Притяжение Андроникова - Коллектив авторов

И оно состоялось в марте 1964 года!

…Это было в Кисловодской курортной библиотеке, и встреча эта оказалась для меня судьбоносной: в меня будто вселился «поисковый дух» – мне захотелось искать интересные факты из жизни замечательных людей, живших на Кавминводах или приезжавших на короткий отпускной срок, и потом рассказывать о них в музее и в санаторных клубах. Наступила новая эра в моей биографии – выступления с рассказами под общей рубрикой «Забытые страницы»…

Первая встреча с Андрониковым была короткой: просто факт знакомства и дорогой для меня автограф, подаренный в этот вечер.

Дело в том, что именно в 1964 году отмечали первый знаменательный юбилей М. Ю. Лермонтова – 150-летие со дня его рождения. Нужно ли говорить, что Андроников в те дни был буквально нарасхват?!!

Я сказал «первый юбилей» – и не ошибся!

Так уж, как говорится, было на роду написано нашему знаменитому поэту:

1914 год – год 100-летия со дня рождения… и начало Первой мировой войны.

1941 год – 100-летие со дня смерти поэта… и Великая Отечественная война!

Было не до торжеств, но ведь к ним готовились заранее. И неудивительно, что к юбилейной дате было сделано очень много: сняты кинофильмы, выпущены книги, прошли конференции.

Двери пятигорского музея «Домик Лермонтова» не закрывались: шел поток посетителей и ценителей поэзии «мятежного сына России».

Бывая на Водах, Андроников считал своим долгом посетить Домик – «последний приют поэта».

И его отзыв:

«Еще раз – и снова неотразимое впечатление! Это одно из самых замечательных мест на нашей земле! Трудно представить себе что-нибудь более скромное и величественное, современное и давнишнее, обыкновенное и возвышенное! Ах, Лермонтов, Лермонтов!

Ираклий Андроников, 30 сентября 1964 года».

Жизнь Андроникова стала неразрывно связанной с жизнью Лермонтова.

Лермонтову Андроников посвящал книги, телепередачи.

Он ищет и дарит «драгоценности» музеям. Среди таких «драгоценностей» в юбилейном 1964 году передал Пятигорску старинный молочник, на дне которого нацарапано: «М. Ю. Лермонтов 1840 года Пятиг.»

Я не буду пересказывать интересную историю находки. Но передавая ее в музей, Ираклий Луарсабович сказал: «При всех обстоятельствах это вещь – ваша. Пятигорская. Старинная. Видимо, дорожная. Судя по всему – лермонтовская. И пусть ею владеет Домик. Пусть стоит она в витрине с посудой тех лет. Пусть обогащает ваш музей».

Я хочу рассказать Вам, уважаемый Борис Матвеевич Розенфельд, что у меня нет этой книги.

С тем большим удовольствием подписываю свое имя на Вашем экслибрисном экземпляре.

С приветом, Ираклий АндрониковКисловодск, март 1964

И он еще не раз оказывал помощь всем лермонтовским музеям, считая, что они «алтарь поэзии, сокровище человеческой доброты и щедрости».

А как можно забыть такое подтверждение широты его беспокойной души?!

Стараниями ученого был отмечен мемориальной доской маленький домик Карпова в Железноводске, где последние дни перед дуэлью жил М. Ю. Лермонтов… Второе наше свидание проходило в более спокойной для меня обстановке.

Я рассказал о созданном мною театральном музее при Кисловодской филармонии, объяснил, что он на общественных началах и все его фонды – или из моей личной коллекции, или реликвии, собранные за долгие годы усилием и усердием благодарных посетителей нашего литературного очага.

Ираклий Луарсабович одобрил идею, обещал посетить музей и заметил: «Главное, не находить, а делиться найденным со всеми».

Вход в музей на все «театральные субботы» был бесплатным, и потому они всегда проходили при переполненном зале.

– Я бы был безмерно рад устроить такой праздник с Вашим участием.

– Обещаю, – ответил он, – но не в этот приезд. Мучает нездоровье и количество данных обещаний.

Расставаясь, дал добрый совет: «Не ленитесь, запишите и сохраните истории ваших находок, незабываемые встречи с интересными людьми, факты их биографий. Все это пригодится не Вам, так другим исследователям. К этому будет несомненный интерес».

В последующие годы, отдыхая в санатории «Красные камни», Ираклий Луарсабович звонил, приглашал меня на совместные прогулки по парку, и это были поистине праздники души и сердца.

Свиданий было немного, но какое для меня счастье, что они были. Жаль, у меня не было диктофона, магнитофона, чтобы записать эти незабываемые рассказы, и сейчас они были бы ценными и интересными.

Главным героем наших бесед был М. Ю. Лермонтов. Мне казалось, что он знает все: и биографию, и произведения. А он завидовал мне, что живу на этой благословенной лермонтовской земле:

– Лермонтов нигде не был так часто и так подолгу, как на Кавказе. Пять раз – 1820, 1825, 1837, 1840 и, наконец, роковой, печальный и последний в жизни поэта, год 1841. Сосчитайте – это без малого два года, учитывая, что вся жизнь поэта неполных 27 лет. А какие встречи, знакомства, влюбленности! Главное, сколько стихов написано на этой земле! Она самая плодотворная в его биографии.

Запомнились рассказы Андроникова о людях, увлеченных творчеством поэта: В. А. Мануйлове, Б. М. Эйхенбауме, В. С. Шадури, о моем близком друге Д. А. Гирееве. Все они, как говорится, были людьми одной крови. Рассказывали о Лермонтовских конференциях, Лермонтовских праздниках поэзии, на которые съезжались участники со всего Северного Кавказа.

Талантливые поэты посвящали стихи М. Ю. Лермонтову: К. Кулиев, Р. Гамзатов, Д. Кугультинов. Таланты Чечни, Дагестана, Черкесии, Осетии. Они вровень талантом с горными вершинами Кавказа.

Я упомянул про Д. А. Гиреева, но упустил главный факт: при встрече в Кисловодске И. Л. Андроников подарил ему первое редчайшее собрание стихов К. Л. Хетагурова, изданное в Ставрополе в 1895 году газетой «Северный Кавказ».

Ценна первая книга поэта, да и еще с автографом: «Глубокоуважаемому Якову Петровичу на добрую память от автора. Коста».

– Действительно, ценный подарок. Но с ним и первая загадка: неизвестен адресат – кому дарится книга? Кто такой Яков Петрович? Где искать его следы? Я понимаю, что все это мог узнать и сам Андроников. А может быть, уже знал. И тут я догадываюсь: это он мне предлагает такое интеллектуальное упражнение – самому отыскать «клад»…

– Адресат неизвестен, – заметил я нерешительно…

– Ну вот вам и задание, Борис Матвеевич: ищите затерянное, открывайте неизвестное.

Мои предположения сбылись: это был щедрый дар – позволить мне самому вкусить сладость победы или горечь неудачи. Хотя такое открытие было бы ему самому очень кстати: он еще более смог бы упрочить свое имя прекрасного «разыскателя». Но он дарил мне эти волнения – будет ли это моя удача или мой проигрыш! Он дарил мне и муки поисков, и возможную горечь поражения. Или – победу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});