своего начальника. Потный, взъерошенный, отчаянно рвущийся поскорее уйти, но знающий, что должен пройти через это, прежде чем сможет сделать что-то еще. Фила привели сюда сразу после того, как забрали его от Софи Гейл. Анни и все остальные уже шли по следу, открывшемуся в ходе допроса.

Бен Фенвик вел себя предельно сдержанно и уравновешенно. Однако похоже было, что он тоже с трудом сохраняет спокойствие и профессиональную выдержку.

— Мне не следовало проводить допрос самому, сэр. Я был слишком вовлечен в это дело. И вы, вероятно, не захотите, чтобы я ехал во Врабнесс. Я понимаю. — При этом голос Фила и весь его вид говорили, что понять этого он не сможет.

Фенвик вздохнул.

— Все трещит по швам, — сказал он. — Куда ни посмотри. И я не могу отчитать вас как следует за то, что вы сделали, потому что вы тоже можете предъявить мне претензии…

— За то, что вы сначала мешали нам.

— Спасибо, что напомнили. — Фенвик снова вздохнул. — Но в конце концов…

«Все, началось! — подумал Фил. — Король избитых штампов оседлал своего конька».

— В конце концов, мы все-таки должны работать вместе. Поэтому вы остаетесь ответственным за ведение расследования по этому делу и едете во Врабнесс.

Фил почувствовал волну огромного облегчения.

— Спасибо, босс.

— Но больше никаких промахов! Если мы провалим дело, нам на голову сядет Служба уголовного преследования, а этот груз будет похлеще тонны кирпичей.

— Сэр… — Фил развернулся, чтобы выйти из кабинета.

— Фил!

Он остановился.

Фенвик выглядел больным и усталым. Как будто он понял что-то важное, но далось это ему нелегко.

— Я не виню вас. На вашем месте я, вероятно, сделал бы то же самое. Но допрос был проведен классно.

— Спасибо, босс.

Выйдя из кабинета, Фил направился в бар. Там все кипело. Команда переодевалась и готовила снаряжение, полицейские надевали бронежилеты. Был вызван отряд военных. В центре всего этого находилась Анни, которая координировала действия. Когда он вошел, она подняла глаза. Он направился прямо к ней.

— Я все еще в команде, — намеренно громко сказал он в ответ на ее немой вопрос. — И я по-прежнему ваш начальник, ответственный за расследование.

— Рада это слышать, босс.

— Итак, что у нас есть?

Анни сверилась со стоявшим на столе компьютером.

— Хилфилд принадлежит семье Крофт. Это небольшая ферма. — Она подняла глаза на него. — Фермер…

— Правильно, — сказал Фил. Он чувствовал знакомое возбуждение, которое наступает, когда в деле все начинает становиться на свои места. — Соответствует психологическому портрету нашего убийцы. Его имя?