Раб сердец - Александр Лукьянов

— Поэтому и обращаюсь к тебе, мастер Гвалин. Мне срочно нужно это вещество.

— Добыть и выплавить — не вопрос, справимся. А вот быстро отыскать залежи… Тут годы могут уйти.

— Не уйдут. — сказал Бран. — Укажу со всей мыслимой точностью, где находятся месторождения руды. Отсюда кстати — сутки пешего хода. Вам останется со всей осторожностью отлить из добытого вещества пять вот таких табличек…

Бран выложил на стол деревянные дощечки с вырезанными на них непонятными надписями.

— Каждую из таблиц сразу после изготовления следует уложить в свинцовый толстостенный ларец. Ларцы по одному доставите нам. По одному! И ни в коем случае не складывать табличек рядом! Ни при каких обстоятельствах, понял ли?

— Уж не знаю, зачем может быть нужна эта редкостная гадость… — задумчиво проворчал Гвалин, шевеля косматыми бровями. — Но в чужие дела не лезу, тебе видней, не случайно же прозван Премудрым. Что ж, согласен, берёмся за работу. А чем будешь платить?

— Обоз с лучшим продовольствием из пяти телег.

Роб оскорблённо выпучил глаза.

— Шесть пудов золота.

Гвалин облегчённо перевёл дух.

— И, наконец, укажу место, где спрятан клад змея Двухвиста.

Роб подпрыгнул на скамье, его маленькие глазки вспыхнули красным: — Тот самый? Взаправду?!

— «Бран не лжёт» — слышал присказку?

— Но отчего сам не забрал сокровище, если знаешь, где оно?

— Братству клад не нужен. — равнодушно пожал плечами Бран. — Зато потребно другое — то, о чем мы договорились.

— По рукам! — торопливо сказал роб. Бран после рукопожатия затряс кистью.

— Поосторожнее, досточтимый! — охнул он. — Чуть пальцы не раздавил. Ну и силушка!

— Не жалуемся. — самодовольно ухмыльнулся роб.

Уроки Брана

О Рохане

Рохан (Rohan, Riddermark, Ridenna-mearc) — на словах независимое, на деле — холуйски покорное Камнеземелью «королевство». Жители этого степного края зовут себя рохиррим или Эорлинги, то есть «потомки короля Эорла». Собственный язык рохиррим — рохиррик. Кроме рохиррика в Рохане часто говорят на всеобщем языке. Все правители Марки знали его и произносили слова на камнеземельский манер.

Земли Рохана часто описывают как «море травы», Это плоские, продуваемые ветрами степи. Лето в тех местах жаркое, зимы — холодные, но короткие. Естественными границами Рохана служат речушки Изен и Адорн на западе, где Рохан граничит с Изенгардом и Дунландом, Белые Горы — на юге, а также река Андуин и дельта реки Древесниковая Купель на востоке.

Люди Рохана — рослые, худощавые (за что их дразнят сушёными карасями), бледнокожие, зеленоглазые, с волосами рыжегои почти белого цвета. Почти все мужчины-рохиррим бородаты. По характеру они безжалостны, подозрительны и властны.

Стольным градом Рохана считают крепость Эдорас, что на холме у Белых гор.

Рохиррим известны как непревзойдённые в Закатных странах конные воины, равными которым были только кхандцы. Они вооружены длинными копьями, мечами и круглыми щитами, снаряжены в лёгкие шлемы и кольчуги.

Рохиррим — не коренные жители этой страны. При переселении на эти земли они разгромили Ангмарское королевство, ограбили робов, отняв у тех сокровища дракона Скаты, и, наконец, выгнали исконных обитателей страны — дунландцев — в неплодородные горы.

Роханский королевич Эоред жаждал отличиться. Он был младшим сыном короля Эомера. А по обычаям Рохана престол доставался старшему. Как там в старинной сказке: «Умирая, мельник оставил старшему сыну мельницу, среднему — осла, а младшему — кота»… Впрочем, кот-то из сказочки как раз и оказался сущим кладом: себе сапоги раздобыл, а хозяину — аж целый замок. Эоред именно так и рассматривал своё положение: как окольный, но верный путь к княжескому венцу.

С раннего детства ледащий зад старшего братца приучали к трону, а из Эореда воспитывали военачальника, разумного и храброго помощника брата. Эоред делал всё, чтобы воины Рохана признали в нём не просто королевского сынка, правом рождения поставленного во главе отрядов, но одного из своих. Обливался потом и покрывался синяками, упражняясь с лучшими фехтовальщиками королевства. Дневал и ночевал в конюшнях, постигая тонкости ухода за боевыми лошадьми. Мёрз под осенними ночными ветрами, учась определять пути по звёздам. Ел из одного котла с роханскими витязями, терпеливо усваивая премудрости походного быта. И был совершенно огласен с воинской поговоркой: «Меч предводителя вынимается из ножен рядового».

Эоред во всех мелочах представлял себе тот день, когда храбрецы в начищенных шлемах и зелёных плащах поднимут его на щите и по обычаю предков трижды выкрикнут правителем Рохана. И пусть кто-либо посмеет пикнуть хоть слово против! Переворот? Да, но так что с того? Не первой будет смена правителя, не первой, в Роханской истории такое уже случалось… Эоред ведь не только метать дротики на скаку обучен, рассказы наставника-летописца слушал ох как внимательно. Знает, знает…

Но чтобы и войско, и народ единодушно признали справедливость насильственных перемен, надо снискать уважение воинов и любовь народа. А что может быть лучше добытой в бою славы?

Из невероятно далёкого Руна приходили весьма странные новости. Из них следовало, что Братство, созданое этим прохвостом Браном, сумело одолеть верных ставленников леших и водяных, преданых закатным странам людишек. Разгром «лешелюбов», как их презрительно именовали «братья», был сокрушительным, а последовавшая вслед за тем резня побеждённых — тщательной. (Впрочем, как раз это Эоред находил вполне разумным: неприятелю можно даже воздать посмертные почести, если он бился мужественно и честно, но вот дарить жизнь нельзя ни при каких обстоятельствах.)

Когда Камнеземельский правитель принялась скликать зависмых князьков на подавление взбуновавшегося на востоке рунского быдла, Эоред не раздумывал ни мига. — «Рохиррим всегда готовы! — пылко заявил он совету знатных под его одобрительный рокот. — Отважнее наших богатырей в мире нет! Ничего для нас, кроме победы!»

Его «королевствующий» братец кисло сморщился, потер надавленное тесным венцом редковолосое темя и нехотя дал согласия собрать отряд из добровольцев. Под зелёное знамя со вздыбленным белым конём встали две тысячи молодых, задорных бойцов, так же неистово, как их воевода, ищущих славы и чести. Их-то и собирался вести Эоред в сторону восходящего солнца.

Эоред допускал, что с отрядами Братства придётся повозиться, но он решительно отказывался признать хотя бы какую-то вероятность окончательной победы сторонников Брана. Пусть, им удалось нанести поражение нестройным толпам рунских «лешелюбов». И что? Смешно даже представить, будто они справятся с кольчужной конницей Рохана!