Двойная игра - Барбара Босуэл

Дэн Кларкстон попытался обратить все в шутку, но толпа была настроена враждебно. Его шутки расценили как бессердечные и отреагировали на них неодобрительным молчанием. Кендра, обнявшая всхлипывавшего Скотти, выглядела как нельзя более мило. Лицо Синди Кларкстон все больше и больше наливалось кровью.

— Дэн, сделай же что-нибудь! — воскликнула она, рассвирепев.

Дэн, справедливо рассудив, что благосклонность зрителей им потеряна, сделал крутой поворот.

— Если Скотти не хочет кататься на пони, ну и не надо. — Он все еще улыбался своей дежурной, но уже немного вымученной улыбкой. — Я не сержусь на него за то, что он хочет остаться в обществе хорошенькой девушки. Он просто предпочитает женщин лошадям, и ни один американец его за это не осудит.

— Никогда меня еще так не оскорбляли! — прошипела Синди. — Забери у нее мальчишку!

Хотя ее приказы были адресованы только мужу, их слышал и Корд, и все стоявшие рядом.

На мгновение показалось, что Дэн попытается воспротивиться, но затем он послушно отобрал ребенка у Кендры.

— Пошли, сынок, на сегодня мороженого достаточно.

Скотти вырывался, кричал и жалобно звал Кендру. Кларкстоны поспешили удалиться. Несколько представителей прессы последовали за ними, другие же сгрудились у стола и глазели на Кендру.

— А этот человек правда отец Скотти или только притворяется? — с подозрением спросила Дэйзи, нарушив тишину, установившуюся после ухода Кларкстонов.

Ее слова вызвали взрыв циничного смеха у взрослых.

— Вот уж действительно непонятно, — заметил обозреватель «Экстон ивнинг пост».

— А мама Скотти сказала неприличное слово, — наябедничала Макси.

— Синди, сама нежность, грязно ругается в присутствии маленьких детей, — ухмыльнулся один из репортеров. — Интересный поворот событий.

— Как это им удавалось улыбаться, когда они были настолько злы? — поинтересовался маленький мальчик.

Другой ребенок с убийственной точностью изобразил застывшую улыбку Дэна. Снова смех. Некоторые репортеры все еще что-то записывали. Уатт и Кендра обменялись взглядами. Она улыбнулась и снова обратилась к представителям прессы.

— Ну вот, наконец-то. Скандал в благородном семействе, — глаза Кендры сузились. — У парня Дэни настолько фальшивая улыбка, даже малыша он не сумел провести. А у любимицы центрального Мэриленда недостает терпения в разговоре с собственным ребенком. Скорее всего, она его не очень-то и любит.

— Это первая трещина в их броне, — заметил один из репортеров. — Я долго ждал, когда они проявят свою истинную сущность. Чувствовалось, что они не очень-то безупречны.

— Посмотрите лучше на Уатта, — Кендра указала на него большим пальцем, и представители прессы в первый раз заметили, что второй кандидат тоже присутствовал здесь. — Он не демонстрировал вам свою ослепительную улыбку, но зато весь вечер провозился с детьми, а ведь собственных детей у него нет. — Она подождала, пока ее мысль будет усвоена, а затем продолжала:

— Вы должны сфотографировать мистера Уэя с детьми и поместить рядом фотографию Кларк-сюнов, запугивающих бедного Скотти. Это будет так красноречиво… — и она улыбнулась репортеру, не спускавшему с нее глаз.

— Пожалуйста, не надо снимать. — Казалось, Уатт был смущен. — Это ведь просто благотворительный праздник, а не политическое мероприятие.

— Расскажите это Кларкстонам, — проговорил один из репортеров надтреснутым голосом.

— Тебе бы, малышка, быть консультантом по работе с прессой. Из тебя вышла бы настоящая акула, — восхищенно сказал репортер Кендре, собираясь сфотографировать Уатта с детьми.

Толпа, наконец, рассеялась, и Уатт уселся рядом с Кендрой.

— Ты не могла предвидеть эту кошмарную сцену с Кларкстонами. Но ты, несомненно, отплатила Дэну его же монетой, — пробормотал он.

Уатт не мог забыть, как она разозлилась, когда Дэн Кларкстон, пусть и в мягкой форме, критиковал ее сестру, не мог он забыть и ее неистовой клятвы добраться до него.

— Точно! — Кендра сияла от счастья, как голубоглазая кошка, только что съевшая свою добычу. — Мой брат Шейн говорит: как аукнется, так и откликнется. По-моему, у меня неплохо получилось.

— Конечно. Скоро, я думаю, ты начнешь выступать самостоятельно.

Кендра потянулась лениво и чувственно.

— Джош тоже так думает.

В глазах Уатта читался восторг.

Наблюдавший эту сцену Корд подумал, что пресса ушла как раз вовремя. К Уатту прочно приклеился ярлык положительного героя этого дня, и если бы какой-нибудь репортер, страдающий излишней проницательностью, увидел Уатта сейчас, глядящего на Кендру голодными глазами…

Корд даже и думать не хотел о скандале, который мог бы разыграться. Он был занят совсем другими мыслями: следил за Макси и Дэйзи и размышлял, какого же черта Эшлин столько времени проводит с Этаном Торпом.

Он уже пожалел, что не выполнил своей угрозы перебросить Эшлин через плечо и утащить из рощи. Эшлин и Торп. Мысль о том, что они вместе, сводила его с ума. Он был наказан. Эшлин предпочла компанию Торпа ему, и единственное, что он мог — это стоять и смотреть на свою дочь, не смея сделать ни единого движения без согласия ее матери. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным, как теперь.

Когда через несколько минут Эшлин подошла к нему, Корд уже кипел от возмущения.

— Ты все еще здесь! — воскликнула запыхавшаяся Эшлин.

«А где же мне еще быть», — подумал Корд с горечью. Он пять лет не видел свою дочь и вряд ли бы сорвался и улетел куда-нибудь, едва узнав о ее существовании. Ему было больно, что Эшлин выставила напоказ его беспомощность.

— Да, я все еще здесь.

Вздох Эшлин больше походил на всхлипывание. Корд внимательно посмотрел на нее. Она вся дрожала и готова была расплакаться.

— Торп сделал тебе какую-то гадость? — Глаза Корда сверкнули яростью. — Что он тебе сказал?

— Этан? — смешалась Эшлин. — Ничего.

— Вы достаточно времени провели вместе, — зло сказал Корд. — И что же, он так все время и молчал?

— Я была не с Этаном. Мы расстались почти сразу после того, как ты отошел. А потом я искала детей. Здесь было полно народу. За Кларкстонами ходили стаями, и я не могла найти девочек. — На этот раз она всхлипнула. — Я… я думала, что ты уехал и увез Дэйзи.

— Как бы не так. — Корд посмотрел на нее с упреком. — Ты что это, плакать собралась?

— Я… я не знаю… — Из глаз ее потекли слезы, и Эшлин быстро стерла их рукой. Она не могла больше защищаться. Ее эмоциональное состояние было так же неустойчиво, как бывший Советский Союз. — Я… я просто думаю, что так не может больше продолжаться, Корд. Ты только что узнал о том, что Дэйзи — твоя дочь, и все, все сразу изменилось. Появилась неопределенность. Это слишком, Корд. Я больше не могу, я не знаю, когда ты… Собираешься ли ты…