Лунный цветок - Вирджиния Браун

— Бинго!..

— Иду, иду, — проворчал старик. — К чему эта чертова спешка, Странник? Говорю тебе, эти индейцы давно умерли! Никуда они не денутся… — Бинго резко остановился и вытянул голову над мысом пропасти, где Джулиан ожесточенно цеплялся за край. — Попал в беду, Странник? — Бинго сплюнул жвачку в шахту и с интересом проследил, как она исчезает. — Давай руку. Вот что получается, когда бежишь как угорелый.

Бинго дернул, и Джулиан оказался у его ног. Дрожа от облегчения, он поднял голову со сланцевого поля и с удивлением посмотрел на старика. Самодовольная улыбка скривила рот Бинго, он кивнул встрепанной головой.

— Одной рукой, — сказал старик и поднял руку, и Джулиан усмехнулся.

Джулиан встал, отряхнулся и поднял с пола шляпу. Он выбил ее о ногу, посмотрел на Бинго и сказал:

— Опять я у тебя в долгу. Запиши в счет, ладно?

— Черт возьми, Странник, за это мне и платят! Хотя, правду сказать, пришлось поработать больше, чем я думал. — Он ухмыльнулся. — По крайней мере развлеклись! Похоже, мы сделали неправильный поворот. Я смотрел их рисунки на стенах, и мне думается, нужно вернуться назад ярдов на двести. Как ты считаешь?

— Веди, — твердо сказал Джулиан. Он прокашлялся и взглянул на Хакайву, стоявшего с двумя фонарями в руках. Увидев выражение ужаса на лице папаго, он слегка улыбнулся. — Не думаю, что он развлекался.

— Еще бы! Черт возьми, это надо исправить. Эй, старина, теперь ты пойдешь первым…

Хакайву неохотно поднял фонари повыше и повел их к ответвлению, которое они пропустили. Он шел осторожно и постоянно бормотал молитвы своим богам.

— Видишь? — Бинго указал на рисунки, вырезанные на каменной стене. — Как будто велят нам пойти сюда, согласен?

Джулиан рассмотрел рисунок, изображавший человека, и согласился. Фонари светили тускло, он нахмурился.

— У нас есть еще фонари?

— Да, но не забывай, для этого придется пойти обратно. Мы можем пользоваться одним и поберечь второй.

— Кажется, у нас небогатый выбор, — вздохнул Джулиан. — Веди!

— Мистер Хакайву, — сказал Бинго проводнику, — не окажете ли вы любезность… — Он махнул рукой и повторил требование на языке Хакайву. На какой-то момент им показалось, что папаго откажется, но он потушил один фонарь и пошел со вторым, старательно выбирая путь.

— Ты умеешь разговаривать, — сказал Джулиан и пошел за ними.

Затхлый тоннель извивался почти по спирали, поднимаясь вверх, и наконец далеко впереди и вверху блеснул слабый свет. В Джулиане вспыхнуло прежнее нетерпение, но он одернул себя. Осторожно, приказал он.

Бинго не проявлял подобных порывов, но тщательно вымерял каждый шаг, продвигаясь все ближе к свету в конце тоннеля.

Наконец они оказались на открытом месте, и свежий ветер дунул в лицо. Джулиан прикрыл глаза рукой и ткнулся в спину проводника-папаго.

Хакайву отбросил фонарь и выбежал на открытое место, раскинув руки, чтобы обнять небо и богов. Яркое солнце ослепило его, он споткнулся и упал на колени, закрыв лицо руками. Не удержавшись на краю кратера, Хакайву сползал по склону на четвереньках в потоке падающих мелких камней. Наклон был небольшой, но Хакайву рванулся вперед и кувырком скатился на плоское дна кратера.

Он остановился возле пористого камня, истыканного мелкими ямками, как оспинами. Хакайву задрожал. Бинго и Джулиан наблюдали за ним, оставаясь в тени выхода из тоннеля и дожидаясь, когда глаза привыкнут к свету.

— Видишь, Странник? Я знал, что есть причины пустить его вперед…

— Как ты думаешь, он пострадал? — спросил Джулиан.

— Нет, у папаго кожа, как бизонья шкура. От камушков ей ничего не сделается.

Джулиан постоял, глядя на землю древнего погребения с чувством, близким к священному трепету. «Прекрасное место для встречи человека с его создателем, — подумал он, — потому что стоять на вершине холма — почти то же, что быть на небесах». На мгновение он понял, что должны были чувствовать олимпийские боги, глядя на смертных, снующих по земле. Оглядев великолепную панораму, он забыл, зачем сюда пришел.

Перед ним расстилалась летопись вечности; вдали торчали выветренные шпили, которым ветер и песок придали причудливые формы. Плоское дно каньона было исчерчено трещинами и лощинами, как стеганое одеяло, и далекий синий горизонт казался берегом бескрайнего моря. От него шел благоговейный трепет, Джулиан почувствовал порыв рухнуть перед ним на колени. Он и встал на колени на плоскую каемку кратера, выдавленного в вершине холма, и на несколько долгих мгновений застыл.

Бинго дернул Джулиана за рукав и странным голосом пробормотал:

— Странник, наш проводник, кажется, потерял голову. Кружит возле того камня, как будто перепил мескалина[4]…

Джулиан обернулся и увидел, как Хакайву кругами бродит вокруг камня, торчащего из дна кратера. Широко раскинув руки, он повернулся и пошел к ним короткими, скачущими шажками. Чуть не падая, он взбирался по сыпучему склону.

Джулиан пошел было навстречу, но Бинго схватил его за руку:

— Нет, Странник. Подожди…

Хакайву причитал тонким голосом, но Бинго не понимал слов; напряженно вслушиваясь, он подумал, что это некое песнопение.

— Бинго, может, надо ему помочь? Что с ним такое?

— Не знаю, но я бы не спешил, — кратко ответил Бинго. — Подождем минутку и посмотрим. — Он показал пальцем на камень в середине кратера. — Сдается мне, те ребята делали то же, что он.

Джулиан проследил за его взглядом и впервые увидел возле камня несколько скелетов, блестевших на солнце. Может, древние индейцы приносили человеческие жертвы? Или это останки, которые обнажило время и ветер? Он покосился на Бинго.

— Я ему помогу, — сказал Джулиан, видя, что Хакайву упал и теперь на четвереньках дюйм за дюймом лезет к ним.

Бинго бормотал:

— Что-то здесь не так, Странник, что-то очень плохо. Не могу сказать что. Он упал, но такое падение не причинит вреда и ребенку. Не понимаю, что это значит. Смотри, у него нет даже крови.

Опустившись возле Хакайву, Джулиан осмотрел его и не заметил ни порезов, ни синяков. Проводник дрожал, как от холода, стучал зубами, и Бинго не мог разобрать, что он пытается сказать.

— Что он говорит, Бинго? — Джулиан взял индейца за руки, Бинго за ноги, и они отнесли его в тень тоннеля.

— Ни черта не понимаю. Что-то насчет колдовства. Они осторожно положили его на пол и накрыли одеялом, вынутым из мешка. Бинго поддернул штаны и сказал:

— Давай найдем то, за чем ты пришел, Странник, и поскорее уберемся отсюда. Я не хочу задерживаться, это место для многих индейцев заколдованное. Если они обнаружат, что мы здесь были и забрали кучу сувениров у их предков, они слегка разволнуются. Я не хочу, чтобы нас тут застукали.