Дорога шамана - Робин Хобб

В каждой казарме жили кадеты всех курсов, но на разных этажах. Я заметил, что два дозора первокурсников значительно больше двух других, и решил, что, видимо, таким образом произошло разделение сыновей новой аристократии и старой. Справа отдельным строем стояли кадет-командиры. Я позавидовал парадным саблям, висевшим у них на боку.

Не знаю, сколько времени мы ждали. В конце концов четыре младших командира подошли с инспекцией. Каждому из них досталось по дозору, они медленно шли вдоль строя и жестоко критиковали все, на что падал их взгляд, а капралы шагали за ними и морщились от каждого замечания, словно они были обращены против них лично. Потом я сообразил, что, наверное, так и было, ведь мы, скорее всего, первые подчиненные капрала Дента, и по его способности организовать нас будут судить, какой из него получится командир. Мне стало его немного жаль, и я еще больше расправил плечи и расширил глаза.

По окончании инспекции младшие офицеры встали перед всем строем, безжалостно сообщили капралам свои замечания, а затем вернулись на место. И мы снова принялись ждать. Спустя еще какое-то время мы увидели, что в нашу сторону направляется полковник Стит. Он шел быстро и по-строевому четко, слева от него, не отставая, шагал кадет-командир Академии, справа с трудом поспевал юный Колдер.

Затем они резко остановились перед нашим строем, полковник оглядел своих воспитанников и едва заметно вздохнул, словно хотел сказать, что мы оказались не лучше, чем он ожидал. Мы продолжали оттачивать стойку «смирно», маленький оркестр духовых инструментов заиграл «В бой», и были подняты флаги Гернии, а чуть пониже — нашего учебного заведения.

Полковник Стит произнес речь, приветствуя нас в Королевской Академии. Он напомнил нам, что кавалла — это не один человек на лошади, а целая иерархия дозоров, дивизионов, полков, бригад и армий. О боеготовности дозора судят по самому слабому его члену, а об эффективности армий — по успехам отдельных дозоров. Он довольно долго распространялся на эту тему, и я заскучал, поскольку мне казалось, что он рассуждает об очевидных вещах. Затем полковник перешел к вопросу о нашем долге помогать друг другу в учебе, во всем, что касается вопросов чести, манер и военных умений, ведь только тогда мы сможем стать безупречными кадетами. А от этого, в свою очередь, будет зависеть наша военная карьера и на самом деле сама жизнь. Он призывал нас заниматься воспитанием самих себя и других кадетов на протяжении всех лет, которые мы проведем в Академии.

В заключение он подробно остановился на том, что считает всех нас своими питомцами, и выразил надежду, что мы закончим Академию с отличными результатами. Не важно, откуда мы приехали в Академию, из города, деревни или с пограничных земель. Не важно, являются наши отцы истинными сыновьями кавалеристов, представителей старой аристократии, или сыновьями-солдатами боевых лордов. Ко всем здесь будут относиться одинаково, и все получат равные возможности. Его слова звучали убедительно и доброжелательно, но каким-то непостижимым образом заставили меня подумать о том, что кое-кто здесь считает сыновей новых аристократов неотесанными выскочками и лицемерами.

После того как Стит закончил свои разглагольствования, адресованные новому пополнению, пришла очередь старшего кадет-командира. Он явно заучил наизусть свою приветственную речь и список предупреждений и запретов. Меня отвлекло от его выступления громкое урчание в животе. Затем, один за другим, слово брали кадет-командиры отдельных подразделений, обращавшиеся к своим первокурсникам. К тому времени, когда подошел черед командира «Карнестонских всадников», я уже с трудом мог сосредоточиться. Я заставил себя собраться с силами и уловил, что его имя Джефферс и он имеет чин кадет-капитана. По его словам, он сам и его товарищи третьекурсники — все обитатели Карнестон-Хауса, всегда готовы заботиться о наших нуждах и поддержании дисциплины.

По-моему, он бесконечно долго распространялся про традиции Карнестон-Хауса и его гордую историю. Мне едва удалось сдержаться и не закатить глаза. Моя личная история была значительно длиннее, чем история Академии, ведь ее открыли меньше десяти лет назад! Но, судя по всему, похожую лекцию читал своим подопечным каждый кадет-капитан. Даже у полковника Стита сделался скучающий вид, и ему явно не терпелось отправиться восвояси. Когда с речами было наконец покончено, нам еще, по-прежнему оставаясь в строю, пришлось дожидаться, пока уйдут Стит и старшие офицеры. Но вот раздался долгожданный приказ, и мы отправились на завтрак. К этому времени я уже умирал от голода, а все тело болело от долгого стояния по стойке «смирно».

Следует отметить, что кормили нас хорошо. Сегодня, в первый день официальных занятий, в столовой оказалось намного больше народа. Все происходило точно так же, как вчера. Дент снова напомнил нам, как мы должны вести себя за столом, и только после этого позволил отдать должное каше, бекону, вареным бобам, жареному хлебу и кофе. Когда мы закончили есть и поблагодарили за завтрак, он рассказал нам, что нас ждет в этот день. Все дозоры первого года учатся по одинаковому расписанию. Он предупредил нас, что сыновьям новых аристократов не стоит ждать поблажек и мы должны следовать благородному примеру тех, кто является отпрыском старых семей, и что легче всего это сделать, во всем подражая им.

Думаю, мы бы принялись обмениваться мнениями по поводу услышанного, если бы за столом разрешалось разговаривать. Капрал Дент быстро отвел нас в Карнестон-Хаус за учебниками и всем необходимым для занятий и доставил нас на первый урок и лишь затем поспешил на свой собственный. Военную историю преподавали в длинном, низком кирпичном здании, здесь же проходили уроки иностранных языков. Мы вошли в классную комнату и расселись за длинными столами на неудобных стульях с высокими прямыми спинками. Я оказался между Рори и Спинком. Горд медленно прошел мимо нас с таким видом, будто хотел сесть рядом, но свободных мест не нашлось, и он отправился во второй ряд к Нейтреду и Тристу.

— Денту, наверное, нелегко приходится, — прошептал Спинк. — Сначала нужно отвести нас, а потом не опоздать на свои занятия.

— Не надейся, что я буду сочувствовать этому задаваке, — сердито заявил Рори.

В следующее мгновение мы все дружно вскочили, потому что появился наш преподаватель и прорычал:

— Встать! Разве вы не знаете, что должны стоять, когда в класс входит преподаватель или любой другой офицер? А ну, немедленно встать!

Военную историю нам преподавал капитан Инфал, для начала заставивший нас стоя выслушать, как будут проходить занятия. Его голос звучал громко и четко, словно он привык отдавать приказы на открытом воздухе, а не читать лекции в классе. Мы должны молчать, сидеть прямо, конспектировать за ним каждое слово и ежедневно прочитывать двадцать пять страниц из учебника. На каждом занятии будут проводиться опросы и раз в неделю — контрольная работа. Результат менее семидесяти пяти процентов наказывается дополнительными занятиями. Если такая оценка выставляется пять раз подряд, это служит основанием для перевода кадета на испытательный срок. Дозор, в состав которого входит отстающий кадет, должен любыми средствами позаботиться о том, чтобы его оценки повысились.