Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

Прервала его, не дав продолжать нести этот бред.

— Ты что такое говоришь, Бурхат?! Хватит! Прекрати! Я же согласилась на брак с тобой. Чего тебе ещё от меня надо?

— Чтобы ты меня полюбила. По-настоящему. Не как брата, а как этого ублюдочного демона.

Нервно засмеялась, но после, резко прекратив свой истеричный смех, выпалила:

— Это невозможно! Ты ведь мой брат. Ты мой Бурхат.

Придвинулся ко мне ещё ближе и нежно вытер дорожки слёз с лица.

— Я тебе не брат, Амайя. Не родной. Меня усыновили наши родители. И по этой причине отец хотел передать трон именно тебе.

Да тут, похоже, не я одна люблю лунарис. Это что ещё за хрень? Какое, к чёрту, усыновление?

— Боже-е-е, ты что такое говоришь? Кто тебе это наплёл? Это всё враньё! Посмотри на себя в зеркало. Ты! Ты и никто другой — истинный наследник своего отца.

Этого просто не может быть! Просто не может быть… Да, мы разные. Но ведь так бывает, чтобы родные брат с сестрой отличались внешне. Ведь бывает?

— Нет, Амайя. Я был усыновлён и знал об этом практически с самого детства. Позже и папа, и мама подтвердили это.

— Но как? Зачем? Боже, кошмар какой! Я тоже? Я тоже не принцесса? Я давно начала это подозревать. Ещё в военном корпусе. Я такая же простая, как они — воины. Во мне нет ни крупицы аристократии.

И тут засмеялся Бурхат. Искренне и заливисто засмеялся. Я так давно не слышала его смеха… именно такого смеха.

— Нет, Амайя. Ты точно принцесса. Я лично видел, как тебя вынашивала наша мама. И ты — её копия. — Задумчиво глянул на меня. — Хотя характер у тебя скорее отцовский.

Я в растерянности смотрела на брата, который, наверное, впервые в жизни со мной настолько откровенен. Но, если это правда, почему я узнаю об этом только сейчас?

— Сколько дней и ночей я провёл в душевных страданиях, глядя на то, как радостный Малфаст пускает слюни на только родившуюся тебя, а мать возится с тобой, не отходя ни на шаг, боясь, что с её чудом что-то случится. Ведь ты действительно была чудом для них обоих и всего Арнорда. Но при этом они все… Они просто забыли про меня. Я постоянно находился где-то рядом, но на первых ролях всегда была ты. Если бы ты только знала, как я злился на тебя за это. Адский ребёнок, который отобрал у меня родителей, которые и до того были не шибко моими. Но моя злость прошла, по крайней мере, злость на тебя, когда погибла наша мамочка. — Он несколько секунд помолчал, а я не стала его перебивать. Очевидно, смерть матери стала для Бурхата бо́льшей потерей, чем для меня. Ведь он дольше знал её. У него было гораздо больше времени её любить. — Когда мама умерла, ты была маленькой потерянной девочкой, и я больше не смог злиться на тебя. Просто не смог. Эта потеря… Это горе… Оно одинаково отражалось в наших глазах. И тогда я пообещал себе, что теперь буду заботиться о тебе.

Снова резко замолчал и громко сглотнул ком в горле. А после с вожделением посмотрел на меня. Братья на сестёр так не смотрят. Не должны, во всяком случае.

— Я и подумать не мог, что когда-то буду рад тому, что у нас с тобой разные родители. — Взял мои руки в свои и, глядя мне в лицо, проникновенно произнёс: — Прости меня, Амайя, и давай начнём всё с начала. Давай поженимся, как женятся все влюблённые эльфийские пары, будем любить друг друга по-настоящему.

— Но я и так люблю тебя! — Виновато опустила взгляд. — Как брата, Бурхат.

Вскочил с кровати и заметался по комнате. С каждым сказанным словом он всё больше повышал свой тон на меня.

— Мне этого мало. Я… я хочу другого, совсем другого! Хочу, чтобы ты смотрела на меня, как смотришь на него. Хочу настоящей семьи.

Хочет он… Вот так просто, по щелчку пальцев — влюбись в меня, Амайя. Да, Кириону и несколько десятков лет не хватило, чтобы влюбить меня, а какому-то демону было достаточно всего пары недель. Любовь… Это грёбаное удушающее чувство, способное вознести к облакам, а уже в следующий миг втоптать в грязь. Это чувство не поддаётся приказам. Даже королевским.

— Извини, Бурхат, но то, что ты хочешь семьи, для меня уже удивительно. — Снова нервно засмеялась. — Зачем тебе семья, если ты всегда находишь как развлечься? — Укоризненно зыркнул на меня. Ладно. Может, я и не права. Может, в жизни каждого эльфа наступает момент, когда ему хочется семьи. Но… — Я не уверена, что смогу когда-нибудь полюбить тебя так, как ты просишь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Молчи! — резко перебил меня. — Не говори мне этих слов!

Я, дипломатично промолчав пару секунд, продолжила:

— Но я ведь не отказываюсь от брака с тобой. И через шесть дней стану твоей женой. Мы вместе справимся с грядущей войной.

Лицо Бурхата не просто помрачнело, а запылало от ярости. Скулы в гневе задрожали, глаза хищно засверкали, словно два бриллианта.

— Войной? Значит, в войне всё дело? Ты делаешь это ради государства и народа?

Никак не отреагировав на резкую смену его настроения и повышенный тон, невозмутимо и просто ответила:

— Да.

— Хм-м-м… — Обозлёно рассмеялся, запрокинув голову назад. — А на что я надеялся?

Ну всё! Это уже переходит все границы. Пора прекращать этот до жути странный спор.

— Хватит! Прекрати, Бурхат! Даже если то, что ты сказал, является правдой, и мы не родные, — подошла к нему вплотную и схватила за обе руки, сжав их вместе, — ты навсегда останешься моим братом и законным Королём Арнорда. И я всегда буду поддерживать тебя. Я — твоя сестра, Амайя Мелиан. Мы самые родные друг другу на всём этом грёбаном свете. И мы должны держаться друг за друга. Этого бы хотела мама. А выхожу я за тебя не только из-за войны, я выхожу за тебя потому, что нужна тебе. Ты только взошёл на трон и нуждаешься в моей поддержке. — Прижала его сжатые кулаки к своей груди. — Я люблю тебя, Бурхат. Люблю. — Смотрит на меня удивлённо, не веря словам. — Если бы ты знал, сколько раз я могла погибнуть в адских землях Тартаса, но я вернулась. Вернулась, потому что знала, что нужна тебе. Моему самому родному эльфу. И я буду рядом.

Услышав мои слова, Бурхат резко обнял меня и сбивчиво зашептал: «Прости меня, Ами… прости за ожёг, за всё».

Оторвалась от него с искренней улыбкой и, глядя прямо в изумлённые глаза, снова схватила его холодные ладони. Затрясла их, будто это как-то поможет мне быть убедительней.

— Всё будет хорошо, Бурхат. Пока мы вместе, у нас всё будет хорошо. Надеюсь, никто больше не в курсе о тайне твоего рождения?

Вопросительно посмотрела на него, но он одобрительно покачал головой.

— Ну, вот и ладно. Ты — истинный Король Арнорда, и никто не должен думать иначе.

Ещё с минуту мы молчали, глядя друг на друга, и он решился уйти. Уходя, обернулся в двух шагах от дверей и с нескрываемой болью в глазах произнёс:

— Я люблю тебя, Амайя.

— Я тебя тоже, брат.

Осознав подтекст моих слов, помрачнел и вышел из покоев. И, как только Бурхат закрыл за собой дверь, я с облегчением выдохнула. Это что ещё за новости такие?

В беспокойстве теперь уже я заметалась по комнате, раздумывая о том, что надобно всё проверить. Приёмный? Не верю! Да они Бурхата видели? Но как же мне всё разузнать, учитывая, сколько лет назад это произошло? Да и зачем? Что изменится?

Он перестанет быть наследником. А это значит… значит, я должна буду править целым государством. Ну уж нет! Я на это добровольно не подпишусь! И, уж если после этой грёбаной войны мне не суждено обрести счастье с демоном, я предпочту забытье лунариса, чем правление Арнордом.

Нет! Нельзя копаться в прошлом. Это никому не выгодно и навредит нам обоим. Да и звучит это всё как глупые слухи. Небось Бурхат сам и придумал историю, лишь бы склонить меня к браку и быть уверенным, что я не сбегу в последний момент. Я. Не сбегу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Офелия

Я повидала смерть достаточно близко, чтобы можно было больше не бояться её. Не успев как следует оплакать Гильдис, я потеряла и Элатана. И если Гильдис приняла смерть в бою, как истинный воин, то Элатан… мой Элатан…