Обратный отсчет: Синтез - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Это был первый запуск «с монитора» — Гедимин готовился к нему долго, а теперь оставалось только нажать на кнопку и следить, как исчезают внутренние защитные поля, перенаправляются потоки излучения, и на экране появляются первые строки. Нажимая нужные клавиши, сармат мельком подумал, что можно было одолжить у Линкена Большую красную кнопку — она как раз подходила к случаю.
В этот раз Гедимин внимательно следил, как растёт интенсивность сигма-излучения — вялый рост, долгая неподвижность — и серия резких скачков с выходом на «плато». Сегодня показатель был немного выше обычного — возможно, два реактора взаимно облучались, хотя Гедимин сделал всё, чтобы кванты не просачивались. Через полчаса все рывки и скачки прекратились — обе установки вошли в рабочий режим, и сармат сверился с температурными датчиками. Уран, как и следовало ожидать, не перегревался, но и омикрон-излучение росло крайне медленно. «Безопасность или выработка?» — невесело хмыкнул Гедимин, сверив показатели. «Надо будет просчитать, как поведёт себя урано-плутониевая конструкция. Возможно, удастся свести эффекты к среднему значению…»
Засняв напоследок монитор с текущими показателями, сармат подошёл к установкам. Внешне они не отличались — единственное, что внёс Гедимин, это обозначения «U» и «Pu» на неприкрытых защитным полем частях кожухов. Их вес, без учёта охладителей, уже подходил к девяноста килограммам, но выглядели они очень компактно — сармат без труда мог бы взять оба реактора в охапку; поднять их, правда, было бы сложнее.
Подумав об этом, он усмехнулся и, подойдя к ближайшей установке, положил обе ладони поверх защитного поля. Что-то вроде слабого разряда тока укололо пальцы и потекло вверх по запястьям волной тепла. «Реагирует,» — без особого удивления подумал Гедимин. «Странное вещество — ирренций…»
Он оглянулся через плечо и осторожно обхватил одну из установок. Она не заняла много места в его объятиях. Изнутри засверкали красные блики, свиваясь в узлы на поверхности защитного поля. Невидимые тёплые волокна легли на плечи сармата, перетекая на рёбра, и растеклись по груди. Он усмехнулся. «Глупо. Но… оно тёплое.»
— Fauw! — заорали сзади, и кто-то схватил сармата за плечи и дёрнул назад. Гедимин вовремя разжал руки, и установка не сдвинулась вместе с ним, но развернуться и рявкнуть на непрошенного «помощника» он уже не успел. Иджес, неизвестно каким ветром занесённый в «красный отсек», уже сам шарахнулся в сторону и закричал, сгибаясь пополам и прижимая левую ладонь к правому плечу.
— Оно жжёт! — его глаза расширились от ужаса, и он пятился к двери. — Утечка! Fauw!
Дверь отсека была открыта — не полностью, на полтора метра, как раз на одного сармата, о герметичности не шло и речи, и Гедимин ткнул во все подручные тревожные кнопки и развернулся к реактору, срывая с пояса дозиметр. Прибор молчал — ничего, кроме стабильного сигма-фона, в отсеке не было, защитное поле оставалось непроницаемым для ионизирующего излучения.
— Где утечка? — запоздало крикнул он, выходя в коридор и закрывая двери за собой. В этот раз герметизация сработала как надо. «Откуда взялся Иджес?» — думал сармат, пытаясь собрать мысли в кучу. «И где он… А, здесь.»
Механик не убежал далеко — он стоял у стены и прижимал дрожащую ладонь к плечу.
— Эта штука… — бормотал он. — Она обожгла меня. Это радиация. Жжётся…
— Хватит трястись, и дай взглянуть! — Хольгер до сих пор мягко тянул его за рукав, но уже начал терять терпение. — Если там ожог, нужно показаться медикам. Ну дай хоть дозиметрию провести!
«Ожог?» — Гедимин растерянно мигнул и провёл рукой по собственному плечу. Ощущение тепла ушло, когда он отодвинулся от реактора, но никакого жжения не было, и ничего, похожего на повреждённую кожу, сармат не нащупал ни на руках, ни на груди.
— Надо наверх, в душевую, — сказал он, притронувшись к неповреждённому плечу Иджеса. Тот дёрнулся, но тут же согласно закивал.
— Атомщик, оно было там. Оно ударило меня. Хэссс, жжётся…
— Хольгер, не трогай, — Гедимин перехватил руку химика. — Жжётся — значит, жжётся. Идём наверх.
— Там действительно утечка? — спросил Хольгер, быстро поднимаясь по лестнице. — Ты сам цел?
— Нет там утечки, — буркнул Гедимин. — Кажется, его обожгла сигма…
Хольгер мигнул и даже приостановился от удивления.
— Сигма⁈ Вот это новости…
Когда двери душевой закрылись, Иджес нехотя убрал ладонь с плеча и позволил отстегнуть рукав куртки — и теперь Гедимин, не ожидавший увидеть ничего, кроме гладкой кожи и растерянного лица сармата, вполголоса помянул уран и торий. По плечу Иджеса протянулся широкий багровый рубец.
— Дезактивируйте это, — прошептал механик. — Оно точно фонит!
Хольгер поднёс к его плечу дозиметр и через пять минут, пожав плечами, убрал его.
— Снаружи — нет. Не бойся, нас ты не облучишь. Но… сильно тебя обожгло! Гедимин, ты уверен, что это была сигма?
— Атомщик его трогал, — мрачно сказал Иджес. — У него везде должны быть ожоги. На груди, на руках… Он просто не чувствует. Он обнимал эту мерзость!
Хольгер, мигнув, повернулся к Гедимину. Тот молча расстегнул куртку и дёрнул её за капюшон так, чтобы она открыла руки до локтей. На секунду он сам поверил, что сигма-лучи оставили на коже след, но кожа была светло-серой, и никаких красных полос на ней не появилось.
— Я прикасался только к защитному полю, — буркнул сармат. — Иджес — к моим плечам. Что там могло быть, кроме сигмы⁈
Иджес разглядывал его, изумлённо мигая, и даже потянулся потрогать бок, но Гедимин снова влез в куртку и сердито отмахнулся.
— Идём к медикам, — сказал Хольгер. — Что бы там ни было, а Иджес ранен.
…Когда раненый
