Ultima Forsan - Борис Сапожников

Я быстро заскочил в комнату графа и захлопнул за собой дверь, задвинув на место прочный брус засова.

- Ваши сиятельства, - самым наглым образом заявил я, - простите, что беспокою в столь неурочный час.

- Какого чёрта тебе понадобилось, Рейнар?

Ханнсегюнтер был уже на ногах, более того, он сжимал в руках кривую саблю – любимое оружие венгерской аристократии.

- Я пришёл за вильдграфом, - честно ответил я. – Собирайтесь, ваше сиятельство, - бросил я Гильдерику.

- Ты слишком много себе позволяешь, - рявкнул на меня Ханнсегюнтер. – Думаешь, если при мне всегда верный слуга, сам я ничего не умею!

Он ловко взмахнул саблей, целясь мне в лоб. Я едва успел уклониться. Граф оказался достаточно приличным бойцом. Оружия у меня при себе не было никакого, и чтобы отбить новый выпад Ханнсегюнтера, я схватил случившийся рядом стул. Мебель на постоялом дворе отличалась основательностью, и тяжёлый клинок сабли глубоко вошёл в дерево, застряв в нём намертво. Я тут же отпустил стул, Ханнсегюнтер был вынужден отбросить оружие – освобождать клинок слишком долго и неудобно. Тем более что в его распоряжении был длинный кинжал и несколько ножей, лежавшие на столе рядом с кроватью. Весьма предусмотрительно.

- Скорее же, ваше сиятельство! – крикнул я вильдграфу. – Нам придётся прыгать в окно.

Ханнсегюнтер тем временем успел схватить со стола длинный кинжал, но с ним он обращался куда хуже, нежели с саблей. В движениях не было прежней уверенности, да и приближаться ко мне он не спешил.

- Я не пойду с вами никуда, - заявил вильдграф Гильдерик. – Мне не нужна судьба, которую прочите мне вы.

- Что вы несёте, ваше сиятельство?! – вспылил я, отбиваясь от новых выпадов Ханнсегюнтера. Пока я и не думал о контратаках, всё моё внимание было поглощено тем, чтобы не дать венгерскому графу распластать меня своим длинным кинжалом. – Какая ещё к чёрту судьба?!

- Сами вы ступайте к дьяволу! – отрезал Гильдерик. – А я отсюда ни ногой!

Тут на дверь за моей спиной обрушились удары – прочная дверь держалась, но били с такой силой, что сразу становилось понятно: долго ей не простоять. Одновременно Ханнсегюнтер пошёл в новую атаку. Несколько стремительных выпадов кинжалом, и он вдруг стремительно сократил дистанцию, желая загнать меня к самой двери, лишить пространства для манёвра.

- Ваше сият… - закончить я не успел.

Удар Ханнсегюнтера должен был прикончить меня. Он явно рассчитывал именно на это, но я не стал отступать, чтобы упереться спиной в стену или содрогающуюся от ударов дверь. Я ринулся на венгерского графа, поднырнув под его рукой, и, не останавливаясь, рванул к окну. Не ожидавший такого поворота Ханнсегюнтер не успел ничего поделать – его спиной я выбил крепкие ставни, высадил оконную раму и мы вместе с ним отправились в короткий полёт к земле.

Удар выбил из меня дух, хоть я и был сверху. В момент нашего с венгерским графом приземления я услышал мерзкий хруст – и мне оставалось молиться, что трещат сейчас не мои кости. Я вскочил на ноги, огляделся. Вор как раз поворачивал из-за угла массивного здания постоялого двора, ведя в поводу вороных гусарский коней. Через плечо у него была перекинута моя сумка и связанные длинным шнурком мои же башмаки.

- В седло – и ходу отсюда! – крикнул я, кидаясь к нему.

- А граф? – удивился вор.

- Помогай, - велел я, и без лишних церемоний подхватил Ханнсегюнтера.

Вор помог мне и вместе мы перекинули тело венгерского графа через седло ближайшего коня. Тот и не думал сопротивляться, мне вообще казалось, что он не пережил падения из окна.

Тут наверху показался вильдграф Гильдерик. Он сильно высунулся из окна и крикнул нам.

- Сделайте так, чтобы я перестал быть нужным тут! Уничтожьте это осиное гнездо ко всем чертям!

Дверь всё же капитулировала под ударами гусар как раз в этот момент. Не прошло и пары секунд, как вильдграфа втащили обратно в комнату, а из окна уже торчало перекошенное гневом лицо Альфреда.

- Ходу! – крикнул я вору. – Ходу же!

Мы одновременно вскочили в сёдла. Вор кинул мне мою сумку и связанные вместе башмаки. Я пока пристроил всё своё невеликое имущество на лошадиной спине впереди седла, и толкнул коня пятками, даже не вставив босые ноги в стремена.

Мы рванули к воротам постоялого двора. Двое заспанных слуг открыли их перед нами, стараясь двигаться как можно проворней, хотя получалось у них не очень. И как только вор успел ещё и с ними договориться? Ума не приложу. Но думать сейчас об этом не было времени.

Мы вылетели с постоялого двора и помчались по дороге прочь, даже не думая, куда именно скачем. Главное для нас как можно дальше ускакать отсюда, а уж куда именно – совершенно не важно. Да и чем непредсказуемей будет наш маршрут, тем лучше, нас точно не найдут гусары. А уж в том, что Альфред всех поднимет на поиски Ханнсегюнтера, я ничуть не сомневался.

Вот только в этой скачке мы как-то позабыли, что не только гусары были опасностью в Шварцвальде.

Всадники окружили нас ближе к рассвету, когда наши кони уже подустали и не в силах были больше бежать. Мы с вором отпустили поводья, позволяя бедным животным, выложившимся полностью, просто переставлять ноги, унося нас подальше от злосчастного постоялого двора и погони. Вор придерживал уздечку коня, через седло которого был перекинут труп графа Ханнсегюнтера.

Усталость брала своё, и наша внимательность сильно притупилась. Иначе объяснить то, что нас взяли, можно сказать тёпленькими, было нельзя.

Всадники называли себя рейтарами, однако выглядели таким же сбором, как и ландскнехты, дежурившие на заставе у моста. Грязная и основательно поношенная одежда. Разномастные доспехи со следами скверного обращения, да и те не на всех. Оружие тоже не лучше. Лишь командовавший ими офицер хоть немного отличался в лучшую сторону. Доспехи его представляли собой удачную комбинацию из кожаных и стальных частей, были достаточно лёгкими и удобными, хотя за это и приходилось платить прочностью защиты. На поясе у него висел длинный палаш, вроде моего, а в ольстрах[45] покоились два пистолета. Внушительно, нечего сказать, да и командой рейтар он управлял лихо, видно было, что офицера этот сбор слушает и подчиняется ему беспрекословно. Шлема он не носил, и я увидел у него на шее отметину, вроде старого ожога или татуировки странной формы.

- Интересный улов, - произнёс офицер, объезжая вокруг нас, как будто оценивал добычу после удачной охоты. – Весьма интересный. Венгерский чёрный гусар, босой не пойми кто, да ещё и труп через седло. И что же вы скажете по этому поводу, господа?