Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП) - Джоан Кэтлин Роулинг

Через час с небольшим Хагрид со Слизнортом затеяли произносить пышные тосты - за Хогвартс, за Дамблдора, за эльфийское вино и за…

- За Гарри Поттера! - взревел Хагрид и осушил едва ли не четырнадцатую по счету кружку, залив вином и бороду.

- Правильно! - воскликнул Слизнорт, у которого уже начинал заплетаться язык - За Парри Гроттера, Избранного Юношу, Который… короче, что-то в этом роде. - И тоже осушил свою кружку.

Хагрид вновь прослезился и заставил Слизнорта принять от него целый единорожий хвост. Слизнорт, упрятав хвост в карман, воскликнул:

- За дружбу! За щедрость! За волосы по десять галеонов штука!

А вскоре Хагрид со Слизнортом уже сидели бок о бок, обнявшись и распевая тягучую, грустную песню о кончине волшебника по имени Одо.

- Эх-х-х, до чего ж оно хорошо - молодым помереть, - пробормотал вдруг Хагрид, припадая к столу. Глаза его немного косили. Слизнорт между тем продолжал выводить припев. - И папа мой до срока, того… да и твои мама с папой, Гарри.

В уголках прищуренных глаз Хагрида снова накапливались крупные слезы, он вцепился в руку Гарри, потряс ее.

- Самые что ни на есть лучшие молодые волшебник с волшебницей, каких я знал… ужасное дело… ужасное…

Слизнорт жалобно пел:

И Одо-героя домой отнесли,Туда, где резвился он в малые лета,С ним шляпа навыворот рядом лежит,И сломана палочка, грустно все это.

- Ужасное, - проворчал Хагрид; его косматая голова опустилась на сложенные поверх стола руки, перекатилась на сторону, и Хагрид, мгновенно уснув, громко захрапел.

- Виноват, - икнув, произнес Слизнорт. - Ну не могу я мелодию выдержать, хоть ты меня режь.

- Хагрид говорил не о вашем пении, - негромко сказал Гарри. - Он говорил о смерти моих родителей.

- О, - отозвался Слизнорт, одолевая потребность рыгнуть. - О, да. Это и вправду было ужасно. Ужасно… ужасно…

Походило на то, что ему никак не удается найти хоть какие-то слова, и потому он снова пополнил кружки, свою и Гарри.

- Вы, наверное, не помните этого, Гарри? - неуклюже поинтересовался он.

- Нет. Когда они погибли, мне был всего год, - ответил Гарри, глядя на пламя свечи, подрагивавшее от тяжелого храпа Хагрида. - Правда, с тех пор я немало об этом узнал. Папа умер первым. Вам это известно?

- Мне нет, - глухо ответил Слизнорт.

- Волан-де-Морт убил его, а потом переступил через труп, подступая к маме, - сказал Гарри.

Слизнорт задрожал всем телом, но оторвать полный ужаса взгляд от лица Гарри был не в силах.

- Он велел маме убраться с дороги, - безжалостно продолжал Гарри. - Он сам говорил мне, что ей не было нужды умирать. Ему нужен был только я. Она могла бы спастись, убежать.

- О боже, - выдохнул Слизнорт. - Так она могла… она не должна была… какой кошмар…

- Да, кошмар, - произнес Гарри голосом, почти неотличимым от шепота. - И все же мама не сдвинулась с места. Папа был мертв, но она не хотела, чтобы погиб и я. Она умоляла Волан-де-Морта, но тот лишь расхохотался…

- Довольно! - воскликнул вдруг Слизнорт, поднимая перед собой трясущуюся ладонь. - Право же, дорогой мой мальчик, довольно. Я старый человек… я не хочу слышать… не хочу слышать…

- Я и забыл, - солгал Гарри, которого вел за собой «Феликс Фелицис». - Вы ведь любили ее, верно?

- Любил? - переспросил Слизнорт, и глаза его до краев наполнились слезами. - Я и вообразить себе не могу человека, который знал бы ее и не любил. Такая храбрая, такая веселая… Ничего ужаснее…

- И тем не менее сыну ее вы не помогли, - сказал Гарри. - Она отдала мне свою жизнь, а вы не хотите отдать даже воспоминание.

Хижину наполнял раскатистый храп Хагрида. Гарри неотрывно смотрел в полные слез глаза Слизнорта. И казалось, что преподаватель зельеварения уже не способен был отвести взгляд в сторону.

- Не говорите так, - прошептал он. - Дело не в том… Если бы это вам помогло, то конечно же… Но ведь они никакой службы сослужить не могут.

- Могут, - громко и отчетливо произнес Гарри. - Дамблдору нужна информация. Мне нужна информация.

Он знал, что под его ногами твердая почва: «Феликс» сказал ему, что поутру Слизнорт ни единого слова из их разговора не вспомнит. Гарри чуть наклонился вперед, глядя Слизнорту прямо в глаза.

- Я - Избранный. Я должен убить его. И мне нужна ваша память.

Слизнорт побледнел сильнее, покрытый потом лоб его блестел.

- Вы - Избранный?

- Разумеется, - спокойно ответил Гарри.

- Но тогда, мой дорогой мальчик, вы просите очень о многом… Вы просите, по сути дела, чтобы я помог вам уничтожить…

- Разве вы не хотите избавиться от волшебника, убившего Лили Эванс?

- Гарри, Гарри, конечно, хочу, однако…

- Вы боитесь, что он узнает о том, как вы мне помогли?

Слизнорт не ответил, он выглядел перепуганным до смерти.

- Будьте таким же храбрым, как моя мама, профессор…

Слизнорт поднял пухлую ладонь, прижал дрожащие пальцы к губам - на какой-то миг он обрел сходство с младенцем-переростком.

- Мне нечем гордиться, - прошептал он сквозь пальцы. - Я стыжусь того… того, что показывает это воспоминание. Я думаю, что, может быть, причинил в тот день великий вред.

- Отдав мне воспоминание, вы перечеркнете все, что сделали, - сказал Гарри. - Это будет отважным и благородным поступком.

Хагрид подергался во сне и захрапел снова. Слизнорт и Гарри смотрели друг на друга поверх оплывающей свечи. Молчание длилось долго, но «Феликс Фелицис» говорил Гарри, что прерывать его не следует, следует ждать.

Затем Слизнорт очень медленно погрузил руку в карман и извлек оттуда волшебную палочку. Он сунул другую руку под мантию, вытащил маленький пустой пузырек. Все еще глядя Гарри в глаза, Слизнорт коснулся кончиком палочки своего виска и отдернул ее, вытянув наружу длинную, прилипшую к палочке серебристую нить воспоминаний. Нить тянулась и тянулась, пока не оборвалась и не повисла, поблескивая серебром, на кончике палочки. Слизнорт опустил ее в пузырек, где нить сначала улеглась витками, а потом расширилась, взвихрившись, точно газ. Дрожащей рукой Слизнорт вставил в горлышко пузырька пробку и через стол протянул его Гарри.

- Большое спасибо, профессор.

- Вы достойный юноша, - отозвался профессор Слизнорт; слезы стекали по его толстым щекам в моржовые усы. - И у вас ее глаза… Я только прошу, не подумайте обо мне слишком плохо, когда увидите это.

И профессор тоже опустил голову на руки, и, глубоко вздохнув, заснул.

Глава 23. Крестражи

Пробираясь назад, к замку, Гарри чувствовал, как начинает выдыхаться «Феликс Фелицис». Входные двери так и остались незапертыми, но на четвертом этаже ему попался навстречу Пивз, и Гарри едва успел улизнуть от него, нырнув в боковой проход, которым начинался один из коротких путей. Так что, добравшись наконец до портрета и сбросив мантию-невидимку, он нисколько не удивился, обнаружив Полную Даму в дурном расположении духа.